Наследие Евы (СИ) - Рицнер Алекс "Ritsner" Страница 52

Но Тим не пускает в свой мир, там, где у него нарывает и кровоточит, — и у Стаха иллюзия, что он в порядке. Держится. Терпит. Закатывает истерики из-за ужинов. До Питера, а потом… волшебный щелчок пальцев — и кошмары исчезают, и можно шевелится, можно дышать. Можно по-настоящему жить.

Стах дурак. И ему паршиво. За Тима. За себя. За Маришку. За весь этот долбаный мир.

III

Стах хочет знать. Что у десятого за угрозы. Такие, чтобы никто после них не проронил ни слова. И он ловит Антошу на выходе из столовой — и с видом, что приятельски приобнял за плечи, уводит в сторону. Ставит в известность:

— Поговорим.

Вид у Антоши перепуганный, но вырваться он не пытается.

— О твоих очках.

— Я же…

— Мне неинтересно — потерял, поломал, дал померить. Мне интересно, почему я слушаю какую-то брехню вместо правды. Чем тебя напугали десятиклассники? Больно бьют? Шутканули, что закопают на кладбище? Что они сказали, Шест?

Антоша молчит. Антоша. Молчит. Как они умудрились?..

— Ты же понимаешь, что я найду способ узнать?

Антоша вырывается и уставляется на Стаха, как на врага и дебила, как на дебильного врага. Он говорит:

— Да почему ты ничего не понимаешь?!

— Да что я должен понимать?! — заводится Стах — и не из-за Антоши. И задает вопросы не ему: — Ты мне сказал? Хоть что-нибудь?! Что тебе угрожают?

— Да не мне!..

Стах затыкается. Антоша осматривается. И чуть не шипит в ответ, как обычно шипят родители Стаха друг на друга, чтобы никто не услышал, но все равно все слышат:

— Ты вроде умный, но иногда такой…

Антоша уходит — в многозначительную паузу. Потом он хочет на своей гордой ноте закончить и смыться. Стах идет за ним.

— Что это значит, Шест?

— Я в этом не участвую! Я в этом не участвую.

Стах преграждает путь.

— В чем? В чем ты не участвуешь?

Антоша отпихивает Стаха и говорит:

— Дай мне пройти.

Тот делает шаг в сторону — и не пускает.

Антоша срывается:

— Не я буду виноват, понятно?! Ты сам!..

Ну вот оно. Стах склоняет голову набок и ждет продолжения. Антоша сдается. Неохотно. Уводит в сторону, схватив за локоть. Объясняет полушепотом:

— Это не об очках. Хотя мои очки, между прочим, стоят недешево…

Стаху наплевать.

— О чем?

Антоша молчит. Молчит долго, почти как Тим.

— Соображай быстрее, — торопит Стах.

— Они спросили: «Ты что-нибудь слышал?»

Стах усмехается.

— А ты, конечно, слышал?

— Я не глухой, — обижается Антоша.

Стах серьезнеет.

— Ты че, сказал, что ты кому-то наябедничаешь?

— Не говорил! — возмущается. — И не успел бы… Они вперед сказали…

Стах начинает терять терпение. Вопрос один, единственный вопрос, имеющий значение, был задан еще в начале разговора. Стах повторяет сквозь зубы:

— Так что они сказали, Шест?

Антоша мнется. Стах цокает и тяжело вздыхает, словно пытается достучаться до душевнотупого. Но Антоша не Тим, он сразу психует:

— Я скажу — они узнают. Ты потом еще решишь, что я, а я ничего не делал! И никому ничего не слил… Хотя стоило, вообще-то. И это… разбирайтесь сами. А меня не надо впутывать. Я не хочу, чтобы кто-то получил из-за меня. Или чтобы я. Ты и так ненавидишь меня. И вообще, я мимо шел…

Стах тщетно ищет в его словах какую-нибудь логику…

— Восстановим события, — решает он.

Антоша скулит.

— Ты пошел за мной.

— Ну, — в ход идут обидки и капризы.

— Дальше.

— Они начали на тебя гнать…

— Дальше.

— Дальше я не пошел…

Стах тяжело вздыхает. Смиряется:

— Допустим.

— Потому что… это было дико, что они говорили… о твоих родителях. Архипова иногда тоже. А это не ее собачье дело…

— Ты стрелки не переводи. Ты не пошел. Что потом?

— Потом они заметили… что я остановился…

— Дальше, — Стах чувствует себя балваном, который монотонно щелкает слайды в поисках одного конкретного…

— Одна девочка какая-то больная — и забрала очки. Они их стали мерить с ее подружкой. Я им сказал, чтобы отдали, а они спросили: «Твой знакомый?» Ну, про тебя… Я сказал, что одноклассник. Они спросили, что я слышал… Я сообразил, что надо отвечать: «Ничего». Хотя, вообще-то, стоило бы…

— Не стоило.

— Ладно… — соглашается Антоша. — Но я бы на твоем месте…

— Ты на моем месте. Дальше.

— Ну хорошо! — раздражается Антоша. — Хорошо. Потом они сказали, что возьмут очки…

— Так, я не понимаю, Тим здесь при чем?..

— Какой Тим? — не догоняет Антоша. — Они сказали, если я что-нибудь солью, они спросят с тебя.

— Не понял…

— И ты после такого меня спрашиваешь, как я думаю, умный ты или не очень?..

— Я тебе рожу начищу, — клянется.

— Ага. Или тебе начистят. Но ты же самый умный, тебе надо все узнать!..

Стах смотрит на Антошу, как на пропащего. Пытается сделать хоть какой-нибудь вывод:

— Мне начистят рожу за то, что ты кому-нибудь скажешь, что услышал?

— Ну…

— И поэтому ты не сказал мне?..

— Ну, — снова бесится Антоша.

— Шест, блин, ты извини, конечно, но тебе нормально? Как они узнают?

— А вот это я не собирался проверять! А ты еще устроил шумиху. И посреди урока меня подорвал. И еще сказал, что очки у меня сперли. «Тебе нормально, логично?»

— Тебе надо было сразу признаться, а не вешать лапшу на уши. Я бы что-нибудь придумал, ясно?

— Они сказали, что за мной проследят…

— Вот им делать больше нечего.

— А я откуда знаю! Я говорил, что от этого парня неприятности, а ты посчитал себя самым умным. Я говорил тебе, что надо думать, с кем ты дружишь. Теперь у меня тоже проблемы, а я просто шел мимо. Я просто шел мимо, я ничего не хотел из этого слышать!.. А теперь кто-нибудь из нас получит!..

— Да никто не получит, — раздражается Стах. — Все, выдохни. Нашелся мне защитник… И без сопливых разберусь.

Антоша отпихивает Стаха и вырывается. Тот вздыхает. Пытается сложить картинку. Картинка полная... «трясина».

IV

Стах плетется по коридорам, спрятав руки в карманы. Плетется к кабинету биологии. Уж если Коля не объяснит, что за тупые угрозы, кто еще? Тим?..

Сначала надо испробовать вариант повероятней.

Коля реагирует на Стаха, словно завывают сирены — и все об экстренной эвакуации. Он срывается с места — и уходит, едва кивая в сторону лестничной площадки. Еще один…

Стах цокает.

Спрашивает уже на лестнице:

— Они такие страшные? Поймают и зарежут?

Коля смотрит на Стаха, как смотрит Тим, когда тот несет какую-нибудь пургу. Смотрит, трогает зуб языком и решает:

— Сакевич, ты идиот?

У Стаха чувство, что он единственный — адекватный.

— Мне кто-нибудь может объяснить, что происходит? В вашем классе.

Коля веселеет:

— Мне бы кто объяснил…

Теперь очередь Стаха смотреть на него, как на пропащего. Нафига он пришел, если и этот — не в курсе?

— Никто ничего не знает, все молчат, зато шкеритесь по углам, говорите шепотом…

— Мятежников не любят, Сакевич. Всяких любимчиков-отличников — тоже.

— Боятся, что мятежники расскажут? Может, они правильно боятся?

Коля становится серьезным.

— Ты давай глупостей не делай. Поговорим после уроков. И не здесь.

— Я заканчиваю позже.

— Увидимся.

Коля возвращается к кабинету. Стах запрокидывает голову и выдыхает в потолок. Вот не легче. Ни разу. Головоломка мозгодробильная.

V

Стах много отвлекается. Ловит себя на том, что барабанит пальцами по столу. Его раздражает необходимость провести в неведении еще три урока. И он отсиживает их, как три года. А сразу после звонка хватает вещи и вылетает из кабинета.

Коля ждет в раздевалке. И одевается быстрее Стаха. Никаких поломанных молний и шнурков на ботинках. Стах так привык к медлительности Тима, что удивляется и чувствует себя опоздавшим.

VI

На улице метет. Пробегают мальчишки из младших классов — и с хохотом, с криками закидывают друг друга снежками. Картинка из параллельной вселенной… Во вселенной Стаха в последнее время одни хмурые рожи, включая его собственную.