И. Муха - Музыканты смеются Страница 7

В конце письма был предъявлен двойной счет за железную дорогу туда и обратно, за театр и ужин. Итого шестнадцать лир.

Прочитав письмо, Верди поручил своему издателю выплатить деньги, но с вычетом четырех лир за два ужина, так как "поужинать синьор мог бы у себя дома", и просил взять с него подписку, что он никогда не будет слушать опер Верди "во избежание новых расходов".

ТОЧНЫЙ РАСЧЕТ

Когда Джузеппе Верди закончил оперу "Трубадур", он пригласил одного из приятелей, видного критика, и ознакомил его с некоторыми важнейшими фрагментами оперы.

— Ну, как? — спросил композитор.

— Если быть откровенным, то мне все это кажется очень плоским и невыразительным.

Обрадованный Верди тотчас же бросился ему на шею:

— Как я вам благодарен, как счастлив! Ведь если произведение не понравилось вам, то оно несомненно понравится публике!

УКРОЩЕНИЕ ДЖИНОВ

Однажды Верди проводил лето в Монтекатине, где у него была маленькая вилла. Один из друзей композитора, навестив его, был удивлен тем, что хозяин виллы ютится в одной комнатке.

— У меня есть еще две комнаты, — сказал Верди, — но там я храню очень нужные мне вещи.

Верди открыл двери в эти таинственные комнаты. Гость увидел целый склад шарманок.

— Когда я приехал сюда, — пояснил композитор, — владельцы этих инструментов услаждали мой слух ариями из "Травиаты", "Риголетто", "Трубадура". И вот я решил скупить все шарманки. Это удовольствие обошлось мне довольно дорого, но зато теперь я могу спокойно работать.

НОРМАЛЬНЫЙ ВОЗРАСТ

Перед премьерой оперы "Фауст" у французского композитора Шарля Гуно опросили, сколько примерно лет Фаусту.

— Нормальный человеческий возраст, — ответил он, — шестьдесят лет.

Самому Гуно было тогда сорок.

Спустя двадцать лет Гуно задали тот же досужий вопрос.

— Нормальный человеческий возраст: примерно восемьдесят лет, — ответил композитор.

Ш. Гуно.

Шарж

ПОДАРОК ФАУСТА

Посла первого же представления "Фауста" Гуно популярность оперы среди парижан росла с каждым днем. Издательство не успевало выпускать клавиры и попурри на темы этой оперы.

Однако материальное благополучие композитора не повышалось…

Однажды владелец музыкального издательства пригласил Гуно покататься на санях по Булонскому лесу. Создатель "Фауста" явился в своем старом, изрядно потертом зимнем пальтеце; издатель, ожидавший его в загородной вилле, был одет в новенькую, с иголочки, элегантную шубу.

Гуно пощупал пальцами дорогостоящую вещь.

— Поздравляю, — сказал он, улыбаясь, — подарок "Фауста", не так ли?

ЭВОЛЮЦИЯ ВЗГЛЯДОВ

Шарль Гуно как-то разговаривал с молодым композитором. Автор "Фауста" задумчиво произнес:

— Чем дальше мы продвигаемся в нашем искусстве, тем больше ценим своих предшественников. Будучи в вашем возрасте, я говорил о себе: "Я". Двадцати пяти лет говорил: "Я и Моцарт". В сорок лет: "Моцарт и Я". А теперь говорю тихонько; "Моцарт".

А. Мишуга в опере "Галька".

Шарж А. Любимова

ОДНОАКТНАЯ "ГАЛЬКА"

После первого представления "Гальки" в Вильне в 1854 году польский композитор Станислав Монюшко спросил своего знакомого, старого шляхтича, как ему понравилась опера.

— Э… там… очень длинная история! Дал бы стольник дивчине корову в первом акте, и дело с концом!

Ж. Оффенбах.

Карикатура из французского журнала

ПОЗНАЛ САМОГО СЕБЯ

Как-то Жак Оффенбах, опасавшийся последствий своего дурного настроения, написал своим соавторам-либреттистам — А. Мельяку и Л. Галеви — записку следующего содержания: "Желая сохранить с вами наилучшие отношения, нижеподписавшийся Жак Оффенбах, проживающий в Париже на улице Лаффит, заранее просит прощения у своих сотрудников на тот случай, если он их обидит".

ШТРАФ

Знаменитый чешский композитор Берджих Сметана пользовался большой. любовью и уважением со стороны оркестрантов и как дирижер. Он относился к ним требовательно, но с отеческой заботой.

Впрочем, однажды оркестранты были столь же удивлены, сколь и расстроены, когда Сметана учинил разнос скрипачу, опоздавшему на репетицию, наложил на него денежный штраф и категорически отказывался допустить скрипача к работе.

Выручил концертмейстер, который шепнул композитору, что их коллега — отец большого семейства и вынужден прирабатывать на стороне. Однако Сметана продолжал бушевать.

На следующее утро оркестранты узнали, что штраф все-таки будет уплачен, но необходимую для этого сумму выделил из своего кармана сам дирижер — Сметана!

Б. Сметана.

Рисунок Г. Зандберга (ГДР)

ВЕСКАЯ ПРИЧИНА

Австрийский композитор Антон Брукнер посвятил всю свою жизнь музыке. Из мальчика-певца он стал профессором Венской консерватории, удостоился звания почетного доктора. В личной жизни успехи замкнутого, нелюдимого музыканта были гораздо скромнее. Когда уже в пятидесятилетнем возрасте его спросили, почему он не женат, композитор ответил:

— Где же взять время? Ведь сначала я должен сочинить свою Четвертую симфонию!

ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОСТЬ

Однажды Иоганн Штраус, будучи уже известным композитором, встретил в Вене старого товарища, с которым двадцать лет назад сидел за школьной партой.

— Ах, Иоганн, как я рад! А чем ты все эти годы, собственно говоря, занимался, а?

И. Штраус.

Шарж из журнала "Осколки" (1886)

УСПЕХ ОБЕСПЕЧЕН

Один молодой композитор сыграл как-то Иоганну Штраусу свою новую балладу.

— Прекрасная вещь! — сказал Штраус. — Вот только некоторые места напоминают Моцарта.

— Ничего, это не помешает! — гордо ответил композитор. — Моцарта всегда слушают охотно…

БОГАТОЕ НАСЛЕДСТВО

После смерти "короля вальсов" Иоганна Штрауса появилось много оперетт, скроенных из его мелодий. Первой была поставлена в 1899 году "Венская кровь" Мюллера-младшего. После множества представлений, которые выдержала оперетта, в одной из венских газет появилась статья, где были такие строки: "Мюллер, написав оперетту на музыку Штрауса, нажил каменный дом. Если бы Штраус писал оперетты на музыку Мюллера, он умер бы с голода".

РУБИНШТЕЙНА ЭКЗАМЕНУЮТ

Антон Рубинштейн возвращался из-за границы на родину. Ему не было еще 16 лет, когда мать увезла его из Петербурга, поэтому в столицу он приехал, не имея паспорта. Это навлекло на него подозрение властей. Тогдашний обер-полицмейстер Галахов категорически отказался поверить поручительствам многочисленных знакомых Рубинштейна, уверявших, что Антон Григорьевич — музыкант, и потребовал "наглядного удостоверения личности": начальник канцелярии Чесноков должен был послушать игру Рубинштейна и сделать вывод — самозванец он или нет.

Вот как об этом вспоминает сам композитор в "Автобиографической записке": "Привели меня к Чеснокову… Нашлось у него какое-то мизерное фортепьяно. Сел он, сел и я, и все, что было у меня на сердце горького, всю злобу и негодование на все, что со много происходит, я излил в том, что стал отбивать на клавишах этого инструмента! Я до того гремел, что фортепьяно чуть не плясало под моими ударами и казалось, что вот-вот развалится на двадцать четыре куска.

Инструмент был, впрочем, самый подлый, и бешенству моему не было пределов. Чесноков, однако, терпеливо прослушал — и отправился со мной к обер-полицмейстеру.

— Точно так, ваше превосходительство, — доложил начальник канцелярии. — Рубинштейн действительно музыкант, потому — играет…"

ВЫХОД ИЗ ПОЛОЖЕНИЯ

На гастролях в Вене Антону Рубинштейну пришлось иметь дело с невероятно скупым антрепренером. Переговоры об оплате концертов затянулись. Тогда Рубинштейн объявил: "Хорошо, я возьму вдвое меньше той суммы, которую получаю обычно, но играть буду вдвое тише".

ВСЕ ЯСНО

Начинающий композитор пришел к Антону Рубинштейну и попросил разрешения проиграть ему две свои пьесы. Рубинштейн согласился. Автор сыграл одну пьесу и хотел было начать вторую, но Рубинштейн перебил его:

— Спасибо, уважаемый, не беспокойтесь, первая пьеса мне гораздо больше нравится, чем вторая.

Г. Бюлов — дирижер.

Рисунок Шлиссмана

ПОХОРОНЫ

Знаменитого немецкого дирижера Ганса фон Бюлова долго и тщетно уговаривали дирижировать каким-то новым спектаклем в Берлинском оперном театре. Бюлов отказывался, так как новое произведение было совершенно бездарным и ставили его лишь потому, что автору протежировал сам кайзер Вильгельм II. Однако Бюлову пришлось подчиниться.

На премьеру дирижер прибыл одетым как на похороны, с черной траурной повязкой на рукаве.

— Что случилось? — спросили Бюлова удивленные и встревоженные музыканты. — Вы кого-то похоронили?