Сергей Боровский - Уроки переносятся на завтра

УРОКИ ПЕРЕНОСЯТСЯ НА ЗАВТРА

Gaudeamus igitur,

Juvenes dum sumus...

Глава 1. Гоп нон-стоп

Морозным ноябрьским днём по улице Карла Маркса в направлении центрального рынка неспешно шагали двое странных мужчин.

Один из них, совершенно огромного роста, одет был в валенки и телогрейку, на голову он каким-то чудом натянул маломерную цигейковую шапку-ушанку с явными следами от кокарды, а ручищи, длиной своей намного превосходившие рукава, плетьми свисали чуть ли не до самой земли, обрамляясь на конце нелепыми мохнатыми рукавицами. На левой стороне его лица, от уха до подбородка, красовался грубый шрам, стягивающий кожу в некое подобие страшноватой улыбки.

Его спутник, напротив, ростом был невысок, либо он казался таковым рядом со своим высоким товарищем. Простенькое драповое пальто его, гостеприимно распахнутое для пронизывающего ветра, обнажало белоснежную рубашку из приличной, хотя и бесполезной в такую погоду ткани, и кожаная кепка, небрежно нахлобученная на темечко, вряд ли находилась там с целью обогрева своего хозяина. Ботиночки на тонкой подошве довершали его легкомысленный наряд.

В другое время они обязательно привлекли бы к себе пристальное внимание зевак, но мороз подгонял прохожих, закутанных в меховые воротники, не оставляя им ни малейшего шанса оглядеться. И лишь двое рабочих, по случаю предстоящего праздника возившихся с кумачовой растяжкой через улицу, отреагировали на присутствие удивительной парочки.

- Гляди! – сказал один из них. – Вырядились, как на сенокос.

- Наверное, уже внутрь приняли, - с плохо скрываемой завистью отозвался второй. – Вот и тепло им.

И действительно, нашим незнакомцам суровая погода, казалось, не причиняла никаких неудобств. Возможно даже доставляла удовольствие, судя по тому, как они радостно обменивались впечатлениями и развлекались.

Поравнявшись со зданием пельменной, откуда торчала наружу многострадальная очередь, они отпустили по адресу голодающих несколько сомнительных острот. У витрины магазина «Ткани» вдоволь нахохотались над лысыми манекенами с оторванными руками, обёрнутыми в выцветшие тряпки. И, наконец, задержались в толкучке у ювелирного магазина.

Под вывеской «скупка драгметаллов у населения» стоял молодой, не по возрасту потрёпанный парень в очках. Один глаз его, колючий и цепкий, созерцал происходящее вокруг, другой же, какой-то мутный и неподвижный, безжизненно покоился в глазнице.

- А что, золото нынче почём? - громко спросил коротышка.

Поскольку он не обращался ни к кому конкретно, его тут же обступила компания встревоженных и неопрятных мужчин.

- Кольцо не купите? Девяносто пятая проба. Дёшево отдам.

- Бриллиантами интересуетесь?

- Колье? Ожерелье?

Предложения посыпались одно за другим и прекратились лишь тогда, когда коротышка с умным видом осведомился, нельзя ли приобрести кое-чего из списка в рассрочку.

- Без бабла мы сейчас, - пояснил он своё желание кредитоваться.

Такое откровение мгновенно разогнало толпу, и странной парочке не оставалось ничего другого, как покинуть стихийную торговую площадку, впитывая спиной презрительные взгляды. Миновав продовольственный магазин, они остановились ещё только один раз, чтобы оглядеться.

- Здесь, - сказал великан, и они решительно свернули в проходной двор, соединяющий улицы Карла Маркса и Горького.

Если бы кто-то задался целью проследить их дальнейшие действия, то он был бы крайне удивлён. Вместо того, чтобы неизбежно выйти с другой стороны двора, в чём, собственно, и состояло его предназначение, наши подопечные свернули с натоптанной в снегу тропинки и спрятались за углом извилистого здания, куда не добиралась лопата дворника, а о цивилизации напоминали лишь желтоватые замерзшие подтёки на стенах.

Чем они занимались там, неизвестно, но примерно через час, когда появились первые признаки вечерних сумерек, навстречу одинокому прохожему, решившему срезать путь через злополучный двор, шагнули два силуэта.

- Деньги! - скомандовал один из них внушительным басом.

Прохожий сел в сугроб, имея на то полное право — грабители, с которыми раньше ему приходилось встречаться только на экране телевизора, вели себя нагло и решительно. Кроме того, в руках их серебрились бенгальские огни, щедро плюющиеся искрами.

Дрожащие пальцы с кошельком протянулись через пространство.

- Пятнадцать рублей, - подытожил голос после беглого осмотра. – Почему ты так мало с собой носишь?

Вопрос, нужно заметить, относился к разряду хамских, но бывший владелец кошелька явно не собирался открывать диспут на эту тему.

- Не знаю, - виновато ответил он. - У меня «сберкнижка».

- Ну и что? – возразил ему бас, отбрасывая в сторону отработанный фейерверк. - Теперь из-за тебя нам придётся проделывать эту неприятную процедуру повторно.

Отчитав таким образом мужчину, воры растворились в сгустившейся темноте так же неожиданно, как и появились. Ограбленный, не веря своему счастью, осторожно поднялся на четвереньки, затем — на ослабшие в коленях ноги, и уже через секунду от него простыл и след.

У следующего прохожего наглецы отобрали восемь рублей бумажками и два мелочью, что вызвало у них новую бурю негодования и проклятий по адресу жертвы.

- Я бы на твоём месте постеснялся на улицу выходить с такими деньгами, - отчитали его. – Дома сидеть надо, а не провоцировать честных граждан на бессмысленные поступки.

Испуганный такими речами до степени невозможной крайности, человек клятвенно пообещал, что больше не будет.

- Как же! – бросили ему вслед бандиты. – Так мы тебе и поверили! Катись колбаской, пока не насовали тебе бамбулей!

Затем появилась пожилая дама, прижимавшая к груди авоську с яблоками. Она попыталась визжать, но и её лишили средств на завтрашний трамвай, милосердно позволив убежать вместе с неповреждёнными фруктами.

- Ничего не понимаю, - возмутился здоровяк, когда женщина скрылась из виду. - Этот двор по какой-то причине не пользуется доверием граждан города. И поэтому ходят через него только всякие оборванцы, которым нечего терять, кроме своих...

- Тс-с! - его подельник прижал указательный палец к губам.

Во двор зашли двое и, в отличие от своих предшественников, они не поспешили на выход, а остановились возле стены и стали производить какие-то малопонятные манипуляции. Один из них что-то достал из-за пазухи, а второй принялся это нечто изучать, пользуясь, по всей видимости, больше инстинктами, нежели зрением. Впрочем, фонарик у них тоже имелся.

- Сколько просишь? - послышался голос.

- Пятьсот, - отозвался второй.

- Четыреста и разойдемся.

- Да ты что! Тут больше ста грамм!

- Так я же не навязываюсь. Можешь сдать своё богатство в магазин. Сотни три получишь. И чистую совесть в придачу.

Сомнения, повисшие в воздухе, казалось, лучились, освещая лица торгующихся.

- Четыреста пятьдесят!

- Ну, что с тобой делать? По рукам!

Раздался короткий свист, и на сцене появилось третье действующее лицо: существо совсем уж маленького ростика: то ли ребёнок, то ли карлик. Оно подбежало к хозяину и протянуло ему пачку ассигнаций, легко узнаваемых по косвенным признакам даже в такой темноте.

Но они не успели довести начатую сделку до конца. Пространство вдруг озарилось неистовым белым светом, и увлечённый подсчётом купюр очкарик удивлённо поднял вверх свой мутный глаз. На поляне, наполненной праздничным мерцанием, кроме них возникли ещё два персонажа с зажженными бенгальскими огнями.

- Бог помощь! – прозвучало в наступившей тишине.

- Вы кто? - спросил опешивший очкарик вместо того, чтобы благоразумно дать дёру.

- Странники, - охотно пояснил громила. - Видите ли, мы с другом находимся в данный момент в затруднительном финансовом положении, а вы, насколько можно судить, обладаете достаточными средствами, чтобы удовлетворить самые смелые материальные запросы. Не могли бы вы одолжить нам рублей, эдак, восемьсот?

Эта короткая и вполне осмысленная речь вернула очкарика из-под власти гипноза к действительности. Он ловко, как юла, развернулся на месте и задранной вверх ногой нанёс незваному попрошайке страшный удар в челюсть. Вернее, собирался его нанести, потому что в следующую секунду он лишь беспомощно вытянулся вниз головой, пойманный за ногу. Свободной рукой здоровяк точно так же схватил карлика, вознамерившегося улизнуть, а низкорослый его сообщник ловко пробежался по карманам болтающихся в воздухе предпринимателей и, не считая, переложил добычу к себе.

- А у тебя что? - обратился он к остолбеневшему свидетелю, закончив обыск.

- Золото, - признался тот, сообразив, что он не на суде, и врать не имеет смысла.

- Мой тебе совет, - сказал бандит. – Держись подальше от этого барахла. Ещё никого оно до добра не доводило. Пошли!