Дуглас Кенни - Тошнит от колец

Генри Н. Берд, Дуглас Кенни

Тошнит от колец

Шутки в сторону, мы считаем, что это большая честь для нас, что мы смогли позабавиться над этим замечательным, впечатляющим, действительно мастерским произведением, отмеченным гениальностью и воображением.

– Лепо ли то, что ты зришь? – произнесла чувственная эльфесса, соблазнительно раздвинув складки своего одеяния и чуть приоткрыв затененные округлые прелести. У Фрито пересохло в горле. Голова шла кругом от выпитого эля и бушующей страсти. Она выскользнула из своего невесомого наряда и, не стыдясь своей наготы, шагнула к оцепеневшему богги.[1] Своей прекрасной ручкой она провела по волосатым пальцам его ноги и он беспомощно наблюдал, как они скручиваются, будто стружка, от непреодолимого и жгучего желания обладать ею.

– Иди, тебе будет хорошо, – хрипловато прошептала она, теребя пряжку пояса, на котором висел его меч. Наконец ей удалось расстегнуть пряжку и, отшвырнув пояс, она проворковала:

– Дотронься, дотронься же до меня!

Рука Фрито, как бы по собственной воле, дотянулась до деликатной выпуклости ее эльфовой, груди и обхватила ее. В то же время вторая рука медленно поползла по тоненькой гибкой талии, прижимая ее к своей бочкообразной груди.

– Пальчики… я обожаю волосатые пальчики, – простонала она, укладывая его на серебристый ковер. Крошечными розовыми пальчиками своих ног она ласкала великолепный мех его подошв, в то время как нос Фрито вдыхал тепло драгоценного пупка эльфессы.

– Но я такой маленький и волосатый, а… а ты такая красивая, – хмыкнул Фрито, неловко освобождаясь от своих подвязок крест-накрест. Эльфесса ничего не сказала, а только глубоко вздохнула и еще крепче прижала его к своему божественному телу.

– Только сначала ты должен сделать для меня одну вещь, – прошептала она в его мохнатое ухо.

– Все, что угодно, – всхлипнул Фрито, сходя с ума от нетерпения. – Все, что угодно. Она закрыла глаза, потом открыла их и, глядя в потолок, сказала:

– Кольцо. Отдай мне свое кольцо. – Все тело Фрито напряглось.

– О нет, – воскликнул он. – Только не это. Что угодно, только не это.

– Оно нужно мне, – яростно и в то же время нежно сказала она. – Кольцо должно быть у меня. Глаза Фрито затуманили слезы и смущение.

– Я не могу! Я не должен! Но он знал, что решимость его уже поколеблена. Медленно рука эльфессы скользнула к цепочке в его жилетном кармане. Все ближе и ближе подползала она к кольцу, которое Фрито так верно хранил…

ПРЕДИСЛОВИЕ

Хотя мы и не можем совершенно искренне, как это сделал профессор Т., заявить, что «сказание это росло, пока его рассказывали», мы допускаем, что это сказание (а точнее необходимость получить по гривеннику за каждый проданный экземпляр) росло прямо пропорционально зловещему истощению наших банковских счетов в Гарвард Трасте, в Кембридже, в Массачусетсе. Это похудение нашего портфеля само по себе не было основанием для тревоги (или «тревогуса», как верно подметил бы профессор Т.), но проистекающие из него угрозы и оплеухи от руки кредиторов были. Поразмыслив над этим, мы укрылись в читальном зале нашего клуба, чтобы обдумать эту превратность.

Следующая осень застала нас в тех же старых и потертых кожаных креслах и значительно похудевшими, но все еще не имеющих кусочка щенячьего бисквита для волка – всеобщего любимца, болтавшегося у входной двери.

И в этот самый момент наши парализованные пальцы легли на девятнадцатое издание пожилого «Властелина Колец» профессора. Толкиена.

Эмблема доллара заплясала в наших простодушных глазах, и мы поняли, что книга эта все еще раскупается как черт знает что. По самые бицепсы вооруженные словарями и оттисками международных законов о клевете, мы заперлись в «Памфлете».

Весну мы встретили с увядшими зубами и несколькими фунтами бумаги, покрытой неразборчивыми закорючками и кляксами. Беглый просмотр этих бумаг подтвердил, что получилась удивительно блестящая сатира на лингвистические и мифологические построения Толкиена, наполненная маленькими приколами по поводу его использования норманнских сказок и злобно-шипящих фонем. Беглая прикидка рыночной стоимости рукописи, тем не менее, убедила нас, что в денежном плане было бы гораздо выгоднее использовать ее, как растопку для библиотечного камина. На следующий день, измученные почти фатальным похмельем и потерей всех волос на теле (но это к делу не относится), мы уселись за две суперзаряженные, заправленные горючим Смит-Короны мощностью в 345 л.с. каждая и отстучали этот опус, который вы собираетесь прочесть перед завтраком (а мы тут завтракаем чертовски рано).

В результате получилась книга, которая так же удобно читаема, как печатная «А» и имеющая такую же литературную ценность, как библия с автографом святого Симеона. «Что касается внутреннего смысла, или „послания“ – как пишет в своем предисловии профессор Т., то здесь нет никакого другого, кроме того, который читатель может обнаружить сам». (Намек: О чем П.Т.Барнум сказал, что оно «рождается каждую минуту?»).

Мы надеемся, что благодаря этой книге, читатель сможет заглянуть поглубже в сущность литературного пиратства и в свой собственный характер. (Намек: Какие слова – пропущены в известной цитате «…и его…скоро…»? Дается три минуты. На старт, внимание, марш!).

«Тошнит от колец» издана в качестве пародии. Это очень важно. Это попытка сатиры на другие книги, и не надо ее с ними путать. Поэтому мы, серьезно предупреждаем, что это – не настоящая книга. Так что, если читатель думает, что он покупает книгу о Властелине Колец, то пусть он лучше положит ее обратно на большую стопку нераспроданных экземпляров, где он и нашел ее. Да, но раз уж Вы дочитали до сих пор – это может означать только то, что… что Вы ее уже купили… Господи, какая радость! (Быстренько запишем, что продана еще одна. Готово!).

И наконец, мы надеемся, что те, кто читали знаменитую трилогию профессора Толкиена, не обидятся на нас за то, что мы немножко покривляемся за его счет. Шутки в сторону, мы считаем, что это большая честь для нас, что мы смогли позабавиться над этим замечательным, впечатляющим, действительно мастерским произведением, отмеченным гениальностью и воображением.

В конце концов, это лучшее, что может сделать книга: доставить удовольствие, рассмешив. И не беспокойтесь особенно, если вы не рассмеетесь над тем, что Вы собираетесь прочесть, ибо, если Вы насторожите свои розовенькие ушки, то можете услышать серебристый перезвон веселья в воздухе – далеко-далеко отсюда. Это – мы, точка, дзинь!

ПРОЛОГ. О ТОМ, КТО ТАКИЕ БОГГИ

Эта книга в основном касается того, как можно набить кошелек, из нее читатель может почерпнуть многое о характере и литературном слиянии ее авторов. О богги же он не узнает ничего нового. Ибо любой, у кого сохранилась еще пригоршня шариков, с готовностью заявит, что такие создания могли существовать лишь в воображении того сорта детей, чье детство прошло в плетеных корзинах и из которых выросли впоследствии мошенники, похитители собак и страховые агенты. Тем не менее, судя по тому, как раскупаются интересные книжки профессора Толкиена, это довольно крупная социальная группа, которая носит на своем кармане вместо эмблемы заметную выпуклость, которая образуется, когда в карман засовывают помногу смятых банкнотов. Для таких читателей мы собрали здесь кое-какие расистские сплетни, касающиеся богги, извлеченные длинной серией прыжков и скачков из аккуратно разложенных на полу книг профессора Толкиена. Для них мы также включаем краткое описание книги, которая-должна-вскоре-напечататься-если-эта-дрянь-раскупится с описанием предшествующих приключений Дилдо Баггера, названной им «Путешествие с Голлюмом в поисках Нижней Средней Земли», но очень мудро переименованной издателем в «Долину Троллей».

Богги – это непривлекательный, противный народ, численность которого значительно сократилась с увяданием спроса на сказки. Медлительные и угрюмые, очень мрачные, они предпочитают вести образ жизни, наполненный пасторальной грязью и нищетой. Они не любят механизмов более сложных, чем удавка, дубинка или «люггер»… Они всегда стеснялись Большого народа или «большаков», как они нас называют. Как правило, они нас теперь избегают за исключением разве что случаев, когда их соберется сотня-другая, чтобы загнать одинокого фермера или охотника. Они невысоки ростом, пониже гномов, считающих богги хилыми, подлыми и непостижимыми и часто называющими их «ужасные богги». Они редко бывают выше трех футов, но вполне способны справиться с существами вдвое меньше их, особенно если удается спрыгнуть на него откуда-нибудь сверху.

Что же касается богги, проживающих в Стай (хлев), с которыми мы в основном будем иметь дело, то они исключительно однообразны, так как все носят блестящие серые. костюмы с узкими лацканами, альпийские шляпы и узкие галстуки. Они не пользуются обувью, расхаживая на паре волосатых кургузых приспособлений, которые можно назвать ногами только благодаря месту, которое они занимают при теле. На их лицах застыло, прыщавое злопыхательское выражение, свидетельствующее о глубоко сидящей страсти говорить по телефону непристойности, а когда они улыбаются, то есть что-то такое в том, как они мотают своими полуметровыми языками, что заставляет дракона с острова Комодо сглатывать, не веря своим глазам. У них, длинные, умные пальцы, которые обычно ассоциируются с руками, которые много времени проводят на горле маленьких пушистых животных или в чужих карманах. Они очень умело мастерят разные полезные вещи, вроде крапленых карт и капканов. Они любят есть и пить, играть в ножички с полоумными четвероногими и рассказывать полинявшие анекдоты, придуманные гномами.