Артур Гафуров - Глубинка Страница 14

Жаропонижающего не оказалось. В автомобильной аптечке нашлись только пластыри, бинты и зеленка, а Андрей лекарств не привозил. Паршиво. Причем, во всех смыслах. Не говоря уже про ногу, до которой невозможно даже дотронуться, не то, что наступить. Ладно, обойдемся тем, что есть. Затопить печь, раздеться, обработать ссадины, забинтовать разбитый локоть, наложить на ногу компресс из наколотого в морозильнике льда… Уфф… Как же холодно… Ватное состояние не проходит, да и куда оно пройдет? Может быть, есть какое-нибудь народное средство? Чай с лимоном, мед…

Вспомнилось, что от температуры помогает растирание уксусом. Уксус у меня был, но он на летней кухне, а до нее сейчас просто не дойти. Ладно, значит, нужно лечь в постель и попытаться уснуть. Сон — это единственное лекарство, которое я могу себе позволить в неограниченных количествах.

Надеюсь, к утру станет полегче.

Кажется, я поторопился, назвав прошлую ночь в лесу худшей в своей жизни. Нынешняя ничуть не уступала ей. Я не смог уснуть, трясло и колотило до такой степени, что не получалось даже сфокусировать взгляд на квадрате окна. Пот лился градом, через полчаса пришлось отбросить одеяло: кровать превратилась в настоящую баню. Тело пронзил нестерпимый холод, но стало полегче.

Попробовал снова измерить температуру — руки не подчинялись, дрожали, деления на шкале расплывались, а о том, чтобы различить положение ртутной полоски, не было и речи. Едва хватило сил дотянуться до тумбочки и взять чашку с чаем. В итоге половину расплескал.

В ушах стучало. В какие-то моменты казалось, что с улицы доносятся голоса людей, я поднимался и невидящими глазами вглядывался в темноту за стеклом, но ничего не видел. Да и кого ждать? Здесь никого нет.

Время тянулось медленно. Порой, взяв телефон, я видел на дисплее те же самые мутные цифры, что наблюдал, казалось, минут десять назад, но на самом деле проходило едва ли секунд тридцать. Похоже, температура еще больше поднялась, сознание играет какие-то злые шутки, еще немного, и по комнате начнут ходить домовые и лешие. Ах, да, и кикиморы. И души местных жителей, погибших в пожаре. Ведь был большой пожар, три дома сгорели, наверняка в них были люди…

Может, попытаться дойти до озера и вызвать скорую? А если не дойду? Скорее всего, не дойду, слишком далеко. Я даже до кухни, где лежит уксус, не дойду. Ладно. Если что, через неделю меня найдет Андрей и сообщит остальным. По крайней мере, я не превращусь в иссохшую мумию, как те бабушки, что годами лежат в своих квартирах, всеми покинутые и при жизни, и после смерти.

В какой-то момент получилось забыться, кажется, всего на несколько минут, и снова приснился этот пресловутый стол посреди поля. В который раз уже… Разбудил меня тихий скрип входной двери, наверное, я забыл ее запереть. Через силу приподнимаюсь, смотрю, но никого нет. Ветер? Тянусь к телефону и замираю в изумлении: на соседней кровати сидит Вера. Она тоже сон? Но как я могу спать, ведь я только что проснулся! Вера молчит, просто смотрит на меня, грустно улыбаясь, и я чувствую, как под ее взглядом успокаивается бешеное сердцебиение и уходит из тела смертоносный жар. Так я и уснул, а моя маленькая жена сидела рядом и до самого утра берегла покой больного.

Следующее пробуждение запечатлело на часах цифры 20:41. За окном снова темно, голова болит, нога — вообще без комментариев. Но, как ни странно, в целом чувствую себя лучше, чем вчера. Не верится, что кризис так быстро миновал. Даже есть захотелось. Вот бы сейчас сосисок с кетчупом и картофельного пюре! Но пришлось обойтись остатками позавчерашнего супа и паштетом. Суповар из меня, если честно, паршивый, но ничего, есть можно.

Передвигаться по дому получалось только прыжками.

В процессе поедания супа вспомнился вчерашний сон, ложка невольно зависла в воздухе. Бросил взгляд на кровать, где несколько часов назад «сидела» моя жена, словно что-то хотел там увидеть. Или кого-то. Но ничего и никого не было, покрывало лежало ровно, никаких примятостей, свидетельствующих, что здесь сидел человек. Нужно обязательно позвонить домой, а то я с самой субботы не звонил. Завтра попробую доковылять до озера. Подкрепившись, почувствовал себя еще лучше, даже рискнул ступить на больную ногу — зря рискнул, несмотря на обновленный компресс, болела, зараза, сильно. Температуру решил не мерить, ну ее нафиг, все равно сбивать нечем, только расстраиваться зря. А еще я нашел в себе силы с помощью вчерашней палки дошкандыбать до кухни (на улице был сильный ветер, не иначе, к дождю) и забрать оттуда уксус. Спустя десять минут дом заполнился резким запахом, исходившим от небольшой эмалированной миски с марлевыми тампонами внутри.

Не знаю, насколько помогло натирание уксусом, но стоило лечь, сон накрыл меня, как японские бомбы Перл-Харбор, и я мгновенно отрубился.

В кровати пришлось проваляться до конца недели. И хотя на следующее утро (получается, три дня я вообще не видел дневного света!), рискнув измерить температуру, я обнаружил на термометре вполне приемлемые 37,5, до выздоровления было еще очень далеко. Нога тоже заживала медленнее, чем хотелось бы, ходить было больно. В итоге, чтобы добраться до озера и позвонить Вере, пришлось «расчехлять» Пенелопу. Хвала богам, что я в свое время разорился на автоматическую трансмиссию, для которой достаточно одной ноги.

Вера, услышав, что я слег, была готова забить на надвигающуюся сессию большой толстый гвоздь и поехать в Зуево. Еле удалось ее отговорить, убедив, что я уже иду на поправку. Также рассказал ей про свое ночное видение.

— Как странно… Мне в ту ночь ничего не снилось. А ты уверен, что видел именно меня?

— Так же, как уверен, что именно тебя я сейчас слышу.

— А я разговаривала с тобой?

— Нет, ты только грустно улыбалась и смотрела мне в глаза. И так минут десять, пока я не уснул.

— Ну, тогда это точно была не я, — рассмеялась жена. — Думаешь, я смогла бы так долго молчать?

— Да, об этом я не подумал, — мысль о без умолку болтающей галлюцинации развеселила меня.

— Но я очень за тебя переживаю, — тут же посерьезнела Вера. — Ты обещал мне вернуться целым и невредимым. Я попросила Андрея, чтобы он за тобой присматривал. Он не даст тебе пропасть, он ответственный… в отличие от тебя.

Андрей приехал в пятницу вечером и помимо свежих продуктов привез целый пакет различных лекарств (очень вовремя): от перекиси водорода до корвалола — и в течение получаса рассказывал мне, что чем лечится.

От столь подробной лекции и здоровый сляжет.

— А от радиационных ожогов у тебя, случайно, ничего нет? — поинтересовался я, когда брат полез в сумку за очередным чудо-пузырьком.

— Эмм… — Андрей на секунду замешкался. — Нет, конечно, а тебе зачем?

— Да так… — я уже закинулся имунноукрепляющими таблетками и в данный момент с наслаждением втирал в ногу специальную мазь, чувствуя, как постепенно уходит ноющая боль. — Просто у меня ощущение, что ты по пути ограбил аптеку.

— Ну, примерно так это, наверное, и выглядело со стороны, — рассмеялся новоиспеченный Айболит. — Но я не был вооружен и за все заплатил, честно! Позавчера мне позвонила Вера, сказала, что ты там чуть ли не при смерти лежишь, без лекарств и заботы, и велела купить тебе разных медикаментов. А ты сам не мог мне сообщить, что болеешь, и что нужны лекарства?

— И ты приехал бы, бросив работу? — поинтересовался я с легким оттенком иронии в голосе.

— Приехал бы тут же, — серьезно ответил Андрей. — Работа эта у меня не первая и, надеюсь, не последняя, а вот такой бестолковый брат всего один.

Мне стало стыдно.

— Спасибо…

— Ладно, — отмахнулся тот. — Ты лучше зацени, что я тебе притаранил!

— Ух ты… — я замер в благоговейном восторге, который охватывает почти всех мужчин при виде оружия.

Андрей наслаждался произведенным эффектом.

— Я просто подумал, что последние семь лет ничего не дарил тебе на день рождения… В общем, вот, это тебе за все прошедшие семь лет… — и, подумав, добавил: — И за следующие семь лет тоже.

А я не мог отвести взора от новенького… Да, это был обычный травматический пистолет (хоть он и выглядел, как настоящий, я сразу понял, что на самом деле травматика), но это было оружие, наличие которого всегда успокаивает человека, даже если он не умеет с ним обращаться. Теперь у меня есть защита.

— Классный, да? Прицельно бьет на восемь-десять метров, семь патронов в обойме.

— Восемьдесят метров? — обалдел я.

— Восемь тире десять, мечтатель. Стрелять-то умеешь?

— Да, умею немного… Блин, это вообще супер, Андрюха! — я хотел обнять брата, но тот отстранился.

— Подожди, не торопись. Это не последний ствол в твою батарею. — Андрей сбегал в машину и вернулся с внушительным свертком, от которого пахло маслом. — Воот… папина двустволка, двенадцатый калибр, горизонталка… Правда, патронов я маловато нашел, думал, их больше. Это все с возвратом… Ну, кроме патронов, разумеется, если вдруг придется их расходовать.