Игорь Собецкий - Фишки нА стол ! Страница 16

Тем временем в отделении "потрошили" Кузьминского. Допрос вел в основном Хусаинов, в начале участвовал также начальник, а позже ассистировал Муравьев. Кузьминский кололся туго, но без особых проблем. При аккуратном и дотошном отношении к деталям опытный зам по розыску достаточно быстро запутал его и постепенно продавливал, вынуждая сознаваться шаг за шагом. То, что он наплел вчера на этаже, было, мягко выражаясь, не вполне точным изображением реальности.

Двое неизвестных не затолкали Кузьминского в 1430-ю комнату, а застали его там. Оказалось, что наш герой имел довольно тесное знакомство с убитым, в основном делового характера. Узнав о его смерти, он сильно испугался, но чего именно — сам толком не мог объяснить, он называл это одним словом "впутаться". Кузьминский оказался человеком мнительным и даже, пожалуй, трусоватым. Кроме торговых контактов, они с Фотиевым вместе клеили безотказных девчонок-филологов, пару раз вместе выпивали, обсуждая довольно откровенно политические проблемы. Но дело не в этом. После колебаний Кузьминский рассказал, что перед убийством он одолжил Паше одну свою видеокассету не очень пристойного содержания. И боялся, что кассету найдут, по ней выйдут на него и совершат над ним то самое ужасное действие — "впутают". И Кузьминский решил кассету выкрасть.

Проникнуть в комнату Фотиева оказалось совсем не сложно. Пять минут страха — и Кузьминский держал в руках свою кассету. Вот тут-то его и накрыли двое неизвестных. Появившись в комнате как из-под земли, они напугали незадачливого вора до полусмерти. Сначала Кузьминский подумал, что это милиция, но чуть позже даже у него хватило ума сообразить, что милиция так не действует. Отобрав вырученную было кассету, Олегу сунули под нос пистолет с глушителем и начали втолковывать, что он отсюда живым не выйдет, если сейчас же не сообщит, где остальные кассеты. С трудом соображая, Кузьминский пролепетал, что остальные у него дома — действительно, у него дома лежала еще одна кассета подобного содержания. Далее действие в основном не расходилось с его прежними показаниями: эти охотники до видеокассет повели Кузьминского в его комнату, по дороге он попытался сбежать, но получил по затылку и остался отдыхать в коридоре, где его и обнаружила комендантша. Страшное слово "впутаться " вновь прозвучало в ушах любителя клубнички. И сама собой сложилась в голове стройная, как пакет лапши, версия…

Кузьминский Олег Владимирович, 1967 года рождения, уроженец Москвы, русский, студент философского факультета, постоянно прописанный в Смоленске и проживающий в общежитии, в комнате 1252, ранее уже задерживался за незаконную продажу сигарет, Муравьев поднял соответствующие документы. К тому задержанию приложил руку Крот. По его сведениям, Кузьминский был обычным спекулянтом.

Когда фальшиво раскаивающийся спекулянт покинул кабинет, Хусаинов позвонил Алексею Петровичу. Он надеялся использовать против разведчиков (он уже не сомневался, что двое незнакомцев — из ведомства Дрожжина) возможности КГБ. Как и всегда, из этих планов ничего не получилось.

— Изъятые вчера предметы, по всей вероятности, иностранного производства ("Особенно стекло", — тоскливо подумал Хусаинов). Так что надо произвести ряд специальных мероприятий. О результатах мы вам сообщим.

На предположения Хусаинова о принадлежности вчерашних разведчиков к военному ведомству Алексей Петрович ответил столь же туманно. Понять, что он имеет в виду, как любили писать сыщики в своих рапортах, "не представилось возможным".

На столе у Алексея Петровича лежал поступивший утром запрос. Отдел административных органов ЦК КПСС настоятельно требовал представить все имеющиеся данные на сотрудников 206 отделения милиции Хусаинова М.А. и Валентинова Б.В., в особенности об их побочных заработках и возможных связях с иностранными гражданами. Поверх запроса красовалась резолюция "Окажите помощь" — точно такая же, как и на докладной Валетинова. Рассматривая эти бумаги, Алексей Петрович испытывал беспокойство за свою дальнейшую карьеру и сильное желание уйти в отпуск. Поразмыслив, Алексей Петрович взял обе бумаги, скрепкой прикрепил к ним стопку листовок "СД" и записку "ВИТЯ — СЕКСОТ" и аккуратно засунул собранные материалы в щель за полку в своем сейфе. "Потеряв" таким образом бумаги (причем, без нарушений режима секретности) и опечатав сейф личной печатью, Алексей Петрович почувствовал себя гораздо увереннее.

В отделении тем временем тоже все улеглось. Суматошное утро с уборкой микрофонов, беготней по этажам и выжиманием Кузьминского наконец закончилось. Начальник отбыл в управление (напоследок надавав всем заданий), и по кабинетам ненадолго распространилась благословенная тишина.

Глава 4

Увидел пьяного — отойди

4-я заповедь "козла"

— Ты чего, мать твою, не видел, какие я фишки ставил?!

— А у меня они были?!

Кулинич после разгромного поражения предъявлял претензии своему партнеру сержанту Вощанову, в то время как победившая сторона в лице Муравьева злорадно рисовала под столбцом "ОНИ" жирную букву "К".

— А фигли ты на пустых дуплился?

— Чтоб не отрубили.

— Дурак! Заходчик-то — я!

— Сам зашел, сам и играй!

— Да-а-а… Тяжело играть одному против троих!

— Играете? — в приоткрывшуюся дверь шагнул университетский куратор из Комитета, Алексей Петрович (известный также как Владимир Николаевич). За его спиной мелькнуло лицо Кости Побелкина.

— Давайте с нами, — попытался пошутить Муравьев.

— Доигрались уже! — Алексей Петрович был явно не в лучшем расположении духа и, по-видимому, собирался испортить настроение всем остальным. — Вы ЭТО видели?

Он извлек из портфеля мятый листок бумаги, вложенный в прозрачную пластиковую корочку. То была листовка Союза демократов, призывавшая студентов и сотрудников Университета на митинг, "посвященный памяти члена Союза Павла Фотиева, убитого палачами коммунистического режима за свои убеждения". Митинг должен был состояться сегодня. Подписала листовку Стародомская.

— Ого, — мрачно заметил Муравьев, проглядев бумажку.

— Что "ого"?

— Митинг не успел начаться, а вы уже знаете.

Алексей Петрович возмущенно всосал воздух, собираясь разразиться ругательствами, но в разговор вовремя встрял Кулинич, одновременно пихнув молодого коллегу в бок:

— Из города силы будут, или мы сами обеспечиваем?

Куратор начал инструктаж.

Через час вернулся Хусаинов, ходивший вместе со Шпагиным осматривать комнату Кузьминского, и застал в отделении Алексея Петровича, распоряжавшегося как начальник. Валентинов уехал вовремя.

Митинг не был разрешен, но разгонять его самочинно не рискнул бы ни Валентинов, ни тем более оставшийся за начальника зам по розыску. От Алексея Петровича при всех стараниях не удавалось добиться инструкций, как действовать в отношении нарушителей Указа о митингах и шествиях. Звонили в ректорат. Там были уже в курсе, но ректору срочно понадобилось в Академию наук по делам, а остальные дружно кивали на него. В районнном управлении мямлили нечто вроде того, что надо действовать в строгом соответствии с законом, но в то же время в духе демократизации и гласности и ни в коем случае не допустить провокаций экстремистов и тому подобное. Короче, приказа на разгон не поступило, но и допускать несанкционированный митинг начальство тоже не велело.

Рассерженный Шпагин неофициально предложил поручить митинг Кроту или Галкину — с них все равно спрос невелик. Однако предложение было отвергнуто как антисоветское и пораженческое, а также слишком жестокое по отношению к участникам митинга.

Митингу придавали значение не только демократы, но и власти. Его даже удостоил своим посещением один из руководителей "Пятерки", курировавший подобные мероприятия.

Этот специалист по митингам был известен под кличкой Ватсон. Каждый раз, когда собирался или только планировался митинг или какое-нибудь подобное безобразие, он прибывал на место на своей машине, которую неизменно узнавали по номерам. Номера, конечно же, каждый раз менялись, но жуткие разводы от гаечного ключа на них из-за многократной перестановки бросались в глаза всем. Собравшихся милиционеров он, верный комитетовскому высокомерию, приветствовал иронически: "Привет, холмсы!" Естественно, ему отвечали: "Здравствуйте, Ватсон!"

Однажды демократы каким-то чудом смогли его провести. Ватсон определил, что митинг "СД" планируется на площади Маяковского. Своевременно ее оцепили, стянули соответствующие милицейские силы на случай, если митинг все же попытаются провести. Пришло время, но манифестантов не наблюдалось. Ватсон в раздражении вышагивал по площади, стараясь походить на штатского, но это у него плохо получалось, потому что на всей оцепленной площади он был один. А митинг тем временем шел на Пушкинской.