Джером Джером - Досужие размышления досужего человека Страница 16

Чем он, несомненно, похож на идеального героя, так это преданностью предмету своего обожания. Я готов признать, что одно из достоинств робкого юноши – его постоянство в любви. Впрочем, причина этого очевидна: его храбрости хватает лишь на то, чтобы взглянуть в лицо одной женщины, на вторую уже просто ничего не остается. Он испытывает такой ужас перед всем женским полом, что не способен бродить по улицам, разглядывая всех встречных красоток – ему вполне достаточно одной.

Зато юноша, не отличающийся застенчивостью, оказывается в совершенно другой ситуации, испытывая соблазны, которым никогда не подвергается его робкий собрат: со всех сторон его окружают озорные глаза и смеющиеся губы. Среди стольких озорных глаз и смеющихся губ немудрено и потеряться, забыв на мгновение, какой именно паре озорных глаз и каким смеющимся губам он принадлежит, и по ошибке проявить симпатию не к той, к которой следует. Застенчивый же юноша никогда не видит ничего, кроме носков собственных ботинок, и потому не подвержен соблазнам – счастливец!

Впрочем, сам застенчивый юноша не очень-то рад своему счастью. Он мечтает стать таким же раскованным, как все остальные, и постоянно ругает себя за неспособность это сделать. Время от времени, собрав всю свою храбрость, он начинает вести себя игриво, но каждый раз терпит полное поражение и после одной-двух попыток уползает, беспомощный и жалкий.

Я говорю «жалкий», хотя боюсь, что никто никогда его не жалеет. Есть несчастья, которые, навлекая невыносимые страдания на свою жертву, все же не вызывают к ней симпатии. В качестве примера можно упомянуть потерю зонтика, влюбленность, зубную боль, подбитый глаз и расплющенную чьим-то седалищем шляпу, однако самое большое из подобных несчастий – застенчивость. На застенчивого человека смотрят как на предмет развлечения, его муки превращаются в зрелище на арене гостиной, на него показывают пальцем и оживленно обсуждают его поведение.

– Смотрите-ка, – восклицает хихикающая публика, – он покраснел!

– Да вы поглядите на его ноги! – говорит кто-то.

– Вы обратили внимание, как он сидит? – добавляет другой. – На самом краешке стула.

– Какие у него пунцовые щеки! – насмехается джентльмен с выправкой военного.

– Бедняга, у него слишком много рук, – бормочет престарелая дама, руки которой спокойно сложены на коленях. – Он прямо не знает, что с ними делать.

– Пожалуй, ему бы не помешало укоротить ноги на пару ярдов, – соглашается шутник. – Он так упорно хочет их спрятать.

Затем кто-то еще замечает, что с таким голосом следовало бы избрать карьеру капитана корабля. Другие обращают внимание на то, как отчаянно он вцепился в шляпу. Третьи высказывают свое мнение о его ограниченных способностях поддержать разговор. Четвертых беспокоит его подозрительный кашель. И так далее и тому подобное, пока полностью не истощится запас его недостатков, равно как и силы собравшихся.

Иметь дело с друзьями и родственниками еще сложнее, поскольку привилегированное положение друзей и родственников позволяет им вести себя гораздо более неприятным образом, чем все остальные. Мало того, что они насмехаются над бедным юношей в разговорах между собой, так они еще и ему хотят показать, как смешно он выглядит, и копируют его повадки в назидательных целях. Один из них, пародируя беднягу, выходит за дверь и вновь возвращается с преувеличенно робким видом, а затем объясняет, что именно так он, то есть застенчивый юноша, входит в комнату. Затем, со словами: «А вот так ты здороваешься», – он устраивает уморительную пантомиму, обходя всех присутствующих, одного за другим, прикасаясь к протянутой руке так, словно это раскаленный металл, и безвольно роняя ее. Потом несчастного юношу принимаются расспрашивать, почему он краснеет, почему заикается и почему всегда говорит еле слышным голосом, как будто он все это делает намеренно. Один из гостей, выпятив грудь, словно зобастый голубь, принимается расхаживать по комнате, объясняя, что именно так и следует себя вести. Юношу хлопают по спине и говорят: «Будь смелым, мальчик мой. Никого не бойся!..» «Алджернон, никогда не делай ничего такого, за что тебе пришлось бы краснеть, и тогда тебе не придется краснеть за свои поступки», – с улыбкой вставляет его мать, будто удивляясь собственной железной логике. Другие юноши утверждают, что он «хуже девушки», а девушки, негодуя на оскорбление всего женского пола, восклицают, что любой девушке до него далеко.

Кстати, они абсолютно правы: девушкам с ним не сравниться, ибо застенчивых женщин не бывает, во всяком случае, я еще ни одной не встретил, поэтому не верю, что они вообще существуют. Да, я знаю, что распространенное мнение, напротив, считает всех женщин скромными, пугливыми ланями, которые заливаются краской и опускают глаза, если на них посмотрят, и убегают, если с ними заговорить, тогда как мы, мужчины, смелы и шумны, чем и вызываем восхищение женщин, которые нас ужасно боятся. Это прелестная теория, но, как и все общепринятые теории, полная чушь. Двенадцатилетняя девочка ведет себя независимо и невозмутимо, тогда как рядом с ней ее брат двадцати лет от роду заикается и запинается. Женщина может с опозданием явиться на концерт и не моргнув глазом прервать выступление и помешать всем зрителям, тогда как ее муж, следуя за ней, раздавлен чувством вины и не перестает извиняться.

Я уж не буду говорить о том хладнокровии, которое присуще женщинам во всем, что касается любви, от первого томного взгляда до окончания медового месяца, – все это слишком хорошо известно. К тому же данный пример не годится, поскольку стороны в нем не равны. Любовь – это то, чем женщины занимаются профессионально, а в своей профессии мы отодвигаем в сторону присущие нам недостатки: самый застенчивый человек, которого я когда-либо встречал, работал коммивояжером.

© Перевод О. Василенко

О младенцах

О да, в этом вопросе я хорошо осведомлен. Когда-то я и сам был младенцем, хотя тот период моей жизни был гораздо короче моей одежды в то время. Помнится, одевали меня в настолько длинную рубашку, что ее полы вечно путались в ногах, когда я брыкался. И зачем детям столько ярдов ненужной материи! Нет, я не загадки загадываю, мне действительно интересно получить ответ на вопрос, который давно меня мучает. Может быть, родителям стыдно, что ребенок такой маленький, и его одевают в длинные одежки, чтобы он выглядел побольше? Однажды я спросил об этом одну кормилицу.

– Помилуйте, сэр, – сказала она, – так ведь малыши, благослови их Господь, всегда носят длинные рубашонки.

Пришлось ей объяснить, что такой ответ хотя и проявляет похвальные чувства к младенцам, но не дает ответа на мой вопрос.

– Господи, сэр, неужели вы хотели бы одеть бедняжечек в короткие рубашки? – спросила она таким тоном, будто я предложил нечто до ужаса неприличное.

С тех пор я не решаюсь задавать вопросы на эту тему, так что причина, по которой младенцев одевают в длинные рубашки (если таковая существует), до сих пор остается для меня загадкой. Надо признать, что я не вижу смысла вообще одевать младенцев во что бы то ни было. В жизни и так приходится тратить слишком много времени на одевание и раздевание, так зачем же начинать слишком рано и без всякой на то необходимости? Зачем эти мучения тем, кто все равно только и делает, что лежит в постели? Зачем будить несчастное дитя с утра пораньше, чтобы снять одну одежку, надеть другую и снова уложить его в кровать? А вечером снова вытаскивать малыша из кровати – только для того, чтобы поменять все обратно? И после всех этих одеваний-раздеваний – объясните же мне наконец, чем отличается ночная рубашка младенца от той, которую он носит днем?

Впрочем, очень может быть, что подобными вопросами я выставляю себя на посмешище – мне говорят, что со мной это часто бывает, – поэтому я больше не стану говорить об одежде, хотя и добавлю напоследок, что было бы неплохо одевать мальчиков и девочек по-разному, чтобы отличать их друг от друга.

В настоящее время ситуация сложилась весьма неловкая: ни прическа, ни платье, ни разговор не дают ни малейшего намека на пол младенца, так что вам остается только гадать. Причем по какому-то странному закону природы ваша догадка неизменно оказывается ошибочной, и все родственники и друзья смотрят на вас как на идиота и негодяя: называя мальчика «она», вы совершаете злодеяние, по своей чудовищности сравнимое лишь с обращением «он» к девочке. Какого бы пола ни оказался именно этот младенец, противоположный ему пол вызывает презрение, и причисление к нему воспринимается всем семейством как личное оскорбление.

А если вам дорого ваше честное имя, не пытайтесь выпутаться из этого затруднения, используя нейтральное слово «дитя».

Существуют различные способы навлечь на себя позор и бесчестье. Хладнокровное убийство большой уважаемой в обществе семьи с последующим утоплением тел в резервуаре водопроводной компании сделает вас весьма непопулярной личностью в районе, пользующемся услугами этой компании, а ограбление церкви обеспечит вам искреннюю неприязнь, особенно со стороны викария. Однако если вы желаете испить до дна столь полную чашу презрения и ненависти, какую только может поднести вам собрат по разуму, назовите ребенка «оно» в присутствии матери.