Владлен Бахнов - Тайна, покрытая мраком Страница 17

— Завтра-послезавтра, — сказала девушка в отделе доставки. И зевнула.

— А сегодня никак нельзя?

— Никак.

— Но мне очень, очень хотелось бы именно сегодня!

Я понимал, что слова мои звучат глупо и даже издевательски. Но, как ни странно, девушка вдруг встрепенулась:

— Нет, вам вправду хочется? Так чего же вы сразу не оказали? Ну нельзя же так, в самом деле, не могу же я каждое слово клещами из вас вытягивать! Тищенко, Мищенко! Сейчас доставите покупателю холодильник. Да нет, не после перерыва, а сейчас. Сию минуту! Ему очень хочется!

Вскоре холодильник урчал у меня на кухне. И тут только я понял, что со мной творится что-то неладное. Не может здоровому нормальному человеку везти с такой, понимаете ли, исключительной интенсивностью.

На всякий случай я принял пирамидон, прилег на диван и, посасывая таблетку валидола, стал вспоминать все, что со мной в этот день было. И факты неопровержимо свидетельствовали! Но прежде чем начать паниковать, я решил для проверки поставить еще два-три опыта.

Я зашел в магазин, где стояла очередь за живой рыбой, и, ни к кому конкретно не обращаясь, проговорил:

— Что-то рыбки захотелось… Хорошо бы получить!

И очередь послушно расступилась, очищая мне место у прилавка…

Я пошел в местком и сказал, что хоть отпуск полагается мне в декабре, я хотел бы получить его в августе. Очень хотел бы!

— Так за чем же дело стало?! — ответили мне в месткоме. — Хочешь в августе отдыхать — отдыхай. А директор конторы возьмет отпуск вместо тебя в декабре, если ты, конечно, не возражаешь.

Я не возражал. Я думал, какой бы такой эксперимент проделать, чтоб у меня уж никаких сомнений не оставалось. А придумав, направился в горсовет.

В приемной у председателя горсовета толпились посетители. Но я подошел к секретарше и просто сказал, что хотел бы попасть к товарищу Павлову.

— Можете пройти! — строго разрешила мне секретарша. — Правда, у Николая Николаевича заседает комиссия из Москвы, так что вы постарайтесь не задерживаться.

Я обещал исполнить ее просьбу и вошел в кабинет.

— Слушаю вас, — сказал председатель горсовета. — Впрочем, сначала познакомьтесь: это вот товарищи из Верховного Совета. А это — житель нашего города, избиратель. Чаю не хотите?

— Нет, спасибо, я тороплюсь. Я к вам, Николай Николаевич, вот по какому делу. Мы с женой недавно получили двухкомнатную квартиру, а теперь купил я холодильник и чувствую, что мне очень — понимаете: очень! — хотелось бы переехать в трехкомнатную.

Николай Николаевич полистал какие-то описки, подумал…

— А вам, — спрашивает, — действительно очень, очень хочется переехать в трехкомнатную? Только честно!

— Да, — говорю, — очень, очень! И чтоб ближе к центру — тоже очень хочется. Честное слово!

— Ну, что поделаешь! — говорит Николай Николаевич и смотрит на товарищей из Верховного Совета. — Придется уважить…

И через неделю я справлял новоселье. А на душе у меня было неспокойно, потому что не мог я понять, что со мной происходит и не вижу ли я всю эту фантасмагорию в таком сне, после которого и просыпаться не захочешь… Официант, еще сто граммов, пожалуйста. Даже сто пятьдесят!

Так вот, лежу я в новой квартире на новой американской тахте, которую удалось мне выхлопотать через Министерство внешней торговли, и думаю: что же это творится? Хотя бы доктор мой, Вера Ефимовна, пришла. Ну, ясно — приходит! Приезжает прямо да неотложке!

— Что с вами, голубчик?

— Да вот, доктор, творятся со мной ненормальные вещи. Стоит мне захотеть, чтобы кто-нибудь что-нибудь для меня сделал — и готово. Любое мое желание тут же претворяется в жизнь. И вы, например, ко мне сейчас пришли только потому, что так мне захотелось.

— Успокойтесь, голубчик, — говорит Вера Ефимовна. — Я к вам пришла потому, что у нас каждый гражданин имеет право на бесплатную медицинскую помощь. А судя по вашим симптомам, у вас чрезвычайно редкое, хоть и известное медицине, осложнение после гренландского гриппа. Это своеобразное воспаление определенного участка мозга. Благодаря воспалению отдельные клетки начинают работать так интенсивно, что больной бывает способен внушать свои желания другим людям даже на расстоянии.

— А это осложнение излечимо? — спрашиваю я, а сам, честно говоря, надеюсь, что Вера Ефимовна окажет: «Ну, знаете, врачи — не боги» или: «В данном случае медицина бессильна».

Но Вера Ефимовна ничего такого утешительного не сказала. Наоборот, она прямо заявила:

— Осложнение это не опасное, если больной не позволяет себе ничего лишнего. В противном случае все может кончиться катастрофой. Но ученые всего мира ищут эффективное средство для борьбы с этой болезнью и не сегодня-завтра найдут!

Короче говоря, я понял, что счастье мое не вечно, выздороветь я могу в любую минуту, и, значит, нужно ценить время.

Я не жалел себя и использовал свое осложнение на полную мощность!

Но уже через десять дней выяснилось одно неожиданное обстоятельство. Оказалось, что я не был как следует подготовлен к своей болезни и никаких особых желаний у меня нет. А такие заветные мечты, как японский гарнитур для кухни, французские обои для коридора, итальянский кафель для ванны и спальня из родной карельской березы — эти мечты уже осуществились.

А дни уходили. И мое осложнение, благодаря которому я пользовался такой невероятной властью, моя редчайшая болезнь грозила вот-вот исчезнуть, как сон, как утренний туман.

И я нервничал, читая в газетах, что ученые ищут лекарства. Я нервничал и хватал все, что попадало под руку. Контора моя построила для меня двухэтажную дачу в Подмосковье. То есть построили дачу не для меня, а для всего коллектива, но жил на этой даче я один. Я приобрел новую «Волгу» и купил в рассрочку вертолет. (Попробуйте достать вертолет, и вы поймете, какой силой обладал я в то время.) Я мог все! Я пять раз переезжал с квартиры на квартиру, я три раза развелся и четыре раза женился. Я защитил моему великовозрастному балбесу диссертацию, пристроил младшего сына в МГУ, а дочку — в хор мальчиков!

Фантазия моя иссякала. Потребности все были удовлетворены, а возможности их удовлетворять оставались в силе и угнетали меня. Я просто не знал, что мне делать с моей неизбывной силушкой. И даже по ночам, когда все учреждения бывали закрыты и мне некуда было ходить и не о чем хлопотать, — я все равно не спал, чувствуя, как зазря уходит время. Мое время!

И вдруг я узнал, что в курортном управлении имеются путевки в новозеландский санаторий Парадизо-Мурано. Получить их невозможно. Но они есть. А санаторий этот единственный в мире, где находятся парадизовые целебные ванны, излечивающие от хронического насморка. Я ни разу в жизни не страдал от насморка. Но когда я услыхал про эти путевки, а особенно когда узнал, что их невозможно достать, я понял: нет, я не успокоюсь, пока не побываю в этом новозеландском санатории. И через месяц я уже плескался в теплых парадизовых ваннах.

Правда, главврач санатория сеньор Трини Лопец Мигуэль де Альпухара Лос Параболос был очень удивлен, узнав, что у меня нет насморка. Он даже заявил, что не разрешит мне принимать ванны. Но я посмотрел ему в глаза и сказал, что я очень, — понимаете: очень! — хочу принимать ванны. И сеньор Трини Лопец и так далее сразу же воскликнул: «О, конечно, конечно! О чем речь, Езус-Мария! Предоставьте сеньору Тарабубину самую большую персональную ванну! И пусть она будет в его распоряжении круглые сутки!»

Итак, я бродил по санаторию и, честно говоря, скучал. Общаться я ни с кем не мог, потому что все говорили по-испански. А я на этом языке знаю только две фразы: «Бессаме муччо» и «Тореадор, смелее в бой». Новые желания у меня тоже не возникали. А после того как сеньор Трини Лопец по моей просьбе поместил меня в самые лучшие апартаменты, выселив оттуда какого-то миллионера, мне уж совсем стало скучно. Официант, еще сто граммов, пожалуйста…

От скуки я опять забирался в мою персональную ванну и мок в ней от завтрака до обеда и от обеда до ужина.

И вот эти парадизовые ванны погубили и прославили меня. Случилось именно то, о чем предупреждала Вера Ефимовна. Я переборщил в своих желаниях и перепозволял себе лишнего!

Ну, скажите, зачем мне нужно было доставать эти дефицитные путевки и тащиться в какую-то Новую Зеландию? Чтобы на свое горе сделать потрясающее медицинское открытие? Оказалось, парадизовые ванны прекрасно излечивают то редчайшее осложнение после гренландского гриппа, которым я так и не сумел как следует попользоваться и насладиться. Я, конечно, понимаю, что внес вклад в науку, что открытый мною способ лечения во всех медицинских справочниках называется теперь «эффектом Тарабубина». Но мне-то от этого не легче!

Когда я вернулся домой, я был уже никем и ничем. Дачу у меня отобрали, «Волгу» и вертолет тоже. Сына из МГУ выперли за неуспеваемость, последняя жена меня бросила, а первая так и не вернулась. И сколько я ни старался снова подцепить гренландский грипп — ничего не получалось. Медицина оказалась бессильной!.. Официант, я ведь просил у вас сто граммов. Где они?