Ярослав Гашек - Все рассказы о коменданстве в Бугульме Страница 2

—    Я не возражаю против того, чтобы быть вашим адъютантом,— ответил я и позвал своего вестового: — Василий, поставь-ка самовар. Попьем чайку с новым комендантом города, который только что завоевал Бугульму...

Что слава?   Дым...

АДЪЮТАНТ   КОМЕНДАНТА   ГОРОДА   БУГУЛЬМЫ

Первой моей заботой было освободить арестованных чувашей. Потом я пошел досыпать — наверстывать упу­щенное из-за переворота в городе.

Проснувшись к полудню, я установил: во-первых, что все мои чуваши таинственно исчезли, оставив засунутую в мой сапог записку весьма невразумительного содержа­ния: «Товарищ Гашек. Много помощи искать туда, сюда. Товарищ Ерохимов секим-башка»; и во-вторых,— что товарищ Ерохимов с утра потеет над составлением сво­его первого приказа к населению города.

—  Товарищ адъютант,— обратился он ко мне.— Как вы думаете, так будет хорошо?

Из груды проектов приказа он взял листочек с пере­черкнутыми строками и вставленными словами и начал читать:

«Всему   населению    Бугульмы!

В связи с занятием мною Бугульмы с сегодняшнего дня я беру управление городом в свои руки. Бывшего коменданта за неспособность и трусость я отстраняю от должности и назначаю его своим адъютантом.

Комендант города Ерохимов».

—   Да, здесь сказано все,— похвалил я.— А что вы собираетесь делать дальше?

—   Прежде всего,— ответил он торжественно и важ­но,— объявлю мобилизацию конского состава. Потом прикажу расстрелять городского голову и возьму десять заложников из местной буржуазии. Пусть сидят в тюрь­ме до окончания гражданской войны... Затем я произведу в городе повальные обыски и запрещу свободную тор­говлю... На первый день этого хватит, а завтра еще что-нибудь   придумаю.

—  Разрешите мне сказать,— попросил я.— Не имею решительно никаких возражений против мобилизации конского состава, но решительно протестую против рас­ стрела городского головы, который встретил меня хлебом и   солью.

Ерохимов   вскочил.

—  Вас встречал, а ко мне даже не изволил явиться!

—   Это можно исправить. Пошлем за ним. Я сел к столу и написал:

«Комендатура   города   Бугульмы,

№ 2891

Действующая   армия. Городскому голове города Бугульмы.

Приказываю вам немедленно явиться с хлебом и солью по старославянскому обычаю к новому коменданту го­рода.

Комендант города Ерохимов. Адъютант Гашек».

Подписывая это, Ерохимов добавил: «В противном случае будете расстреляны, а дом ваш сожжен».

—   На официальных бумагах,— заметил я,— не пола­ гается делать подобных приписок, иначе они будут не­ действительны.

Я переписал послание, восстановив первоначальный текст, дал Ерохимову на подпись и отослал с вестовым.

—    Затем,— обратился я к Ерохимову,— я катего­рически возражаю против того, чтобы посадить в тюрьму и держать там до окончания гражданской войны де­сятерых заложников из местной буржуазии. Такие вещи решает лишь Революционный Трибунал.

—    Революционный Трибунал,— важно возразил Ерохимов,— это мы. Город в наших руках.

—    Ошибаетесь, товарищ Ерохимов. Что такое мы? Ничтожная двоица — комендант города и его адъютант.

Революционный Трибунал назначается Революционным Советом Восточного фронта. Понравилось бы вам, если бы вас поставили к стенке?

—    Ну, ладно,— отозвался со вздохом Ерохимов.— Но повальные обыски в городе — этого-то уж нам никто не может запретить.

—    Согласно декрету от 18 июня 1918 года,— ответил я,— повальные обыски могут быть проведены лишь с санкции Местного Революционного Комитета или Совета. Поскольку таковой здесь еще не существует, отложим это дело на более позднее время.

—    Вы просто ангел,— нежно сказал Ерохимов.— Без вас я пропал бы. Но со свободной торговлей мы должны покончить раз и навсегда!

—    Большинство из тех,— продолжал я,— кто зани­мается торговлей и ездит на базары,— это крестьяне, му­жики, которые не умеют ни читать, ни писать. Чтобы прочесть наши приказы и понять, о чем в них идет речь, им нужно сначала научиться грамоте. Думаю, что преж­де всего мы должны научить все неграмотное население читать и писать, добиться, чтобы они понимали, чего мы от них хотим, а потом уже издавать всякие приказы, в том числе и о мобилизации конского состава.

Ну, вот скажите мне, товарищ Ерохимов, зачем вам нужна эта мобилизация лошадей? Ведь не собираетесь же вы превратить пехотный Тверской полк в кавалерий­скую дивизию. Учтите, что на это существует инспектор по формированию войск левобережной группы.

—    Пожалуй, вы опять правы,— снова со вздохом согласился Ерохимов. — Что же мне теперь делать?

—    Учите население Бугульминского уезда читать и писать,— ответил я.— Что же касается меня, пойду по­смотрю, не вытворяют ли ваши молодцы какие-нибудь глупости, да проверю, как они разместились.

Я вышел из комендатуры и отправился в обход по городу. Солдаты Тверского революционного полка вели себя вполне прилично. Никого не обижали, подружились с населением, попивали чай, ели «пеле-меле», хлебали щи, борщ, делились своей махоркой и сахаром с хозяе­вами — словом, все было в порядке.

Пошел я посмотреть, что делается и на Малой Бугульме, где был размещен первый батальон полка. Там я нашел ту же идиллию: пили чай, ели борщ и держа­лись   дружески.

Возвращаясь поздно вечером, я увидел на углу пло­щади свежий плакат, который гласил:

«Всему   населению   Бугульмы   и   уезда!

Приказываю, чтобы все жители города и уезда, которые не умеют читать и писать, научились этому в течение трех дней. Кто по истечении этого срока будет признан неграмотным, подлежит расстрелу.

Комендант города Ерохимов».

Когда я пришел к Ерохимову, он сидел с городским головой, который, кроме хлеба и соли, аккуратно сложен­ных на столе, захватил с собой и несколько бутылок ста­рой литовской водки. Ерохимов был в великолепном на­строении и дружески обнимался с городским головой. Он встретил меня словами:

—   Читали? Видите, как я выполняю ваши советы? Я сам пошел с этим в типографию. Пригрозил заведующе­му револьвером: «Немедленно напечатай, голубчик, а то я тебя, сукина сына, пристрелю на месте!» Тот, сво­ лочь, аж затрясся весь, а как прочел, его начало трясти еще сильнее. А я — бац в потолок!.. Ну и напечатал. Здорово напечатал! Уметь читать и писать — это вели­ кое дело! Издал приказ—все читают, все понимают, и все довольны. Верно, голова? Выпейте, товарищ Гашек.

Я   отказался.

—   Ты будешь пить или нет?! — крикнул он угро­ жающе.

Я вытащил револьвер и выстрелил в бутылку с литов­ской водкой. Потом нацелил его на своего начальника и выразительно   произнес:

—    Или ты сейчас же идешь спать, или...

—   Иду, иду, голубчик, душенька, это я так... Не­множко повеселиться, погулять...

Я отвел Ерохимова и, уложив его, вернулся к город­скому голове:

—   На первый раз я вам это прощаю. Можете идти домой и будьте довольны, что так легко отделались!

Ерохимов спал до двух часов следующего дня. Про­снувшись, он послал за мной и, неуверенно глядя на меня,  спросил:

—    Вы, кажется, хотели вчера меня застрелить?

—    Совершенно верно,— ответил я.— Хотел тем са­мым предотвратить то, что сделал бы с вами Революци­онный Трибунал, узнав, что вы, будучи комендантом города, позволили себе напиться.

—    Голубчик, я надеюсь, что вы об этом никому не скажете. Я больше не буду. Буду учить людей грамоте...

Вечером появилась первая депутация крестьян из Кар-лачинской волости: шесть старушек в возрасте от 60 до 80 лет и пять старичков примерно такого же возраста.

Они упали мне в ноги:

—    Батюшка, не губи ты души наши. Не одолеть нам грамоты за три дня. Голова уж не та стала. Спаси­тель ты наш! Смилуйся над волостью!

—    Приказ недействителен,— ответил я.— Все это на­творил тот глупец, комендант города Ерохимов.

Ночью пришло еще несколько депутаций. Но наутро по всему городу были расклеены новые объявления, та­кие же разосланы были и по всем деревням Бугульминского уезда. Текст гласил:

«Всему  населению Бугульмы  и   уезда!

Сообщаю, что я сместил коменданта города товарища Ерохимова и снова приступаю к своим обязанностям. Тем самым его приказ № 1 и приказ № 2, касающийся ликви­дации неграмотности в течение трех дней, отменяется.

Комендант города Гашек».

Теперь я мог себе это позволить, так как ночью в го­род вступил Петроградский кавалерийский полк, кото­рый привели мои чуваши.

КРЕСТНЫЙ ХОД

Итак, я сместил Ерохимова с поста коменданта, и он отдал приказ Тверскому полку в полном боевом порядке выступить из Бугульмы и расположиться в ее окрестно­стях, а сам пришел попрощаться со мной.