Дмитрий Быков - Статьи из газеты «Труд» Страница 2

Признания и присоединения Южной Осетии не будет — даже если завтра все ее население проголосует за массовое переселение в Среднюю полосу России.

№ 212, 16 ноября 2006 года

Вегас-2006

До последнего я не верил, что из думского Закона «О госрегулировании игорного бизнеса» получится хоть что-то, кроме пиара. В Москве уже закрывали казино — не по причине их азартной вредоносности, а вследствие грузинской принадлежности. Закрытие было громкое, открытие — тихое, беспафосное и скорое, неделю спустя. Трудно прикрывать игорный бизнес — он прибылен и влиятелен, что признал и президент Путин на встрече с «единороссами». Эта встреча и заставляет надеяться, что теперь-то игорные заведения действительно оставят лишь в четырех специально отведенных регионах.

Осталось определиться с четырьмя благословенными точками — им крупно повезет: российский бизнес тесно связан с криминалитетом, в этом смысле путинские олигархи не отличаются от ельцинских, а криминал не играть не может. Это не только способ расслабиться, но и блатной шик.

Так угадайте четыре цифры в лотерее «Дотационные регионы России»! Тоже азартная игра. Строить свой Вегас в труднодоступном регионе бессмысленно — таежные или заполярные пространства не худо бы освоить, да ведь придется возводить город греха буквально с нуля. А это мы вряд ли потянем даже при нынешней нефтяной конъюнктуре. Допускаю, что Абрамович застолбил Анадырь именно для этой цели, он человек дальновидный. Но представить толпы игроманов, летящих на Чукотку, не могу при всем богатстве воображения.

Второй вариант — схема а-ля Великий Устюг: был деградирующий российский город, хиревший вдали от шумных магистралей — сделали его резиденцией Деда Мороза, потек турист, распух бюджет… У нас хиреет все Золотое Кольцо, куда иностранцы давно не ездят. Но ведь Деда Мороза в старинный русский город селить не стыдно; а каково делать Ярославль или Великий Новгород, жемчужину древнего зодчества, столицей казино?! Города, нет слов, воспряли бы, но не любой же ценой!

Учитывая все это, могу предположить, что одной из точек должен стать город, равноудаленный от обеих столиц, не слишком знаменитый (чтобы не компрометировать) и бедствующий. Идеальным Рус-Вегасом представляется Бологое — то, что «между Ленинградом и Москвой»: ехать близко, европейская часть, место бедное, не знаменитое. Вторая зона — Нефтеюганск, Октябрьск, Норильск и прочие сырьевые центры Сибири, в которых много шальных денег, приличные аэропорты и богатые ресторанные традиции. Именно эти города — новые альтернативные столицы России: там и фестивали, и стрелки, и разборки — все приметы культурного мегаполиса. Там игорный бизнес не станет мозолить глаза гостям столицы (а равно и ее хозяевам) — тогда как основной контингент игроков, состоящий из бизнесменов, киллеров и их женщин, и так давно протоптал дорожку в нефтеносные районы. Надо поднимать и российские курорты — их у нас не так много; идеальным кандидатом был бы Сочи. Но там готовятся к другим играм — олимпийским. Остается Геленджик, остро нуждающийся в инвестициях.

С тремя точками все понятно: Нефтеюганск, Геленджик, Бологое. Остается четвертая. Чует мое сердце, что будет она подпольная, элитная, только для своих. Где-нибудь на Рублевке. Там есть уже все свое: магазины, рестораны, клубы, писатели… Будет и свое казино. Надо же и элите немного погрешить — иначе она дойдет до состояния полной святости.

№ 217, 23 ноября 2006 года

А присесть?

Был классический анекдот: Путин вызывает олигарха. Тот, дрожа коленками и голосом, клянется немедленно все вернуть государству и сразу улететь в Лондон…

— Ну что вы, — ласково говорит Путин. — А посидеть на дорожку?

Тогда народ одобрял антиолигархические мероприятия и злорадствовал. Но, видя, что посадка Ходорковского и равноудаление прочих не увеличило нашего благосостояния, сегодня мы далеки от того, чтобы толкать власть под руку и требовать расправы с богатенькими. Образ врага изменился, и наверху не могут этого не чувствовать. Злодеем номер один снова стал чиновник. На вопрос, волнующий многих — «Начнут ли сажать крупное чиновничество?» — с сожалением приходится ответить утвердительно. Будут. Громко и показательно. С процессами.

И дело не только в том, что буквально повторяющийся русский исторический цикл требует посадок, ссылок и разборок. Никто не утверждает, что нас ожидают чистки сталинско-бериевского масштаба, да и строить закрытое общество в условиях интернета непросто, но к выборам придется отдать на закланье несколько жертв. Николаю I не надо было готовиться к выборам, он был помазанник Божий. Путину, правда, тоже не переизбираться, но подготовить преемника следует. Преемник ведь — он как бы наше второе «я». И все претензии, которые к нам накопились, автоматически переползут на него. Нету в России министра, ненавидимого более, чем Зурабов. И тот факт, что фонд добровольного медстрахования подвергся точечным репрессиям, говорит сам за себя.

А есть ли министр, которого любят? Кроме Шойгу — не видно.

Всякого российского чиновника, вплоть до представителей верховной власти, есть за что привлечь к суду (или как минимум к служебному расследованию). Других же резервов, позволяющих привлечь большинство голосов на сторону партии власти, сегодня нет: никакой административный ресурс не поможет «Единой России» стать выразительницей народных чаяний и не превратит ее в партию героев рабочего класса. Неважно все обстоит у партии власти. Потому и все возможные барьеры на выборах, включая явку, она уже отменила. Теперь ее может выбрать даже один человек, если не поленится прийти на выборы, и мы знаем этого человека. Никакими особыми достижениями, кроме цен на нефть, Россия похвастаться не может. Ни мощных наукоемких производств, ни общенациональных сверхзадач, ни восхитительных достижений в автопроме и авиапроме, ни дешевого строительства, ни административной реформы. Застой, гарантируемый вечной нефтяной иглой. И только. Но при застое люди не ездили за границу, да и вокруг них не происходили там и тут «оранжевые революции». Трудно управлять открытым обществом, живущим по законам закрытого. Все согласны голосовать как при Брежневе, но питаться хотят иначе.

Так что без радикальных мер, боюсь, не обойдется. Правда, всех посаженных потом сразу выпустят. А может, до посадок и не доведут, но до суда, думаю, почти наверняка. Это ведь еще и потому важно, что одним из главных кандидатов на роль преемника-2008 в последнее время все чаще называют Юрия Чайку. А ему, чтобы себя показать, нужна площадка. Иначе знать о нем будут только то, что у него запоминающаяся фамилия.

№ 222, 30 ноября 2006 года

Невстреча

Папа Римский не приедет в Россию, хотя уже побывал в Турции. Папа недавно не очень политкорректно отозвался об исламе, но отважился отправиться в Турцию. А Турция отважилась его принять и не рухнула. И многие на Босфоре считают визит понтифика выдающимся духовным событием, помогающим навести мосты между двумя мировыми религиями.

А в Россию ему нельзя — сюда не пустили даже его великого предшественника, уж на что у него был кроткий вид. Папа Римский Иоанн Павел II посетил с катехизаторскими поездками больше 200 стран, добрался туда, куда прежде не ступала папская нога, куда и рядовые-то католики ходят с опаской, и до последних месяцев жизни не прекращал пасторских разъездов, которые кому-то казались чуть ли не захватом чужих канонических территорий, но на деле служили сшиванию расползающегося мира. Католичество сегодня не самая страшная сила, другие экспансии пугают обывателя, да и почти во всех некатолических странах, где бывал Папа, есть что противопоставить святому Риму. Своя духовная жизнь идет, своя вера в наличии. Вот исламу католичество не опасно, скорее наоборот.

Пасторских поездок Папы Римского боятся те, кто весь мир рассматривает как арену беспрерывной борьбы за влияние. Хотя в мире происходит масса гораздо более интересных процессов. А о доминировании, канонических территориях и прочих утешениях мелкого самолюбия думают главным образом те, кто утратил смысл жизни, ее высшую цель. Вот и занимаются выяснением отношений вместо того, чтобы просто служить Господу.

Давнее желание ортодоксов в России воздвигнуть стену на пути Папы к нам объяснимо. Дело не только в том, что во время личного общения двух глав церквей могут быть затронуты весьма серьезные вопросы (у православия с католичеством хватает взаимных претензий не только духовного, но и чисто имущественного порядка). Вспомнить хоть борьбу за влияние на Украине. Дело еще и в том, что страх перед «католической экспансией» выводит на поверхность наиболее фундаментальную проблему российского православия — собственный внутренний кризис. Хороших богословов мало. Слишком тесное сращивание церкви с государством налицо (хотя это огосударствление церкви ведет лишь к взаимной компрометации, что доказано давно и убедительно). Влияние церкви на жизнь общества, увы, невелико. Идеология современного православия сводится к запретительству, не обходится и без примитивной ксенофобии…