Декабрец! Отборное новогоднее чтиво - Автор, пиши еще! Страница 22

– Ну просто Блинов не так часто «бегает» последнее время. Вот и бывают фальстарты! Но на втором круге он обещает выложиться по полной!

– А кто сказал, что тренер допустит его до второго круга? – сдерживая смех, спросила девушка, наклеивая усы.

– Стивен, мать его, Тайлер! – ответил Блинов и тут же добавил: – А усы тебе определенно идут, тренер!

Из колонок полилась «Dream on», а из сбитых со стола бутылок – пиво и шампанское…

– С Новым годом, милая! Кстати, а как тебя зовут? – спросил Глеб, протягивая бокал с шампанским незнакомке, которая довольной кошкой растянулась на кровати.

– Татьяна. Но для тебя, салага, я сержант Хартман!

– Мистер сержант, сэр, разрешите обратиться! А зачем лепить усы на ограбление?

– Когда полиция ищет усатого грабителя, вряд ли подозрение падет на девушку.

– Логично, – одобрил Глеб. – и еще один маленькой вопросик. Скажи мне, ну кто? Кто грабит почту?!

– Я…

Станция «Зима»

Инна Тезова

vk.com/innatezova

– Ну как так-то? Все через одно место у них, – проводник Василий провел в поездах большую часть своей сознательной жизни. Вот и сейчас он сидит в своем купе, машет руками, разговаривает сам с собой.

– Какая станция хоть. Ну конечно, Зима. Вот и будем здесь торчать, хорошо, если час-два потеряем. Угораздило же смене выпасть на 30 декабря. Нет, не поспеем в Новосибирск к Новому году.

Все случилось на перегоне Ангарск – Зима. Захандрила колесная пара. Придется менять. Другого варианта нет. На станции точно нет запасного вагона.

Рейс обещал быть спокойным, в эти даты мало кто ездит, стараются уже быть на месте празднования и резать оливье в перерывах между поеданием мандаринов. Студенты едут, конечно. Но они все ютятся в плацкарте. Он же, Василий – проводник купейного вагона повышенной комфортности, по-простому – люкса. В его вагоне пока ни единого человека, начальник поезда говорит, что в Красноярске сядут люди, но это не точно.

– Да как так-то, – не унимался Василий.

До Новосибирска и дома, где его никто не ждал, оставалось двадцать три часа и тридцать восемь минут. Теперь же время растягивалось от часа задержки до полной неизвестности.

Василий поднялся, положив руки на крестец, потянулся. Покачал головой и пошел закрывать туалеты. Правило есть правило, имеются пассажиры или нет.

Проходя мимо четвертого купе, он услышал странный звук, похожий на поскрипывание снега под изящными женскими сапожками.

– Тьфу, ты. Совсем из ума выживу скоро. Вот зачем напарницу отпустил. Они там, в седьмом вагоне, гулеванят, а ты тут с ума сходишь.

Он побрел до туалета, щелкнул замком, поправил шторку на окне и двинулся обратно. У четвертого купе звук повторился. Резко открыв дверь, Василий обомлел.

На диване повышенной комфортности сидела небесной красоты девушка. Длинная русая коса спускалась почти до колен, огромные синие, как море, глаза смотрели Василию прямо в душу. Голубой тулупчик, подбитый пушистым белым мехом, вместе с варежками и шапкой, лежали на противоположном диване.

– Здрасьте, – Василий, не отрываясь, смотрел красавице в глаза, – вы откуда к нам?

Повисла минутная пауза, показавшаяся Василию вечностью.

– Оттуда, – девушка махнула рукой, обозначая неопределенное направление. – Да какая разница, откуда я, главное ведь где, – она улыбнулась, в животе у Василия зашевелились бабочки, давно впавшие в безвременную спячку.

– Да и верно. Главное – вы здесь.

Васины щеки залились румянцем.

– Давайте знакомиться. Снегурочка. Да не стойте в дверях, проходите, присаживайтесь.

Василий сделал шаг, запнулся о лежащий коврик и неуклюже плюхнулся на сиденье напротив.

– Василий, – только и смог выговорить он.

– А я знаю. Знаю, какой вы хороший человек и совершенно удивительный мужчина.

Красавица говорила о нем долго и хорошо. Василию казалось, что за верную и преданную службу РЖД отправило его в рай. Он чувствовал себя сильным, смелым, с огромной любящей душой.

– Ах ты, боже мой! – спохватился он. – Что ж я вам, чаю-то, чаю. Сейчас, сейчас. Все исправлю. Все, как говорится, в лучшем виде.

Василий вскочил, зацепился за ручку двери шлевкой фирменного кителя. Дверь захлопнулась, Василий выпутался из западни и рванул к своему купе. Схватил стакан в подстаканнике. Вспомнил, что запамятовал спросить, какой удивительная гостья изволит чай. Захватил еще три стакана. Заполнил их полным ассортиментом, имеющимся в наличии, залил кипятком. Подошел к четвертому купе.

– Ах ты, чтоб тебя…

Четыре стакана ароматного чая, в подстаканниках, по два в каждой руке. Дверь закрыта, за ней – счастье. Василий проявил все чудеса эквилибристики. Уж он ее и локтем, и коленом, и бедром, и зубами. Дверь не поддалась.

– Вася, вставай! Вставай, окаянный. Сколько я могу за двоих работать. Полный вагон, а он дрыхнет!

Кто-то тряс его за плечи. Василий открыл глаза и долго тер их кулаками.

– А где Снегурочка?

– Вот говорю же, черт ты окаянный. Снегурочку ему подавай. Давай, булками-то шевели. В четвертое купе чай заказали. Четыре стакана. Глянь, какое совпадение, может знак. А?

– Где мы?

– В Юрге. Да вставай уже. Чай, говорю, неси.

До Новосибирска оставалось два часа двадцать шесть минут. А до Нового года триста шестьдесят четыре минуты.

Взрослая

Елена Попова

vk.com/popova_ee

– Электричка в девять, на третьей остановке выйдешь, и мы тебя встретим. Ты все поняла? – спросила мама, укладывая мои вещи в рюкзак, – может, все-таки с нами поедешь?

– Мам, ну не могу я! Новогодний огонек, у нас с Аленкой танец, потом еще КВН. Я все поняла. Не волнуйся, приеду, я уже взрослая!

Мама вздыхала и переживала, пыталась уговорить папу, чтобы он повлиял на мое решение. Но он поддержал меня, он часто поддерживал мои начинания и мечты. Видимо, предполагал во мне наличие мозгов. В его оправдание могу сказать, что местами я была умной девочкой, училась хорошо, про догонялки на крыше дома не рассказывала. В общем, шифровала отсутствие ума весьма умело.

Распадом Советского Союза еще не пахло, только дефицитом. Но он же и не может пахнуть ни колбасой, ни табаком, ни мылом. Все это уже по талонам, бартер процветает вовсю. О слове «корпоратив» еще тоже не слышали, а организовывать их уже умели. Называлось коллективный отдых. Моему отцу на Новый год выдали путевки на всю семью на пять дней. Шикарный подарок, а мне четырнадцать лет, у меня друзья, и школьные мероприятия, и Аленка. Как она без меня, у нас же танец, мы же за призовое место можем побороться.

Родители уехали в обед тридцатого декабря, а я должна была приехать к ним утром тридцать первого. Никаких сложностей. Уверенности четырнадцатилетнего подростка с лихвой хватит на банду грабителей.

Общешкольный огонек прошел, на дискотеке попрыгали. Будильник на семь, морозное утро. Вокзал.

В пригородной кассе я купила билет, села в электричку и поняла, что не помню, на какой станции выходить – на третьей или три проехать, а потом