Сергей Шапурко - Вместе (сборник) Страница 24

Тихо ропща, жители «Бастилии» разбредались по своим квартирам. Уничтожить «приборы» Мироновна не дала, несмотря на жгучее желание, возникшее у некоторых жильцов. Так они и простояли неделю, пока кто-то не убедил бабку, что лучи исчезли.

В библиотеке

Проектный институт, в котором трудился Игорь Перов, в период перестройки оказался в положении туриста, потерявшего компас. Вялые попытки руководства найти заказчиков ничем путным не заканчивались. Но люди, соблюдая КЗОТ и относясь с уважением к трудовой дисциплине, на службу являлись и честно валяли дурака на своем рабочем мест. Это были золотые времена! Деньги на зарплату еще были, а какой-либо товар создавать уже было не надо, ввиду полного отсутствия спроса. Все понимали, что когда-то это все закончится, но в России привыкли жить сегодняшним днем, и это качество в данный момент пришлось как нельзя кстати. Рушилась великая держава, засыпая обломками весь мир, история заходила на новое кольцо своей спирали, а проектный институт, постепенно забывая чего он там вообще проектировал, спокойно стоял на обочине и тихо махал платочком на тот случай, чтобы, когда все образуется, о нем вспомнили.

Начальница отдела, в штате которого состоял Гош, крупная женщина с желтыми пальцами и непредсказуемым характером, часто посылала его, как самого молодого, в городскую библиотеку. Компьютеры тогда были с трехэтажный дом, и роль Интернета тогда выполняла библиотека, там все и получали необходимую информацию.

В этот раз Гош с удовольствием приступил к исполнению поручения, связанного с посещением библиотеки — на город навалилась июльская жара, и находиться в некондиционируемом помещении института было невозможно. А так он зашел на пляж, погрузил свое тело в относительно прохладные морские воды и слегка освеженный прибыл к месту назначения.

Городская библиотека, как и всякая библиотека провинциального города, не была похожа на муравейник. Здесь не метались люди в очках с толстыми линзами, за которыми блестели горящие взоры, в поисках книжных новинок. Здесь все было мило и патриархально. В читальном зале, если не считать старую женщину, выдающую книги, находились только две девушки, видимо студентки, полностью поглощенные изучением чего-то для них важного.

Гош выбрал необходимую литературу и собирался пройти к одному из множества столов, как вдруг одна из девушек оторвала свой взор от уже успевшей ей надоесть книги и посмотрела на юношу. Тот сразу же вспомнил о своей, все еще не решившейся, проблеме. Несколько позже, увлекаемый уже не первоначально возникшими мыслями о наследстве и необходимости жениться, а вполне здоровым чувством влечения полов, направился к девушке.

— Рядом с вами свободно? — в пустом зале этот вопрос Гоша прозвучал неудачной шуткой.

— Занято. Должен прийти автор книги, пояснить мне некоторые моменты, — девушка слегка прищурилась, как бы оценивая Гоша — сколько он будет стоить, если отвести его на аукцион.

— Это не беда. Когда он придет, я встану, — Гош устроился радом и разложил на столе книги и достал из папки тетрадку и ручку.

Вторая девушка, сидевшая в зале, и, естественно, наблюдавшая за всем происходящим, недовольно кашлянула, гордо встряхнула волосами и почему-то осуждающе посмотрела на портрет Гоголя.

Буквально через минуту, отставив в сторону сразу оказавшиеся ненужными книги, ручки и тетради, молодые люди горячо зашептались. Они радостно обменивались впечатлениями, как старые знакомые после долгой разлуки.

Девушка, которую не выбрал Гош, не вынесла столь бурного общения, происходящего без ее участия и у нее под боком, собрала свои вещи, сдала книги и гордо покинула помещение.

Молодые шептались, как мыши в углу избы.

— И что, ты хочешь сказать, что у тебя нет девушки? — Эльвира, так звали собеседницу Гоша, недоверчиво сузила глаза.

— Говорю же тебе, нет. А как хочется! У-у-у! — Гош тоскливо завыл.

— Не волнуйся так. У тебя все еще впереди. Будет у тебя девушка, будешь с ней встречаться…

— Скорей бы уж!

Библиотекарь, уже давно недружелюбно поглядывавшая на нарушающих тишину, не выдержала и подошла к молодежи.

— Имейте совесть, граждане! Вы же в библиотеке! — эмоциональным шепотом устыдила она. Причем, когда произносила слово «библиотека», то часто заморгала ресницами, закатила глаза и сладко вздохнула.

У Эли покраснели щеки, и она стала смотреть на Гоша уже недоброжелательно. Тот, поняв, что дальнейшее углубление отношении не представляется возможным, пересел за другой стол и принялся за работу.

«И с этой прокол», — подумал Игорь, погружаясь в изучение балок и арковых перекрытий.

Дед Гордей

Один из жителей «Бастилии», дед Гордей, как говорил Гош, был «уникальным чуваком». Раненый еще в Гражданскую, он часто вслух очень громко разговаривал сам с собой.

Идя по улице, он мог ни с того ни с сего начать кричать:

— Сейчас мы все пойдем в атаку! Против тачанок, аэропланов и белогвардейских сабель. Никто не вернется. Погибнут все! Раненых и трусов уничтожат заградительные отряды НКВД. За Родину! За Сталина! Вперед!

Бабка Мироновна, зная такие приколы своего деда, использовала их в своих интересах. Когда Гордей начинал в очередной раз изрыгать слова и междометия, она, измученная отсутствием собеседников, довольно-таки удачно подстраивалась под деда, и у них получалось некое подобие диалога.

— Сволочи! Гады! Развалили Советский Союз! — орал, входя в раж, Гордей.

— Бесстыжие! Почем масло подсолнечное продают на рынке?! Всех наших накоплений на пару бутылок только и хватит! — вторила ему Мироновна.

— К ответу продажных членов партии!

— Когда уже порядок будет в стране? Живем, как в войну по карточкам.

— Не пощадит карающий меч революции белую сволочь!

— Слышишь, дед, Люська, что на кассе в нашем гастрономе сидит, от негра родила, — несколько отступила от темы Мироновна.

— Независимость странам Черного континента! Долой апартеид!

И так до самого вечера. Главное, не без пользы: и дед спокойно засыпал, и бабка выговаривалась.

В городе все, кто знал деда Гордея, называли его «комитетчиком», хотя никакого отношения к органам госбезопасности он не имел. А возникло прозвище благодаря одному очень забавному случаю.

Дело в том, что у Гордея Ивановича была фамилия Подгорный. Кто не помнит, была такая же фамилия у Председателя Президиума Верховного Совета СССР.

И вот однажды, много лет назад, пошел Гордей Иванович, тогда еще не дед, на выборы, проходящие в их городе. Поскольку, тогда это событие считалось праздничным, и одет он был соответствующе — черный костюм, белая рубашка, галстук. Идя к месту голосования невдомек ему было, что на его избирательном участке ожидают высокого гостя из столицы, его знаменитого однофамильца, баллотирующегося по их округу.

Готовились к этой встрече перепуганные местные партийные работники уже неделю. Покрасили маляры все, что только можно, вымыли, вычистили дворники все по нескольку раз. Пригласили оркестр и пионеров, позвали ветеранов. Короче, все чин чинарем.

По дороге к своему самому забавному происшествию, Гордей наткнулся на черную «Волгу» с поднятым капотом и копающимся в моторе водителем. Не приученный проходить мимо терпящего бедствие, он предложил свою помощь и, так как был профессиональным водителем, быстро устранил неисправности.

— Спасибо тебе, дядя, огромное! Еду из Москвы на юг отдыхать, в вашем городе никого не знаю. Так что спас ты меня, дорогой товарищ.

— А откуда машина такая знатная? Молод вроде еще для академика.

— Это отца моего. Он в исполкоме Москвы работает.

— Тогда понятно.

— А ты, дядя, куда путь держишь? Давай подвезу.

Гордей поудобней устроился в машине и с шиком подкатил к избирательному участку.

Там же, увидев черную «Волгу» с московскими номерами, подали команду играть марш. Ответственные лица бросились открывать дверь автомобиля.

— Товарищ Подгорный?

Этого неоспоримого факта Гордей отрицать не стал. А поскольку члена Центрального Комитета с такой фамилией мало кто знал в лицо, в ход пошел заготовленный заранее сценарий встречи.

К слегка удивленному простому шоферу подбежали пионеры, завязали на шее галстук и подарили цветы. Девушка в национальном наряде поднесла каравай. Ответственный товарищ, стоя по стойке «Смирно!», доложил текущую обстановку и зачем-то поругал американских империалистов.

Смущенный Гордей, абсолютно не ожидавший такой торжественной встречи, в ответном слове был краток:

— Ну, не стоит, не стоит…

Когда он, облепленный со всех сторон встречающими, прошел в помещение участка, один из ветеранов признал боевого друга.