Джозеф Хеллер - Уловка-22 Страница 28

Капитан грезил, а полковник Кэткарт действовал, и капитан Блэк был потрясен скоростью, с которой, как казалось ему, майор Майор обвел его вокруг пальца.

Узнав о назначении майора Майора, Блэк был не только ошарашен, но и глубоко уязвлен и не пытался этого скрыть. Когда его друзья, офицеры административной службы, выразили удивление по поводу того, что выбор полковника Кэткарта пал на майора Майора, капитан Блэк невнятно пробормотал, что вообще в части происходят занятные вещи. Затем офицеры стали строить догадки, имеет ли политическое значение сходство майора Майора с Генри Фонда, и капитан Блэк заявил, что майор Майор на самом деле и есть не кто иной, как Генри Фонда. А на замечание друзей насчет некоторых странностей майора Майора капитан Блэк объявил, что майор Майор — коммунист.

— Они просачиваются повсюду! — провозгласил капитан Блэк воинственно. — Вы, друзья, если желаете, можете сидеть сложа руки и заниматься попустительством. Но я не намерен сидеть сложа руки. Отныне я заставлю каждого сукина сына, который переступит порог разведотдела, подписать «присягу о лояльности». Но этому мерзавцу майору Майору я подписать не дам, даже если он этого очень захочет.

На следующее утро славный крестовый поход за принятие «присяги о лояльности» был в полном разгаре. Во главе его, охваченный энтузиазмом, стоял капитан Блэк. Идея оказалась действительно плодотворной. Весь сержантский и офицерский состав должен был подписать одну «присягу о лояльности» перед получением планшеток из разведотдела, другую — перед получением на складе бронекостюмов и парашютов. Третью «присягу о лояльности» нужно было принести лейтенанту Балкинктону, начальнику автороты, чтобы получить разрешение на проезд в грузовике от палаточного городка до летного поля. «Присяга о лояльности» подстерегала людей за каждым углом. Ее приходилось подписывать, чтобы получить денежное довольствие в финчасти или летный паек. Даже стрижка и бритье у парикмахера-итальянца не обходились без этой процедуры. Каждый офицер, поддержавший славный крестовый поход, как бы соперничал с капитаном Блэком в патриотизме. И капитан сутки напролет ломал себе голову, как превзойти прочих. В преданности родине он не желал знать себе равных. Когда другие офицеры, следуя его примеру, составили свои «присяги о лояльности», он пошел еще дальше и заставил каждого сукина сына, который приходил к нему в разведотдел, подписывать по две «присяги о лояльности», затем по три, а потом и по четыре. Вскоре он ввел новшество — подписывать «присягу о лояльности» с последующим исполнением «Звездного флага». Сначала пели хором по одному разу, затем по два, по три и, наконец, по четыре раза. Стоило капитану Блэку оставить своих соперников позади, как он презрительно отчитывал их за то, что они не следуют его примеру. А когда они следовали его примеру, он умолкал и ломал голову над новыми стратегическими планами, дабы снова получить возможность презрительно отчитывать своих сослуживцев за отставание.

Не понимая, как все это могло случиться, летный состав эскадрильи вдруг обнаружил, что офицеры административной службы, призванные обслуживать летный состав, вдруг подмяли его под себя. Изо дня в день пилотов запугивали, оскорбляли, изводили и шпыняли. Когда они осмеливались протестовать, капитан Блэк отвечал, что лояльный гражданин не должен возражать против принятия «присяги о лояльности». Каждому, кто ставил под сомнение эффективность «присяги о лояльности», он отвечал, что человек, поклявшийся в верности своей родине, обязан с гордостью присягать столько раз, сколько от него потребуют. А тем, кто ставил под вопрос нравственную сторону дела, он отвечал, что «Звездный флаг» — величайшее музыкальное произведение всех времен. Чем больше «присяг о лояльности» подписал человек, тем более он лоялен, — для капитана Блэка это было ясно как божий день. И он заставлял капрала Колодного с утра до ночи проставлять под присягами «Капитан Блэк» на тот случай, если потребуется доказать, что он — самый лояльный гражданин во всей эскадрилье.

— Главное — заставить присягать их без передышки, — объяснял он своей когорте. — Вникают они в смысл присяги или нет, не имеет значения. Ведь заставляют же ребятишек присягать на верность, когда они даже не знают, что такое присяга и верность.

Капитану Пилтчарду и капитану Рену славный крестовый поход за принятие «присяги о лояльности» был нужен, как собаке пятая нога, ибо эти процедуры до предела усложняли комплектование экипажей перед боевыми вылетами. Вся эскадрилья с утра до вечера занималась присяганием, подписанием и хоровым пением, и теперь, чтобы отправить самолет на задание, требовалось намного больше времени, чем прежде. Срочные боевые вылеты стали вообще невозможны, но оба капитана, Пилтчард и Рен, были слишком робки, чтобы дать отпор капитану Блэку, рьяно и неукоснительно проводившему в жизнь доктрину «каждодневного подтверждения». Эта лично им изобретенная доктрина имела целью выявить и изловить всякого, кто утратил лояльность за день, истекший с момента подписания предыдущей «присяги о лояльности». Видя, как капитаны Пилтчард и Рен мечутся в поисках выхода из труднейшей ситуации, капитан Блэк решил помочь им советом. Он явился к ним во главе делегации единомышленников и сухо предложил, чтобы, прежде чем давать разрешение на вылет, они сами заставляли каждого подписывать «присягу о лояльности».

— Разумеется, как хотите, — подчеркнул капитан Блэк, — никто не собирается на вас давить. Но учтите, командиры других эскадрилий заставляют всех принимать «присягу о лояльности», и ФБР может показаться, что вам двоим просто наплевать на свою родину, раз вы не считаете нужным требовать от подчиненных принятия присяги. Ну что ж, если вы не боитесь скверной репутации — дело ваше, других это не касается. Нам хотелось только помочь вам.

Милоу подобные разговоры не убедили, и он категорически отказался не кормить майора Майора, даже если майор Майор и коммунист, в чем, правда, Милоу в глубине души сомневался. Милоу по своей натуре был противником любых нововведений, которые угрожали нормальному ходу деловых операций. Он твердо стоял на своих позициях и наотрез отказался принимать участие в великом крестовом походе за принятие «присяги о лояльности». Капитан Блэк пожаловал к нему во главе целой делегации.

— Национальная оборона — наше общее дело, — сказал капитан Блэк в ответ на возражения Милоу. — Вся эта программа добровольная, не забудьте это, Милоу. Летчики не обязаны, если они не желают, принимать «присягу о лояльности». Но вы, Милоу, можете нам помочь, если начнете морить голодом тех, кто увиливает от принятия присяги. Это вроде «уловки двадцать два». Понимаете? Надеюсь, вы не против «уловки двадцать два»?

Доктор Дейника был тверд, как кремень:

— Почему вы так уверены, что майор Майор — коммунист?

— Потому что никто не слышал, чтобы он это отрицал, пока мы не обвинили его в принадлежности к коммунистической партии. И пока что никем не замечено, чтобы он подписал хоть одну из наших «присяг о лояльности».

— Так вы же ему и не предлагали.

— Конечно, не предлагали, — ответил капитан Блэк и пояснил: — Тогда бы весь наш крестовый поход пошел насмарку. Послушайте, если вы не хотите, вы не обязаны сотрудничать с нами. Но подумайте, что получается: мы будем стараться изо всех сил, а вы, как только Милоу почти уморит голодом майора Майора, начнете оказывать командиру эскадрильи медицинскую помощь? Интересно, что подумают в штабе полка о человеке, который подрывает всю нашу программу обеспечения безопасности? Скорее всего, вас переведут на Тихий океан.

Доктор Дейника поспешно капитулировал:

— Ладно. Я скажу Гэсу и Уэсу, и они сделают все, что вы пожелаете.

В штабе авиаполка полковник Кэткарт не без удивления наблюдал за тем, что происходит в эскадрилье.

— Весь шум поднял этот идиот Блэк в угаре патриотизма, — доложил Кэткарту подполковник Корн с улыбкой. — Думаю, вам стоило бы ему малость подыграть: ведь именно вы назначили майора Майора командирам эскадрильи.

— Нет уж, это была ваша идея, — возразил полковник Кэткарт оскорбленным тоном. — И прошу на меня не наговаривать.

— Кстати, это была весьма неплохая идея, — ответил подполковник Корн. — Тем самым мы избавились от одного лишнего майора в эскадрилье: он был у вас как бельмо на глазу. Не беспокойтесь, полковник, все скоро войдет в свою колею. Наша задача номер один — направить капитану Блэку письмо с выражением полнейшей поддержки. Будем надеяться, что он выдохнется прежде, чем успеет серьезно навредить. — И тут подполковника Корна осенило: — Послушайте, вы не допускаете, что этот безумец постарается вытряхнуть майора Майора из его трейлера?..

— Наша задача номер два заключается в том, чтобы вытурить майора Майора из его трейлера, — решительным тоном заявил капитан Блэк. — Я бы с удовольствием выгнал вон его жену и детей, но это не в моих силах: у него нет жены и детей. Поскольку мы можем делать только то, что мы можем делать, — вытурим его самого. Кто ведает размещением людей в палатках?