Альберт Иванов - Пираты Неизвестного моря Страница 3

– Пожалуй, я все-таки тебя приму…

– Глядите, он меня примет! Молоко пить?

– Тсс! Ужасно страшная тайна. Поклянись, что не проболтаешься.

Ленька испугался, что его сейчас заставят клясться кровью, и поспешно сказал:

– Век воли не видать!

Петька накрыл брата одеялом и, крепко уткнувшись холодным носом в его теплое ухо, зашептал:

– Пираты неизвестного моря! Слышал?… Я тебя, так и быть, принимаю в свою пиратскую команду.

– При одном условии, – поспешно оказал Ленька.

– Хоть при двух, – великодушно согласился Петька.

– Чур, я капитан! – заявил Ленька.

Рождение пиратской команды ознаменовалось легкой, но убедительной потасовкой, после чего младший брат, потирая лиловую печать на лбу, добровольно избрал старшего пиратом-капитаном. Зато он оставил за собой священное право мятежа.

– Как стоишь? Пятки вместе – носки врозь! – не своим голосом заорал Ленька. – Слушай мою команду! Курс – зюйд-норд-ост-вест! Идем под всеми парусами к отшельнику моря Гринбергу. Шагом марш!

– Ладно, – пробурчал Петька и сам себе окамандовал: – Полный вперед!

После седьмого продолжительного звонка младший брат неуверенно спросил:

– Слышь, может, они спят?

– Не обсуждать! Пират Петька, слушай своего капитана, стучи морзянкой. Три длинных, три коротких, три длинных. «SOS!» Спасите наши души!

– Вам кого? – раздался сумрачный мужской голос, приглушенный дверью.

Младший пират перепугался и сказал:

– Телеграмма.

– Подсуньте под дверь.

– А Лев спит?

– Какой Лев?

– Ну, ваш Лева…

– Скажите, вы почтальон? Да? А почему же вы детским голосом говорите? А?

– А мы – дети.

Заворчал замок, и голос забубнил:

– Безобразие! Кто это придумал – посылать детей ночью разносить телеграммы?!

Дверь уже почти открылась, но тут женский голос испуганно заверещал:

– Степа, не открывай! – Шепотом: – Это хулиганы! Я знаю. – Громко: – Сейчас в милицию позвоню. У нас – телефон! Не верите? Пятьдесят один – сорок шесть. – Шепотом: – Вот к Мариванне такие же приходили. Взрослые, бородатые! А с собой патефон принесли. Пластинку с детским голосом проигрывали. Детьми прикидывались! – Громко: – Вы еще здесь?

– Конечно, – глухо пробормотал Ленька.

Женщина – радостным шепотом:

– Вот видишь. Я же говорила – хулиганы! Имена узнали заранее. Про Леву спрашивают. – Громко: – Леву сюда не путайте! Вы явно ошиблись квартирой.

– Пошли, – обиженно сказал Ленька. – Курс тот же, только обратно.

И пираты печально покинули место морского сражения. Абордаж не удался.

Целый час братья мрачно просидели на крыше сарая. Петька все думал, думал и придумал:

– Я в «Сказках» братьев Гримм читал, что, если ночью петухом человек закричит, тут же рассвет наступит. Многое в сказках, конечно, вранье, но все равно делать нечего…

Братья уселись поудобнее и дружно заорали львиными голосами:

– Ку-ка-ре-ку!!!

Так они сидели и кукарекали, чтобы скорее пришло утро. После двухсотого петушиного вопля начало светать.

– Помогает! – удивился Петька.

Дальше сидеть было глупо.

Двор казался чужим: и свой, и не свой.

– Словно не наш, – сказал Петька.

– Людей нет, – догадался Ленька.

И правда, двор всегда был похож на предпраздничный колхозный базар.

Здесь обсуждали важнейшие дворовые проблемы современные старушки, малыши занимались строительством микрорайонов из песка, а заносчивые девчонки линовали асфальт в арифметическую клетку. Особое положение было у небритых пап. Папы были мастера на все руки. Одной рукой они со страшной силой ударяли костяшками домино по столу так, что из досок вылетали сучки, а другой – покачивали коляски, в которых надрывались, несомненно, будущие солисты Большого театра.

– И поглядеть не на что, – пожаловался Петька. – Необитаемый остров.

Они подошли к своей двери.

Дверь была на месте.

– Отвечать будем вдвоем, – на всякий пожарный случай сказал Ленька и смело нажал кнопку звонка.

Петька шипел, как голодный гусь:

– Три длинных, три коротких, три длинных. «SOS»!

Дверь распахнулась.

Чуть не сбив братьев, на площадку выскочил папа.

Он посмотрел направо:

– Ты здесь?

Он посмотрел налево:

– Ты здесь?

И затащил братьев в комнату.

Больше папа не сказал ни слова. Он посадил братьев на диван, аккуратно сложил каждому руки на коленях (как будто они и сами не могли!), задумчиво отошел к другой двери и стал медленно приближаться к дивану.

Ленька вдруг вскочил и пожал ошеломленному Петьке руку:

– Ты прав!

Папа остановился.

– А в чем дело? – спросила появившаяся мама.

Папа долго и нудно объяснял, как он услышал звонок, а ребят в комнате не было, а они оказались за дверью, а что они делали там так рано?

Ленька поспешно перебил папу:

– Мы с Петькой поспорили. Я говорил, что «Пионерку» в шесть утра приносят, а он говорил – не приносят.

– Да, да, разумеется, – поддержал его Петька, который наконец понял ловкий маневр капитана Леньки.

Глава 6.

Корабль тонет – крысы бегут

Разбудил их папа.

– Вы не проголодались? – спросил он, и в голосе его послышались грозовые раскаты.

Петька растерялся и ляпнул:

– У нас в холодильнике уйма крыс!

– Правда, – согласился папа. – Я сам сегодня видел двух.

Да, холодильник братья надолго запомнили!

Они сходили в «Молоко» – за молоком и кефиром, в «Сыр» – за сыром и в «Гастроном» – за колбасой, хотя вчера они колбасу и не ели.

Мама называла это трудовым воспитанием.

– Ну и как? – опросила она, когда братья загрузили холодильник продуктами.

– Прочувствовали, – сказал Ленька.

– Осознали, – подтвердил Петька.

А папа их пожалел. Он дал каждому по двадцать копеек.

– Идите в кино. Только маме – ни слова!

– Кого ты больше любишь? – спросил Ленька, когда они вышли из дома.

– Конечно, папу!

Они посмотрели вверх и увидели на балконе маму. Она явно пыталась им что-то оказать и показывала сетку.

– Дёру! – оказал Петька. – А то на базар за укропом отправят.

И «пираты» убежали во двор.

В кино они, конечно, не пошли.

– В лагере каждый день будут показывать, – оказал Ленька. – И все про шпионов.

Зато они купили в магазине посудо-хозяйственных и москательных товаров (и что такое – москательные?) перочинный ножик с двумя лезвиями. По одному – на брата.

По старой привычке они пошли в школу, оставляя неизгладимые шрамы на всех некрашенных деревянных заборах, которые им попадались. Так что ножик пришлось трижды точить об асфальт.

Деревья они не трогали. Сами сажали. Да и вообще, дерево – друг человека. А пираты – друзья зеленых насаждений. Где же им еще прятаться, как не в лесу, если нет надежного брига.

По пути они поймали какого-то «малолетнего преступника», который сорвал не менее двух тысяч листьев и хлопал ими, пугая окрестных собак и кошек.

Братья прочитали ему краткую лекцию, сопровождая ее легкими «внушениями», после чего вернули разоравшегося нарушителя на поруки прибежавшим родителям.

Родители долго их хвалили. И даже хотели отблагодарить за воспитание сына-шалопая, несомненно, ценным подарком.

Часами?

Щенкам?

Фотоаппаратом «Смена-2»?

Подшивкой журнала «Пионер» за 1952 год?

Но на это у родителей, к сожалению, не нашлось времени: парень поднял вой, и его пришлось спешно тащить домой.

Братья шли и оглядывались. Но их никто не догонял с подарками. А жаль!

На школьном дворе уже вертелись мальчишки. А у забора сидел на рюкзаке Олег Спасибо (такая фамилия) в окружении многочисленных родственников и чего-то ожидал. Спасибо был широко известен среди школьников. Из-за его редкой фамилии класс, в котором он учился, стал знаменитым.

Приходили делегаты со всех школ города и просили его показать. А потом говорили:

– Нашли, чем удивлять!

Как будто их кто-то звал.

Спасибо всегда все путал: расписание уроков, галоши в раздевалке и даже имена преподавателей. У него были ярко выраженные профессорские данные из кинофильмов для детей.

И сегодня он не изменил себе. Родственники пришли провожать его в лагерь, хотя отъезд был назначен на завтра. Так они и ушли не солоно хлебавши и даже не ругали его, так как были давно приучены ко всяким неожидонностям.

Гринберг собрал вокруг себя кучу младшеклассников и рассказывал, как к ним приходили мордатые-бородатые дяди с граммофоном, который пищал детским голосом, и пытались их «взять на пушку», замешав его, Леву, в это темное дело.

Его с интересом слушали, но не верили. Да и какой нормальный ученик поверит шахматисту?!

Подошел задумчивый Грунькин и сумрачно сообщил:

– В лагерь я не поеду.

Его начали уговаривать:

– Мы же решили всем классом!

– Все едут. Даже Петька, хотя он и не из нашего класса.