Владимир Санин - Наедине с Большой Медведицей Страница 3

Когда мы погрузили машину, пришел Вася и сказал, что погода ожидается отличная. Николай закрыл дверцы, и мы пошли завтракать. Возбужденные Таня и Нина ничего не ели и говорили, что они насытятся свежим воздухом. Я с уважением отношусь к этому калорийному продукту, но на всякий случай плотно закусил. А гурмана Николая, который хныкал, что теперь долго не придется вкусно покушать, вообще пришлось силой отдирать от стола.

Распрощавшись с родными стенами, мы пошли к машине. И здесь она раскрыла нам еще одну сторону своей утонченной натуры. Сколько Николай ни тыкал в нее ключом, она упорно не хотела открываться. Николай снял пиджак, но и это не помогло. Таня высказала догадку, что ключ в кармане успел заржаветь и его нужно смазать вазелином, а Вася предложил вбить ключ булыжником. Полдюжины мальчишек, которые с каким-то нездоровым интересом наблюдали за этой сценой, изводили нас советами. Один из них притащил откуда-то ржавый железный лом, а другой советовал подорвать дверцу динамитом. К счастью, Нина заметила, что Николай сует в машину ключ от чемодана, и через минуту мы сидели на своих местах: наш славный водитель с Таней – впереди и мы трое – сзади. Мешок с драгоценным рисом Вася из предосторожности положил себе на колени.

– Итак, вперед! – продекламировал Николай, и «Победа» тронулась с места, сопровождаемая адским грохотом. Оказывается, мальчишки привязали к машине злополучный шест и урну с мусором.

Вася наорал на мальчишек, которые издали корчили рожи, и мы выбрались со двора. И – последнее чудное виденье: посреди двора над своим поверженным бельем стоит Серафима Степановна и желает нам провалиться сквозь землю прямо в преисподнюю.

Под это напутствие путешествие началось.

ПЕНКА, НИКОТИН И «БОЙ С ТЕНЬЮ»

Говорят, что дальняя дорога таит в себе какое-то необъяснимое очарование. Утверждают, что когда несешься в неизведанную даль по черной асфальтовой ленте шоссе, то всегда испытываешь хорошее, волнующее чувство первооткрывателя. А о свежем воздухе, который с очаровательной бесцеремонностью лезет во все поры машины, написано столько, что я, боясь обвинения в плагиате, о нем умолчу.

На первом же перекрестке машину остановил милиционер. Он сурово на нас посмотрел и категорически велел отцепить от ручки багажника авоську с картофельными очистками и стереть написанные мелом слова. Мы, недоумевая, вышли из машины. Пока Вася, брезгливо держа пальцами грязную авоську, нес ее в урну, я стирал надпись: «Мы едем спекулировать лавровым листом!» Получив от Николая рубль штрафа, милиционер иронически посоветовал нам не так открыто афишировать свои темные делишки. Мы поехали дальше, рисуя в своем воображении картины свирепых кар, которые мы обрушим на головы вредных мальчишек по возвращении.

В полдень мы уже мчались по пригородному шоссе. Начались дачи. Они стояли аккуратными коробочками, эти оазисы отдохновения, и скорость, развитая нашей машиной (восемь-десять километров в час), позволяла подробно знакомиться с бытом отдыхающих. Это были идиллические картины, радующие глаз и душу. Даже наши воинственные путешественницы притихли и молча смотрели на это полнокровное дачное счастье. Вот нежится в гамаке пожилой толстяк. Вернее, ему кажется, что он лежит в гамаке, поскольку самая весомая часть его тела мирно покоится на траве. А вот розовощекий малыш раскладывает перед дворняжкой кубики: наверное, хочет научить ее читать хотя бы по складам. Рядом с ним мама в белом переднике варит варенье, снимая набухшую пенку…

О волшебная пенка! Как можно забыть тебя, необычайно ароматную и вкусную! Кто из нас не пролезал когда-то под маминой рукой к блестящему медному тазу, чтобы зачерпнуть ложкой этот земляничный нектар и, обжигаясь, насладиться им в соседней комнате! Далекая, милая, незабываемая пенка…

– Я бы чего-нибудь съела, – сдержанно сказала Таня.

При этих словах оживилась и Нина.

– Это можно, – коротко произнес Николай, опуская боковое стекло. – К вашим услугам порция отличного кислорода, которым вы мечтали насытиться, Кушайте на здоровье.

– В будущем, – вступил в разговор Вася, – люди научатся добывать из воздуха различные питательные вещества. Можно будет вставить в рот специальный фильтр и отлично позавтракать.

Но такая перспектива не взволновала наших жен. Более того, это научное предвидение они квалифицировали как издевательство.

Но долго Вася выдержать не мог. У него была какая-то физиологическая потребность сообщать людям полезные сведения. Указывая пальцем на сигарету, которую я прятал в рукаве, Вася изрек:

– Как жалок курящий человек! Я уподоблю его безумцу, который поджигает собственный дом. Бросай курить, несчастный!

Этим воплем Вася оказал мне воистину медвежью услугу. Два дня назад я бросил курить (так, во всяком случае, думала Нина) и теперь осторожно затягивался, пуская дым в окно. Но, услышав Васин вопль, она мгновенно меня разоблачила, пригвоздила к позорному столбу и выкинула в окно пачку сигарет. А Вася утешал меня, поглаживая свой дурацкий мешок риса:

– Благодари Нину, брат мой, она избавила тебя от больших неприятностей. Учти, что одна капля никотина…

– Убивает лошадь, знаю, – прервал я его. – Но на тебя хватило бы и половины капли!

– Почему? – тупо спросил Вася.

– А потому, что ишак раза в два меньше лошади.

– Эй, на галерке! – воскликнул Николай. – Высажу из машины за склоку.

– Не понимаю, – сказала Таня, – как это человек, пишущий в анкете, что он мужчина, не находит в себе силы воли бросить курить! Николай – это не образец мужчины, но последнюю папиросу он выкурил на пороге загса. Он хорошо знал, что иначе он меня не получит. Сколько ты уже не куришь, Николай?

– Шесть лет, – с необычайной легкостью соврал этот наглец, у которого в кармане брюк лежала начатая пачка папирос, – уже целых шесть лет я не курю, дорогая.

Николай подмигнул мне в зеркало и придал своей физиономии то кисло-сладкое выражение, какое, наверное, можно было увидеть когда-то у монаха, продающего индульгенции.

Мне было обидно, что этот тип остается безнаказанным. В отличие от Николая, который не бросал курить ни на один день, я уже кончал с курением раз пятнадцать. У меня уже поднакоплен кое-какой опыт, и теперь я никогда не бросаю вслепую. Мой метод таков.

Прежде всего необходимо себя подготовить психологически. С этой целью идите к врачу и спросите, можно ли вам курить. Ни один врач не ответит утвердительно, не возьмет на свою душу такой тяжкий грех. Он всячески будет вас уверять, что от курения происходят все беды, все болезни. Даже морская болезнь – это следствие отравления организма никотином. Каждая папироса отнимает у курильщика две минуты жизни, не меньше! Бросайте курить – и все будет хорошо, вплоть до повышения по службе.

Во время этой беседы врач обычно отнимает у себя минуты четыре жизни. Я заметил, что никто не курит больше, чем врачи. Противоречие, которое не может объяснить даже такой эрудированный человек, как мой брат Вася.

Побывав у врача и убедившись, что курение вас доконает, вы должны идти на улицу и выбросить пачку сигарет в урну. Предварительно следует, конечно, выкурить последнюю сигарету. Тогда легче выкидывать пачку. После этого можно идти домой и повсюду трезвонить, что вы бросили курить. Это создаст вокруг вас ореол мужественного и волевого человека, женщины будут дарить вам благосклонные взоры и ставить вас в пример своим безвольным мужьям.

Походив часа два или три в героях, ждите пробуждения. Вы неожиданно и с удивлением ощутите, что вам захотелось курить. Сначала вы к этому отнесетесь с иронической улыбкой и даже позволите себе отпустить по адресу никотина несколько пренебрежительных замечаний. Спустя некоторое время вы все чаще будете ловить себя на том, что не переставая думаете о случайно завалявшемся в пепельнице окурке. «Надо его немедленно выкинуть, – решите вы, – гнусность какая!» Потом вы убедите себя, что не стоит затрудняться из-за какого-то паршивого окурка. Гораздо проще не обращать на него никакого внимания.

Дальше все следует автоматически. Вы отвернетесь от пепельницы и начнете читать газету. Десятую строчку вы уже прочтете несколько раз подряд. Перед глазами будет стоять окурок. «Ничего не поделаешь, придется его выбросить», – громко произнесете вы и, бережно держа окурок, понесете его на кухню.

И здесь начнется волнующий поединок между конечным продуктом эволюции природы, ее лучшим украшением и владыкой, человеком, – с одной стороны, и презренным окурком – с другой. Произойдет примерно такой диалог.

Владыка природы. Вот сейчас я возьму тебя и выкину!

Окурок. Ну и весельчак же ты! Уморил! Ха-ха!

Владыка природы. А вот и выкину! Вот увидишь!

Окурок. Не устраивай здесь балаган! Во мне еще есть пять затяжек. Не теряй времени, а то жена сейчас придет. Прикуривай!