Аглая Дюрсо - Шотландский мегадивайс Страница 3

Это было плохо. Еще хуже было то, что в гипотетический фильм про тамплиеров (который и так рассыпался по вине академичного историка) вдруг потребовалось запихать всякой мистики – привидений и ведьмачества. Потому что массовый зритель главного канала это все очень любит.

Возможно, что я сказала «есть». Допускаю, что я сказала «п...ц». Второе – более вероятно. Потому что родители Магнуса, сам Магнус, и Лена Дорден-Смит вдруг очень всполошились.

Все начали думать, где брать тамплиеров и как выполнить только что поступивший заказ на мистику.

Буквально за десять минут Лена вызвонила знаменитого британского филантропа и издателя Дэвида Кэмпбелла. А Дэвид Кэмпбелл сказал, что у него есть брат – паж королевы, четырнадцатый герцог Аграйла, король виски, наследник всего Высокогорья. А у этого герцога в родовом поместье насчитывается до пяти привидений. И может, нам эти привидения подойдут?

«Когда подъехать?» – спросила я.

«До утра не подождет?» – спросил издатель и филантроп.

«Нет!» – отрезала Лена.

До высокогорья езды было четыре с половиной часа. И нас с Леной страшно укачало. Не надо было все-таки пить вино из сельпо в такой трудный для родины момент.

Пока мы ехали, я вспомнила, что перед отъездом прочитала книгу одного шотландца. Про ведьм-сестер. И?вроде бы это все было похоже на правду – очень реалистичная история. Где-то под Глазго. Лена было сказала Магнусу разворачиваться, но потом вспомнила, что мы не знаем, где в Глазго этот писатель живет. И?надо бы спросить про него у Дэвида, раз тот издатель. Пока мы ехали, настало утро. Это утро в Высокогорье было покрыто туманами. Туманы сползали с черных базальтовых гор прямо под колеса автомобиля. Лена сказала, что Дэвид так рано не встает. И может, пока погулять тут, по пустынному брегу, в разводах тумана? Но Дэвид Кэмпбелл не дремал. Пока мы ехали, он все придумал.

В первый фильм про аристократию (сказал он) будет очень круто запихать ежегодный бал помещиков Высокогорья, его соседей. Слава богу, эти помещики – безбашенные люди. И они готовы провести такой бал еще раз. Хоть и проводили его две недели назад. Они будут играть на волынках, танцевать, пить виски, а потом, когда дойдут до кондиции, отвезут всех на остров. У них там рядом есть остров, которые они умудрились не проиграть, не пропить и не проесть. Потому что этот остров?– национальная святыня. И там когда-то, на заре славной шотландской истории, нашли камень судьбы. Который буквально сбил крыши всем шотландцам. Потому что он кричит, когда на него садится истинный король.

«Этот камень там? Мы сможем его снять?!»

Дэвид с горечью поведал историю, как камень судьбы был увезен жалкими англичанами в Лондон, в Вестминстер. Потому что англичане сажают на престол кого придется, совершенно не прислушиваясь к рекомендациям священного камня. Более того, они унизили святыню до жалкого статуса музейной принадлежности для сбора пыли. Но гордые шотландцы не идут на поводу условностей современного мира. Они выкрали камень из музея. Выкрали пятитонную глыбу под покровом ночи! И англичане замяли конфликт!

– Может, решили не позориться, что прозевали дерзкое ограбление в сердце родины? – предположила Лена.

– Может, решили не связываться с... м-м-м... экстравагантными шотландцами? – предположила я.

Дэвид пожал плечами. Главное – что камень отбит у англичан.

– Так он на острове? – опять уточнила я.

– Нет. Но остров на месте.

Еще Дэвид нашел нам адрес писателя из Глазго. И?выдал телефон брата-герцога. И телефон настоятеля замка брата-герцога.

Напоследок я обнаглела и спросила, нельзя ли снять и его в нашем фильме. Я представила, как известный филантроп и издатель идет с нашей ведущей, наряженной в селянку, в местную лавку. Где они интересуются деревенскими сплетнями Высокогорья, покупают соль, спички и свечки и кушают в таверне фиш энд чипс.

– Нет, – отрезал издатель, – только без фиш энд чипс. Я завтракаю шампанским и омарами.

– Вери вэл, – согласилась я, – пусть будут омары. Это очень эффектно. Кстати, где вы берете омаров в этой глуши?!

– В сельской лавке, – пожал плечами Дэвид, – их туда приносят рыбаки. Утренний улов.

Мы валились с ног. Магнусу дали немного поспать на оттоманке какого-то там века. А нас с Леной Дэвид отпаивал чаем. Под музыку Брамса (Шопена?), которую Брамс (Шопен?) написал специально для Кэмпбеллов, гостя здесь, в замке...

Немного мистики для непритязательного зрителя

Мы долго решали, куда нам надо первее – в замок с привидениями или к ведьмам. Вообще-то первее нам надо было в Эдинбург, потому что мы хотели принять хотя бы душ, Лена хотела фен, а Магнус хотел хоть в таком потрепанном виде отметиться перед родственниками.

Но мы решили, что ближе всего – привидения, а потом – ведьмы. По дороге домой. А потом – душ, фен, кино и поспать часов хотя бы пять.

В Высокогорье паслись овечки, желтели склоны, чернели базальтовые горы, неслись с гор ручьи, мрачно шумели леса и все это упиралось в облака. Это все можно было выйти и потрогать руками. Но за определенную плату. То есть за штраф. Потому что все это было частным владением. Владением маркиза Карабаса. А если уж быть совсем точной, то герцога Аграйла сэра Торквилла Кэмпбэлла, наследника самой громкой фамилии в Шотландии. Все славные победы и коварные предательства Шотландии связаны с предками герцога Торквилла. Ну и Дэвида, его нетитулованного брата.

С этой же фамилией был связан и замок, длиной с Зимний дворец, увешанный портретами Кэмпбэллов, уставленный их утварью и антикварной мебелью, заваленный их оружием. Нам пришлось стоически пройти по этапу всех картинных галерей, узнать истории всех вероломцев и героев. Потому что нас встретил старик-смотритель замка. Из уважения к его возрасту и фантастической памяти на мельчайшие подробности истории клана мы не смели его перебить и прямиком приступить к оговариванию съемок привидений, хозяина замка и его родни в домашней обстановке. Старик был блестящ, рассказывая про распри Кэмпбеллов с соседями – заклятыми друзьями. Как они, в свободное от битв за судьбы родины время, воровали друг у друга скот. На протяжении десяти веков. И так привыкли друг друга ненавидеть, что уже просто не могли друг без друга.

Старик показал нам комнаты, где обитали привидения. И кровать, на которой появляется расчлененный в шестнадцатом веке мальчик-арфист. И кухню, в которой появлялось милое привидение девушки, которое проворно шмыгало по лестнице прямо в покои герцога.

Старик дал нам еще один телефон Торквилла и сказал, что замолвит за нас словечко, убедит герцога приехать сниматься.

Напоследок мы спросили у старика, отчего он ходит в килте, подозрительно отличном от килта клана Кэмпбеллов. Старик махнул рукой: «А-а-а... так ведь я не из клана Кэмпбеллов. Я из клана их злейших друзей...»

Торквилл Кэмпбелл был очень любезен по телефону. И приглашал пить чай к себе. В Лондон. Но когда узнал, что мы уже заперлись к нему в гости, и сидим в страшном высотном захолустье, откуда можно взять штурмом весь этот жалкий остров, был просто потрясен. Потрясен нашим проворством и героизмом. Он сказал, что этот замок неприступен. Сказал, что в него никому не удавалось пробиться без ведома хозяев. Торквилл, видно, нас сильно зауважал. И согласился приехать на съемки.

Потом мы умывались в Лох-Нессе, потом мы ели фиш энд чипс в пабе. Этот паб пользуется большой популярностью. Потому что его предприимчивый хозяин обошел дискриминирующий курильщиков закон очень хитроумным способом. В стене паба он насверлил дыр для голов и рук посетителей. И теперь можно курить не выходя, высунув на улицу только голову и руку. Чем и снискал себе бешеную популярность. Никак не нарушая закона.

А потом мы приехали к писателю. Писатель буквально не знал, куда нас посадить. Таким мы были для него чудом. Потому что известен писатель только в Шотландии, а на всем острове его совсем не знают. И он очень ликовал, что его знают в России и будут снимать для главного российского канала.

Если честно, я тоже недоумевала. Книга этого писателя вышла у нас крохотным тиражом в маленьком издательстве. Я купила ее в поезд, потому что меня вечно где-то черти носят. Короче, случайность, ставшая судьбой.

Писатель жил в маленьком городишке под Глазго. Страшная дыра. А сестры его и в самом деле оказались ведьмами. Они жили в еще большей дыре, неподалеку от дыры писателя. Это была такая дыра, что там даже Интернета не было, а стояли одинаковые домики с одинаковой планировкой и одинаковыми садиками. Это были домики для бедных, которые раньше работали в этой дыре на добыче угля. А потом углем перестали топить, жителей отмыли и поселили в таких домиках. Жителей было тысяч пять, и все они знали сестер. Подозреваю, что в какой-то степени все жители (по крайней мере, мужчины) были родственниками сестер. Потому что сестры были самыми примечательными женщинами в этой дыре. И потому что, повторяю, они были ведьмами. Они могли кого угодно приворожить и отворожить. И активно этим пользовались. Сестры были уже не девочками. Но они были ужасно душевными. Они накормили нас до отвала, беспрерывно стрекоча что-то такое очень женское и мудрое. Это было ясно по интонациям и выражению их лиц. Потому что иначе понять это было невозможно. Они говорили на каком-то кошмарном диалекте, который не понимала даже Лена, хоть она и вырастила в этой стране англоязычную дочь, а до этого сама была дочерью шпиона и могла переводить не только по губам, но и по мыслям.