Сергей Уткин - История болезни Страница 30

Я, признаться, думал, что Саныча с этой докладной пошлют куда подальше. Ан нет, на следующий день притаскивают упаковку новеньких кассет. И Саныч с чистой совестью одну кассету кладет в карман пиджака. Взамен изжеванной.

Вечером Саныч явно куда-то торопился, потому что из цеха рванул раньше меня. Я, в общем-то, на работе тоже засиживаться не любил, но и рысью к проходной никогда не скакал. Спокойно подождал Юру Парфенова, вместе топаем на выход.

А на выходе затор. Пропуска у нас на руки мало кому выдавались, оставались в кабинках. У каждого пропуска своя ячейка, своя кабинка. У Юры была пятая кабинка, он прошел. А я в своей шестой застрял, потому что на выходе шмонали Саныча.

Черт его знает, что там произошло. Может, у вахтерши в глаз рентген встроен. А, скорее всего, Саныч на выходе вместе с пропуском из кармана кассету выудил. Тут его и ткнули мордой в стену, на которой висел список запрещенных к проносу предметов. И аудиокассеты там чуть ли не на первом месте.

Ох и шуму было!.. Саныч во всю луженую глотку орал о своих трудовых заслугах, о полном допуске, о своих государственных наградах и партийных достижениях. Вахтерша в ответ тыкала его носом в инструкцию. Саныч показывал неповрежденную обертку кассеты, но и это не помогало. Стороны никак не могли договориться, очередь на проходной росла и в качестве рефери был вызван сотрудник Первого отдела. Пришла личность в штатском, под белы рученьки увела Саныча, дав возможность трудящимся отправиться по домам.

На следующее утро злой как сто тысяч чертей Николай Александрович рассказывал:

– Приволокли к себе. Достали личную карточку. Будто они меня в первый раз видят! Каждый квартал допуск обновляют, а тут не могут вспомнить кто я! Начинают мне вешать лапшу на уши про технические достижения Запада и что даже по запечатанной кассете можно выведать Большую Советскую Тайну! Я их в цех притащил, лентопротяжку показал, кассеты. Свою, которая из дома, показываю. Как попугаи, долдонят свое "Не положено!".

– Ну и как? Отдали кассету!

– Болт им с маслом, а не кассету! Я их на шлифовальный участок притащил, там установка размагничивающая. Размагнитил кассету у них на глазах, только после этого отвязались! Два часа мурыжили, суки!

Я бы эту историю забыл, наверное, если бы через несколько лет нечто похожее не случилось со знакомым программистом. Только тогда на дне пластикового пакета засветилась упаковка дискет.

Новинка станкостроения

Смотрю в новостях репортаж про то, как на отечественных станках запускают линию по производству зубодробительных кресел. В смысле, оборудования для стоматологов. Станки, как говорят, самые современные, с компьютерами. Очень точные...

Летом 1988-го в наш цех "комунестичегокуда" привезли новый токарный станок. Наш, отечественный, с ЧПУ. Кто не в теме: ЧПУ это числовое программное управление, узко профилированный компьютер. В тетрис на таком компьютере не поиграешь, там жестко вшитая программа, можно только алгоритм действий задать.

Станок распаковали, установили, наладили. Токаря нового позвали. Его, токаря, пару месяцев назад специально взяли, с прицелом на новую технику. А тут как раз заказ большой поступил. Прикатили к станку тележку дюралевых болванок. Токарь быстренько программу сваял, компьютеру скормил. Через двадцать минут в патроне получилась первая готовая деталь. Промерили – все точно по чертежу. Ну и забабахали процесс в режиме автомата. Токарь только готовые детали снимает и новые заготовки в патроне ставит. Остальное время возле станка сидит, кроссворд в газете решает, всем мужикам на зависть. К концу рабочего дня тележку с деталями уволокли в ОТК.

Утром в цеху крик, мат и полное безобразие. Из всей тележки деталей по размерам сделана лишь одна. Та, первая. Все остальные в минусе на несколько десяток. В переводе на русский: если по чертежу диаметр железки должен быть 10 миллиметров, то на детали это место 9,8. И так по всем промерам, которых на детали около тридцати. Будь погрешность в плюс, то проблем никаких – срезал лишнее и порядок. А тут куча дюраля переведена в стружку, которую обратно не приклеишь.

Делать нечего, заказываем новую партию материала. Токарь перепроверяет программу. Привозят новую тележку дюралевых чушек. Под пристальным контролем мастера станок точит первую деталь, каждая операция контролируется с микрометром. Все размеры выдержаны "по нулям". Ставят вторую заготовку, запускают программу. И на первой же операции станок срезает на три десятых миллиметра больше, чем заложено в программе.

Токарь недоуменно разводит руками, мастер кроет матом и несется в кабинет начальника цеха. Тот звонит производителю станка, начинается обычная ругань с выяснением кто дурак и кому за брак отдуваться...

В чем именно проблема так толком и не выяснили. Сперва грешили на механику станка, разобрали до станины и собрали обратно. В ручном режиме станок работал почти идеально.  Как только переключались в автоматический режим все начиналось по новой. Несколько месяцев инженеры станкостроительного завода пытались научить свое детище работать точно по программе, но безуспешно. В итоге вместо сверхсложных деталей умный станок стали использовать для черновой обработки.

Больше всех незадачливых станкостроителей доводил Женька Бочаров. Из дюжины токарных станков самыми точными в цехе были станки Бочарова. Всего их было два. Оба были построены еще до войны. В гитлеровской Германии...

Ворошиловский стрелок

– Ты, Серега, зря в армию не пошел. Хотя неподготовленному салаге и дохляку там тяжко.

Юрий Викторович Парфенов выпустил очередное облако табачного дыма.

– Вот мой батяня, как старый заслуженный вояка, поступил правильно. Начал нас с брательником гонять в хвост и в гриву с самого детсадовского возраста. Особенно когда батю на пенсию выперли. Правда, батя без дела сидеть не привык, так начальство ему должность придумало. Местный клуб ДОСААФ у нас тихо загибался, вот батю заведующим этого клуба и поставили. Пришли мы в этот клуб втроем, а там!.. Бардак такой, что ни в сказке написать, ни матом выругаться. Весь имеющийся арсенал, десяток пневматических винтовок и две мелкашки, на ладан дышат. Батя этот металлолом тут же разобрал, приволок откуда-то бадью с керосином и нас с Борькой посадил ржавчину отдирать. Сам винторезы перебрал, в пневматике все резинки заменил, чего-то там подкрутил. Стали винтовочки лучше новых, лист фанеры обычной пулькой с пяти метров насквозь прошибали. Две недели батя из нас ворошиловских стрелков делал, каждый день отстреливались. Заодно и винтовки опробовали, только мелкашки батя сам тестировал...

Юра, как профессиональный треполог, выдержал небольшую паузу, усиливая эффект рассказа.

– А через две недели батя устроил нам марш-бросок в полной боевой экипировке. Рюкзаки со снаряжением, нам с Бобом по пневматической винтовке на хребет повесил, сам батя одну из малопулек взял. Во субботу с утреца потопали. И как по заказу: всю дорогу засуха стояла, а тут дождь как из пожарной кишки хлещет. Почва глинистая, тропинки развезло, ноги скользят. Промокли все, вымазались в глине как горшки, которые не боги обжигают. Мы с Бобом выдохлись почти сразу, ныть начали. А батя один раз сказал: "Вот на карте точка, пока до нее не дойдем о привале не мечтайте!". И все! Ныть и спорить бесполезно, батя у нас кремень! Вышли мы из поселка часов в десять утра, а на точку приползли уже затемно. Пока отдышались, пока палатку поставили да пожрать сообразили... Короче, спать легли ближе к полуночи.

Очередная пауза, теперь совмещенная с прикуриванием новой папиросы.

– Палатку мы, для экономии времени, одной стороной к сосне привязали. Часа в четыре утра именно на нашу сосну принесла нелегкая ворону. Села на верхушке и давай распевать: "Кар, кар! Кар, кар! Кар, кар!"... Хрен поспишь под такую колыбельную. В конце концов Боб не выдержал. Взял свою пневмашку, вылез из палатки – хлоп! Ворона на верхушке ухохатывается: "Кар-кар-кар!". Боб, ничуть не смущаясь, тут же винтарь перезарядил, опять хлоп! Птичка сверху кубарем скатилась, только ветки затрещали. Боб ее за задние ноги схватил и к нам в палатку: "Ловите дичь на завтрак!"...

– Серега, Уткин!

Наш комсорг, физорг и еще какой-то орг, он же слесарь антенного участка Лешка Гуркин. Обычно ему до меня никакого дела нет, поскольку я не комсомолец и к физкультуре отношение имею весьма отдаленное.

– Тут я!

– Серега, пацаны говорят, ты в ПТУ норматив ГТО по стрельбе выполнил. Правда?

– Про ГТО не знаю, а какой-то зачет в ДОСААФ сдал.

– Из чего стреляли?

– Из Калашникова, АК-47.