Джозеф Хеллер - Уловка-22 - английский и русский параллельные тексты Страница 34

'I'll probably get over it soon.' Orr rolled over sideways to the floor and came up on one knee, facing toward Yossarian. 'Do you remember,' he drawled reflectively, with an air of labored recollection, 'that girl who was hitting me on the head that day in Rome?' He chuckled at Yossarian's involuntary exclamation of tricked annoyance. 'I'll make a deal with you about that girl. I'll tell you why that girl was hitting me on the head with her shoe that day if you answer one question.' 'What's the

question?' 'Did you ever screw Nately's girl?'

- Скоро пройдет.

Yossarian laughed with surprise. 'Me? No. Now tell me why that girl hit you with her shoe.' 'That wasn't the question,' Orr informed him with victorious delight. 'That was just conversation. She acts like you screwed her.' 'Well, I didn't. How does she act?' 'She acts like she don't like you.' 'She doesn't like anyone.' 'She likes Captain Black,' Orr reminded. 'That's because he treats her like dirt. Anyone can get a girl that way.' 'She wears a slave bracelet on her leg with his name on it.' 'He makes her wear it to needle Nately.' 'She even gives him some of the money she gets from Nately.' 'Listen, what do you want from me?' 'Did you ever screw my girl?' 'Your girl? Who the hell is your girl?'

'The one who hit me over the head with her shoe.' 'I've been with her a couple of times,' Yossarian admitted. 'Since when is she your girl? What are you getting at?' 'She don't like you, either.' 'What

the hell do I care if she likes me or not? She likes me as much as she likes you.' 'Did she ever hit you over the head with her shoe?' 'Orr, I'm tired. Why don't you leave me alone?' 'Tee-hee-hee. How about that skinny countess in Rome and her skinny daughter-in-law?' Orr persisted impishly with

increasing zest. 'Did you ever screw them?' 'Oh, how I wish I could,' sighed Yossarian honestly, imagining, at the mere question, the prurient, used, decaying feel in his petting hands of their teeny, pulpy buttocks and breasts. 'They don't like you either,' commented Orr. 'They like Aarfy, and they like Nately, but they don't like you. Women just don't seem to like you. I think they think you're a bad influence.' 'Women are crazy,' Yossarian

answered, and waited grimly for what he knew was coming next. 'How about that other girl of yours?' Orr asked with a pretense of pensive curiosity. 'The fat one? The bald one? You know, that fat bald one in Sicily with the turban who kept sweating all over us all night long? Is she crazy too?' 'Didn't she like me either?' 'How could you do it to a girl with no hair?' 'How was I supposed to know she had no hair?' 'I knew it,' Orr bragged. 'I knew it all the time.' 'You knew she was bald?' Yossarian

exclaimed in wonder. 'No, I knew this valve

wouldn't work if I left a part out,' Orr answered, glowing with cranberry-red elation because he had

just duped Yossarian again. 'Will you please hand me that small composition gasket that rolled over there? It's right near your foot.' 'No it isn't.' 'Right here,' said Orr, and took hold of something invisible with the tips of his fingernails and held it up for Yossarian to see. 'Now I'll have to start all over again.' 'I'll kill you if you do. I'll murder you right on the spot.'   'Why don't you ever fly with me?' Orr asked suddenly, and looked straight into Yossarian's face for the first time. - Почему ты со мной никогда не летаешь? -внезапно спросил Орр и впервые посмотрел Йоссариану прямо в глаза. ' There, that's the question I want you to answer. - Вот вопрос, на который я хочу услышать ответ. Why don't you ever fly with me?' Почему ты никогда со мной не летаешь? Yossarian turned away with intense shame and embarrassment. Йоссариан отвернулся, испытывая стыд и замешательство: ' I told you why. - Я тебе говорил почему. They've got me flying lead bombardier most of the time.' Меня почти все время заставляют летать ведущим. ' That's not why,' Orr said, shaking his head. - Не поэтому, - покачивая головой, сказал Орр. 'You went to Piltchard and Wren after the first Avignon mission and told them you didn't ever want to fly with me. - После первого налета на Авиньон ты пошел к Пилтчарду и Рену и сказал им, что больше никогда не будешь летать со мной. That's why, isn't it?' Так ведь было? Yossarian felt his skin turn hot. Йоссариану стало жарко. 'No I didn't,' he lied. - Я им этого не говорил, - соврал он. ' Yes you did,' Orr insisted equably. - Говорил, говорил, - спокойно настаивал Орр. 'You asked them not to assign you to any plane piloted by me, Dobbs or Huple because you didn't have confidence in us at the controls. - Ты просил их не назначать тебя на машины, которые пилотирую я, Доббс или Хьюпл, потому что ты нам не доверяешь. And Piltchard and Wren said they couldn't make an exception of you because it wouldn't be fair to the men who did have to fly with us.' А Пилтчард и Рен сказали, что они не могут сделать для тебя исключение, потому что это будет несправедливо по отношению к тем, кому придется с нами летать. 'So?' said Yossarian. - Ну и что? - спросил Йоссариан. 'It didn't make any difference then, did it?' - Выходит, от этого все равно ничего не изменилось. 'But they've never made you fly with me.' Orr, working on both knees again, was addressing Yossarian without bitterness or reproach, but with injured humility, which was infinitely more painful to observe, although he was still grinning and snickering, as though the situation were comic. - Да, только с тех пор они тебя уже не заставляют летать со мной, - стоя на коленях, говорил Орр без горечи и упрека. Но оттого, что в глубине души он был уязвлен, смотреть на него стало совсем невозможно, хотя он по-прежнему продолжал скалить зубы, как будто речь шла о чем-то очень смешном. ' You really ought to fly with me, you know. - А ведь тебе стоило бы полетать со мной. I'm a pretty good pilot, and I'd take care of you. Я ведь пилот что надо, со мной не пропадешь. I may get knocked down a lot, but that's not my fault, and nobody's ever been hurt in my plane. Может, меня и часто сбивают, но это уж не по моей вине, да к тому же никто из экипажа ни разу не пострадал. Yes, sir-if you had any brains, you know what you'd do? Да, да, уважаемый сэр, будь у тебя голова на плечах, тебе бы знаешь что надо сделать? You'd go right to Piltchard and Wren and tell them you want to fly all your missions with me.' Пойти прямехонько к Пилтчарду и Рену и сказать, что отныне на все боевые задания ты летаешь со мной. Yossarian leaned forward and peered closely into Orr's inscrutable mask of contradictory emotions. Йоссариан подался вперед и впился взглядом в лицо Орра, на котором непостижимым образом, словно на карнавальной маске, соседствовали противоречивые чувства. ' Are you trying to tell me something?' - Ты хочешь мне что-то сказать? ' Tee-hee-hee-hee,' Orr responded. - Хи-хи-хи... - ответил Орр. 'I'm trying to tell you why that big girl with the shoe was hitting me on the head that day. - Я хочу тебе сказать, почему та здоровая девка лупила меня по голове туфлей. But you just won't let me.' Но ты ведь не дашь мне сказать? ' Tell me.' - Ну говори. 'Will you fly with me?' - А ты со мной будешь летать? Yossarian laughed and shook his head. Йоссариан рассмеялся и покачал головой: 'You'll only get knocked down into the water again.' - Тебя же опять собьют над морем. Orr did get knocked down into the water again when the rumored mission to Bologna was flown, and he landed his single-engine plane with a smashing jar on the choppy, windswept waves tossing and falling below the warlike black thunderclouds mobilizing overhead. И действительно, во время налета на Болонью Орра подбили над морем, и он с одним мотором шлепнулся на беспокойные, гонимые ветром, плясавшие волны, над которыми воинственными ратями собирались черные грозовые тучи. He was late getting out of the plane and ended up alone in a raft that began drifting away from the men in the other raft and was out of sight by the time the Air-Sea Rescue launch came plowing up through the wind and splattering raindrops to take them aboard. Он замешкался в самолете и в итоге оказался один на аварийном плоту, который понесло в сторону от плота с другими членами экипажа. Скоро катер спасательной службы, с трудом продвигаясь сквозь ветер и пелену дождя, прибыл, чтобы забрать их на борт, но Орр уже скрылся из виду. Night was already falling by the time they were returned to the squadron. Когда экипаж Орра вернулся в эскадрилью, наступила ночь. There was no word of Orr. О самом Орре не было ни слуху ни духу. 'Don't worry,' reassured Kid Sampson, still wrapped in the heavy blankets and raincoat in which he had been swaddled on the boat by his rescuers. - Не беспокойтесь, - уверял Малыш Сэмпсон, кутаясь в толстое одеяло и дождевик, которые ему выдали спасатели. 'He's probably been picked up already if he didn't drown in that storm. - Его уже, наверное, подобрали, если он, конечно, не потонул во время шторма. It didn't last long. Но шторм продолжался недолго. I bet he'll show up any minute.' Держу пари, что он объявится с минуты на минуту. Yossarian walked back to his tent to wait for Orr to show up any minute and lit a fire to make things warm for him. Йоссариан вернулся к себе в палатку, ожидая, что Орр объявится с минуты на минуту. The stove worked perfectly, with a strong, robust blaze that could be raised or lowered by turning the tap Orr had finally finished repairing. Он развел огонь, чтобы к приходу Орра стало тепло. Печка работала безупречно: сильное, буйное пламя бушевало вовсю, его можно было отрегулировать поворотом крана - Орр все-таки успел ее починить. A light rain was falling, drumming softly on the tent, the trees, the ground. Сеял мелкий дождичек, мягко барабаня по палатке, деревьям и земле. Yossarian cooked a can of hot soup to have ready for Orr and ate it all himself as the time passed. Йоссариан разогрел банку с супом для Орра, но время шло, и он съел суп сам. He hard-boiled some eggs for Orr and ate those too. Он сварил для Орра яйца вкрутую и тоже съел их сам. Then he ate a whole tin of Cheddar cheese from a package of K rations. А потом умял целую банку сыра из пайка Орра. Each time he caught himself worrying he made himself remember that Orr could do everything and broke into silent laughter at the picture of Orr in the raft as Sergeant Knight had described him, bent forward with a busy, preoccupied smile over the map and compass in his lap, stuffing one soaking-wet chocolate bar after another into his grinning, tittering mouth as he paddled away dutifully through the lightning, thunder and rain with the bright-blue useless toy oar, the fishing line with dried bait trailing out behind him. Как только Йоссарианом овладевало беспокойство, он твердил себе, что Орр нигде не пропадет, и смеялся про себя, вспоминая рассказ сержанта Найта. Он представлял себе, как Орр сидит на плоту, деловито и сосредоточенно разглядывая у себя на коленях карту и компас, и отправляет в хихикающий, ухмыляющийся рот одну за другой размякшие плитки шоколада; не обращая внимания на дождь, гром и молнии, он прилежно гребет ярко-голубым игрушечным веслецом, а позади волочится удочка с сушеной приманкой. Yossarian really had no doubt about Orr's ability to survive. В живучести Орра Йоссариан абсолютно не сомневался. If fish could be caught with that silly fishing line, Orr would catch them, and if it was codfish he was after, then Orr would catch a codfish, even though no codfish had ever been caught in those waters before. Если вообще этой дурацкой удочкой можно поймать рыбу, то уж Орр ее поймает, а если он захочет выловить именно треску, то он треску и выловит, даже если в этих водах никто прежде не встречал трески. Yossarian put another can of soup up to cook and ate that too when it was hot. Йоссариан поставил на огонь еще одну банку супа и тоже съел его, покуда горячий. Every time a car door slammed, he broke into a hopeful smile and turned expectantly toward the entrance, listening for footsteps. Стоило хлопнуть дверце машины - Йоссариан радостно улыбался и выжидательно оборачивался к двери, прислушиваясь к звуку шагов. He knew that any moment Orr would come walking into the tent with big, glistening, rain-soaked eyes, cheeks and buck teeth, looking ludicrously like a jolly New England oysterman in a yellow oilskin rain hat and slicker numerous sizes too large for him and holding up proudly for Yossarian's amusement a great dead codfish he had caught. Он знал, что в любой момент в палатку может войти Орр, большеглазый, с мокрыми от дождя ресницами, щекастый, зубастый, забавный в своем клеенчатом капюшоне и широковатом для него макинтоше, похожий на ловца устриц из Новой Англии, - войдет, гордо потрясая, к удовольствию Йоссариана, огромной дохлой треской. But he didn't. Но Орр не появился. Peckem There was no word about Orr the next day, and Sergeant Whitcomb, with commendable dispatch and considerable hope, dropped a reminder in his tickler file to send a form letter over Colonel Cathcart's signature to Orr's next of kin when nine more days had elapsed. 29. Пеккем Прошел день, а Орр не давал о себе вестей, и сержант Уитком с похвальной быстротой и с надеждой в сердце бросил в папку трудных дел записочку с напоминанием самому себе послать через девять дней близким родственникам Орра официальное письмо за подписью полковника Кэткарта. There was word from General Peckem's headquarters, though, and Yossarian was drawn to the crowd of officers and enlisted men in shorts and bathing trunks buzzing in grumpy confusion around the bulletin board just outside the orderly room. Зато подал о себе весточку штаб генерала Пеккема. Йоссариан увидел толпу офицеров и рядовых в шортах и трусиках, сгрудившихся у доски объявлений, рядом со штабом эскадрильи. Толпа удивленно гудела, и Йоссариан не смог пройти мимо. 'What's so different about this Sunday, I want to know?' Hungry Joe was demanding vociferously of Chief White Halfoat. - Что такого особенного в этом воскресенье, скажи на милость? - шумел Заморыш Джо, наседая на Вождя Белый Овес. 'Why won't we have a parade this Sunday when we don't have a parade every Sunday? - Почему именно в это воскресенье у нас не будет парада, если у нас по воскресеньям вообще не бывает парадов? Huh?' А? Yossarian worked his way through to the front and let out a long, agonized groan when he read the terse announcement there: Due to circumstances beyond my control, there will be no big parade this Sunday afternoon. Йоссариан, работая локтями, пробился сквозь толпу и завыл смертным воем, прочитав следующее лаконичное извещение: "По причинам, от меня не зависящим, в это воскресенье большой дневной парад не состоится. Colonel Scheisskopf Dobbs was right. Полковник Шейскопф" They were indeed sending everyone overseas, even Lieutenant Scheisskopf, who had resisted the move with all the vigor and wisdom at his command and who reported for duty at General Peckem's office in a mood of grave discontent. Доббс оказался прав. За океан посылали всех, даже полковника Шейскопфа, который сопротивлялся, как черт, используя все силы и всю мудрость, отпущенные ему матушкой-природой. В весьма подавленном состоянии духа он явился в кабинет генерала Пеккема, чтобы доложить о своем прибытии к месту дальнейшего прохождения службы. General Peckem welcomed Colonel Scheisskopf with effusive charm and said he was delighted to have him. Полный обаяния генерал Пеккем приветствовал полковника Шейскопфа и заявил, что он в восторге от его прибытия. An additional colonel on his staff meant that he could now begin agitating for two additional majors, four additional captains, sixteen additional lieutenants and untold quantities of additional enlisted men, typewriters, desks, filing cabinets, automobiles and other substantial equipment and supplies that would contribute to the prestige of his position and increase his striking power in the war he had declared against General Dreedle. Один лишний полковник в его штабе означал, что теперь он мог начать требовать двух дополнительных майоров, четырех дополнительных капитанов, шестнадцать дополнительных лейтенантов и неисчислимое количество дополнительных рядовых и сержантов, пишущих машинок, письменных столов, шкафов, автомашин и другое столь же необходимое оборудование и снаряжение, которое способствовало бы приумножению престижа генерала Пеккема и увеличило бы его ударную мощь в войне против генерала Дридла. He now had two full colonels; General Dreedle had only five, and four of those were combat commanders. Теперь у генерала Пеккема стало два полковника, в то время как у генерала Дридла их было пять, но четверо из них были строевыми командирами. With almost no intriguing at all, General Peckem had executed a maneuver that would eventually double his strength. Таким образом, почти без всяких интриг генерал Пеккем умелым маневром удвоил свою мощь. And General Dreedle was getting drunk more often. The future looked wonderful, and General Peckem contemplated his bright new colonel enchantedly with an effulgent smile. И если учесть, что генерал Дридл закладывал за воротник все основательней, будущее рисовалось генералу Пеккему в самом восхитительном свете, и он созерцал своего новенького полковника с лучезарной улыбкой. In all matters of consequence, General P. P. Peckem was, as he always remarked when he was about to criticize the work of some close associate publicly, a realist. Ко всем важным вопросам генерал Пеккем подходил с реалистических позиций. Во всяком случае, так он обычно заявлял перед тем, как публично учинить разнос своим ближайшим подчиненным. He was a handsome, pink-skinned man of fifty-three. His manner was always casual and relaxed, and his uniforms were custom-made. Это был красивый, розовощекий мужчина пятидесяти трех лет от роду. Он ходил в форме, сшитой на заказ, держал себя свободно и непринужденно. He had silver-gray hair, slightly myopic eyes and thin, overhanging, sensual lips. Волосы его отливали серебром, глаза были слегка близорукие, а губы - выпуклые и чувственные. He was a perceptive, graceful, sophisticated man who was sensitive to everyone's weaknesses but his own and found everyone absurd but himself. Это был внимательный, приятный, утонченный, человек, чутко реагирующий на любые, даже самые ничтожные ошибки окружающих, только не на свои собственные. General Peckem laid great, fastidious stress on small matters of taste and style. Все, что делали другие, он считал абсурдным. He was always augmenting things. Approaching events were never coming, but always upcoming. Будучи натурой тонкой и привередливой, генерал Пеккем придавал грандиозное значение всяким мелочам в области литературного стиля и вкуса. Он не преувеличивал, а "гипертрофировал" значение каких-то вещей. Он ходил не на концерт, а "в концерт". It was not true that he wrote memorandums praising himself and recommending that his authority be enhanced to include all combat operations; he wrote memoranda. Неверно, что он сочинял меморандумы, в которых, набивая себе цену, требовал предоставить ему широкие полномочия и передать руководство боевыми операциями, - нет, он требовал "расширения своих прерогатив с тем, чтобы курировать военные операции". And the prose in the memoranda of other officers was always turgid, stilted, or ambiguous. Язык меморандумов, написанных другими офицерами, всегда был "выспренним, ходульным или сомнительным". The errors of others were inevitably deplorable. Чужие ошибки неизменно были "прискорбными". Regulations were stringent, and his data never was obtained from a reliable source, but always were obtained. General Peckem was frequently constrained. Его указания были "обязательны к исполнению". Things were often incumbent upon him, and he frequently acted with greatest reluctance. It never escaped his memory that neither black nor white was a color, and he never used verbal when he meant oral. Он располагал не просто верными сведениями, а "информацией", полученной обычно из "хорошо осведомленных источников". Генерал Пеккем часто действовал с величайшей неохотой, но "подчиняясь диктату сложившихся обстоятельств". Никогда он не забывал, что черное и белое - не цвета, и никогда не ошибался в употреблении слов "одевать" и "надевать". He could quote glibly from Plato, Nietzsche, Montaigne, Theodore Roosevelt, the Marquis de Sade and Warren G. Harding. Он бойко цитировал Платона, Ницше, Монтеня, Теодора Рузвельта, маркиза де Сада и Уоррена Гардинга. A virgin audience like Colonel Scheisskopf was grist for General Peckem's mill, a stimulating opportunity to throw open his whole dazzling erudite treasure house of puns, wisecracks, slanders, homilies, anecdotes, proverbs, epigrams, apophthegms, bon mots and other pungent sayings. Новые слушатели (в данном случае - такая неподнятая целина, как полковник Шейскопф) были бесценной находкой для генерала Пеккема, поскольку перед ним открывалась вдохновляющая возможность продемонстрировать свою блестящую эрудицию и пригоршнями метать перлы из сокровищницы каламбуров, острот, едких характеристик, проповедей, анекдотов, пословиц, эпиграмм, афоризмов и крылатых выражений. He beamed urbanely as he began orienting Colonel Scheisskopf to his new surroundings. Галантно улыбаясь, генерал Пеккем ознакомил полковника Шейскопфа с обстановкой. 'My only fault,' he observed with practiced good humor, watching for the effect of his words, 'is that I have no faults.' - Моя единственная ошибка, - заметил он с наигранным добродушием и одновременно наблюдая, какой эффект производят его слова, - в том, что я никогда не ошибаюсь. Colonel Scheisskopf didn't laugh, and General Peckem was stunned. Полковник Шейскопф не засмеялся, чем весьма озадачил генерала Пеккема. A heavy doubt crushed his enthusiasm. Энтузиазм генерала несколько поостыл: обычно этот парадокс действовал без промаха. He had just opened with one of his most trusted paradoxes, and he was positively alarmed that not the slightest flicker of acknowledgment had moved across that impervious face, which began to remind him suddenly, in hue and texture, of an unused soap eraser. Г енерала прямо-таки встревожило, что на непроницаемом лице полковника Шейскопфа не отразилось ни малейшего проблеска понимания. Лицо полковника внезапно напомнило генералу цветом и фактурой непочатую мыльную палочку для бритья. Perhaps Colonel Scheisskopf was tired, General Peckem granted to himself charitably; he had come a long way, and everything was unfamiliar. Возможно, полковник Шейскопф устал с дороги, великодушно предположил генерал Пеккем, полковник проделал длинный путь и попал в совершенно незнакомую среду. General Peckem's attitude toward all the personnel in his command, officers and enlisted men, was marked by the same easy spirit of tolerance and permissiveness. Отношение генерала Пеккема к подчиненным, будь то офицерский или сержантско-рядовой состав, отличалось духом терпимости и либерализма. He mentioned often that if the people who worked for him met him halfway, he would meet them more than halfway, with the result, as he always added with an astute chuckle, that there was never any meeting of the minds at all. Он часто указывал, что если работающие с ним люди идут ему навстречу, то он со своей стороны готов бежать им навстречу, но, добавлял он с хитрой улыбкой, это частенько приводит к тому, что мнения обеих сторон сталкиваются, и одно из мнений разлетается вдребезги. General Peckem thought of himself as aesthetic and intellectual. Г енерал Пеккем считал себя эстетом и интеллигентом. When people disagreed with him, he urged them to be objective. Когда люди с ним не соглашались, он убеждал их быть объективными. And it was indeed an objective Peckem who gazed at Colonel Scheisskopf encouragingly and resumed his indoctrination with an attitude of magnanimous forgiveness. Вот и теперь генерал Пеккем решил отнестись к полковнику Шейскопфу со всей возможной объективностью. В генеральском взгляде можно было прочесть поощрение и великодушную снисходительность. ' You've come to us just in time, Scheisskopf. - Вы приехали к нам как раз вовремя, Шейскопф. The summer offensive has petered out, thanks to the incompetent leadership with which we supply our troops, and I have a crying need for a tough, experienced, competent officer like you to help produce the memoranda upon which we rely so heavily to let people know how good we are and how much work we're turning out. I hope you are a prolific writer.' Летнее наступление выдохлось благодаря некомпетентному руководству, не обеспечившему должного снабжения наших войск, и я отчаянно нуждаюсь в твердом, опытном, компетентном офицере, как вы, который помог бы мне выпускать меморандумы. Меморандумы - один из важнейших видов нашей работы. Читая их, люди узнают, что мы не покладая рук делаем большое, полезное дело. Я надеюсь, что вы хорошо владеете пером. 'I don't know anything about writing,' Colonel Scheisskopf retorted sullenly. - Я в писанине не разбираюсь, - возразил полковник Шейскопф и надулся. 'Well, don't let that trouble you,' General Peckem continued with a careless flick of his wrist. - Хорошо, пусть вас это не беспокоит, -продолжал генерал Пеккем, небрежно махнув рукой. 'Just pass the work I assign you along to somebody else and trust to luck. - Вы будете попросту передавать порученную вам мною работу кому-нибудь другому и полагаться на удачу. We call that delegation of responsibility. Мы называем это "передоверять ответственность". Somewhere down near the lowest level of this co-ordinated organization I run are people who do get the work done when it reaches them, and everything manages to run along smoothly without too much effort on my part. Где-то на самом низком уровне высокоцентрализованной организации, которой я руковожу, сидят люди, которые делают всю работу, и дело идет вполне гладко без особых усилий с моей стороны. I suppose that's because I am a good executive. Я полагаю, это происходит оттого, что я -хороший работник. Nothing we do in this large department of ours is really very important, and there's never any rush. Фактически в своем огромном учреждении мы не делаем никакой особо важной работы, спешить нам некуда. On the other hand, it is important that we let people know we do a great deal of it. С другой стороны, необходимо поддерживать у людей впечатление, что мы заняты по горло, и вот это - очень важная работа. Let me know if you find yourself shorthanded. Если вам потребуются дополнительные сотрудники, дайте мне знать. I've already put in a requisition for two majors, four captains and sixteen lieutenants to give you a hand. Я уже послал заявку на двух майоров, четырех капитанов и шестнадцать лейтенантов, чтобы у вас был свой аппарат. While none of the work we do is very important, it is important that we do a great deal of it. Поскольку мы не занимаемся никакой важной работой, очень важно, чтобы мы делали как можно больше этой не важной работы. Don't you agree?' Вы согласны со мной? 'What about the parades?' Colonel Scheisskopf broke in. - А как насчет парадов? - перебил полковник Шейскопф. 'What parades?' inquired General Peckem with a feeling that his polish just wasn't getting across. - Каких парадов? - спросил генерал Пеккем, чувствуя, что его изысканные манеры не приносят желанных плодов. 'Won't I be able to conduct parades every Sunday afternoon?' Colonel Scheisskopf demanded petulantly. - Я смогу проводить парады по воскресеньям? -раздраженно спросил полковник Шейскопф. 'No. - Нет. Of course not. Разумеется, нет. What ever gave you that idea?' Как вам вообще пришла в голову эта мысль? ' But they said I could.' - А мне сказали, что я буду руководить парадами. 'Who said you could?' - Кто это вам сказал? ' The officers who sent me overseas. - Офицеры, которые посылали меня за океан. They told me I'd be able to march the men around in parades all I wanted to.' Они сказали, что я смогу гонять людей на парады, когда только захочу. ' They lied to you.' - Вам солгали. ' That wasn't fair, sir.' - Но ведь это нечестно с их стороны, сэр! 'I'm sorry, Scheisskopf. - Очень сожалею, Шейскопф. I'm willing to do everything I can to make you happy here, but parades are out of the question. Я готов сделать все, чтобы вам здесь было хорошо, но о парадах не может быть и речи. We don't have enough men in our own organization to make up much of a parade, and the combat units would rise up in open rebellion if we tried to make them march. В нашем учреждении слишком мало сотрудников, чтобы выводить их на парады, а строевики поднимут открытый мятеж, если мы попытаемся заставить их маршировать. I'm afraid you'll just have to hold back awhile until we get control. Боюсь, что вам придется несколько обождать, покуда мы не возьмем все под свой контроль. Then you can do what you want with the men.' Вот тогда уж вы сможете делать с летчиками все, что вам заблагорассудится. 'What about my wife?' Colonel Scheisskopf demanded with disgruntled suspicion. - А как насчет моей жены? - раздраженно спросил полковник Шейскопф, подозрительно глядя на генерала. ' I'll still be able to send for her, won't I?' - Я смогу послать ей вызов, это хоть можно? ' Your wife? - Жене? Why in the world should you want to?' На каком основании, скажите на милость? ' A husband and wife should be together.' - Муж и жена должны быть вместе. ' That's out of the question also.' - Об этом тоже не может быть и речи. ' But they said I could send for her!' - Но мне сказали, что я смогу ее вызвать. 'They lied to you again.' - Вам и на этот раз солгали. 'They had no right to lie to me!' Colonel Scheisskopf protested, his eyes wetting with indignation. - Но они не имели права врать мне! -запротестовал полковник Шейскопф, и от негодования на глаза его навернулись слезы. 'Of course they had a right,' General Peckem snapped with cold and calculated severity, resolving right then and there to test the mettle of his new colonel under fire. - Разумеется, они имели право, - отрезал генерал Пеккем с холодной и рассчитанной жесткостью. Он решил, не откладывая, испытать характер своего нового полковника. 'Don't be such an ass, Scheisskopf. - Не будьте таким ослом, Шейскопф. People have a right to do anything that's not forbidden by law, and there's no law against lying to you. Люди имеют право делать все, что не возбраняется законом, а закона против лжи не существует. Now, don't ever waste my time with such sentimental platitudes again. Так что впредь не отнимайте у меня времени вашими сентиментальными пошлостями. Do you hear?' Слышите? 'Yes, sir,' murmured Colonel Scheisskopf Colonel Scheisskopf wilted pathetically, and General Peckem blessed the fates that had sent him a weakling for a subordinate. - Так точно, сэр, - пробормотал полковник Шейскопф. Полковник Шейскопф поник головой, вид у него был самый жалкий, и генерал Пеккем благословил судьбу, пославшую ему в подчиненные такого размазню. A man of spunk would have been unthinkable. Г енерал не мыслил себе вспыльчивых подчиненных. Having won, General Peckem relented. Одержав победу, генерал Пеккем смягчился. He did not enjoy humiliating his men. Он не тешился унижением своих подчиненных. 'If your wife were a Wac, I could probably have her transferred here. - Если бы ваша жена состояла в женском вспомогательном корпусе, тогда бы я, возможно, перевел ее к нам. But that's the most I can do.' Но это - максимум того, что я могу сделать. 'She has a friend who's a Wac,' Colonel Scheisskopf offered hopefully. - У нее есть подруга в женском вспомогательном корпусе, - сообщил полковник Шейскопф с надеждой в голосе. ' I'm afraid that isn't good enough. - Боюсь, что этого мало. Have Mrs. Scheisskopf join the Wacs if she wants to, and I'll bring her over here. Пусть миссис Шейскопф, если желает, вступит в женский вспомогательный корпус, и я возьму ее сюда. But in the meantime, my dear Colonel, let's get back to our little war, if we may. Ну, а пока что, мой дорогой полковник, вернемся к нашей маленькой войне. Here, briefly, is the military situation that confronts us.' Сейчас я вас вкратце ознакомлю с боевой обстановкой на нашем театре военных действий. General Peckem rose and moved toward a rotary rack of enormous colored maps. Г енерал Пеккем встал и направился к вращающимся полкам, на которых лежали гигантские, ярко раскрашенные карты. Colonel Scheisskopf blanched. Полковник Шейскопф побелел. 'We're not going into combat, are we?' he blurted out in horror. - Но мы ведь не собираемся воевать! - в ужасе выпалил он. 'Oh, no, of course not,' General Peckem assured him indulgently, with a companionable laugh. - Ну конечно, нет, - дружелюбно рассмеявшись, снисходительно заверил его генерал Пеккем. 'Please give me some credit, won't you? - Уж мне-то вы можете поверить. That's why we're still down here in Rome. Именно потому, что мы не лезем в бой, мы все еще сидим здесь, в Риме. Certainly, I'd like to be up in Florence, too, where I could keep in closer touch with ex-P.F.C. Wintergreen. Конечно, я тоже был бы рад перебраться во Флоренцию, чтобы поддерживать более тесный контакт с экс-рядовым первого класса Уинтергрином. But Florence is still a bit too near the actual fighting to suit me.' Но Флоренция меня пока что не устраивает -близковато к линии фронта. General Peckem lifted a wooden pointer and swept the rubber tip cheerfully across Italy from one coast to the other. - Генерал Пеккем поднял деревянную указку и провел резиновым наконечником линию от одного побережья до другого. ' These, Scheisskopf, are the Germans. - Вот здесь, Шейскопф, стоят немцы. They're dug into these mountains very solidly in the Gothic Line and won't be pushed out till late next spring, although that isn't going to stop those clods we have in charge from trying. Они прочно вкопались в горы и создали "Готическую линию". Вышибить их не удастся до будущей весны, хотя это не значит, что наши высокопоставленные олухи не попытаются сделать этого раньше. That gives us in Special Services almost nine months to achieve our objective. Таким образом, наша специальная служба располагает почти девятью месяцами для достижения цели. And that objective is to capture every bomber group in the U.S. Air Force. А цель наша состоит, в том, чтобы подчинить себе все бомбардировочные полки американских военно-воздушных сил. After all,' said General Peckem with his low, well-modulated chuckle, 'if dropping bombs on the enemy isn't a special service, I wonder what in the world is. В конце концов, - сказал генерал Пеккем с бархатистым, хорошо отработанным смешком, -если уж бомбардировка вражеских позиций - это не специальная служба, то я вообще не знаю, для чего на свете существует наш Корпус специальной службы. Don't you agree?' Вы согласны? Colonel Scheisskopf gave no indication that he did agree, but General Peckem was already too entranced with his own loquacity to notice. Полковник Шейскопф ничем не выказал своего согласия, но генерал Пеккем слишком упивался собственной болтовней, чтобы еще следить за реакцией Шейскопфа. ' Our position right now is excellent. - В данный момент наше положение великолепно. Reinforcements like yourself keep arriving, and we have more than enough time to plan our entire strategy carefully. Прибывают подкрепления - такие, как вы, например. Кроме того, в нашем распоряжении более чем достаточно времени для тщательной разработки стратегических планов. Our immediate goal,' he said, 'is right here.' Вот объект нашей ближайшей атаки, - генерал Пеккем ткнул указкой в остров Пьяноса и со значением постучал по буквам, выведенным жирным черным карандашом. And General Peckem swung his pointer south to the island of Pianosa and tapped it significantly upon a large word that had been lettered on there with black grease pencil. Надпись гласила: The word was DREEDLE. "Дридл". Colonel Scheisskopf, squinting, moved very close to the map, and for the first time since he entered the room a light of comprehension shed a dim glow over his stolid face. Полковник Шейскопф подошел к самой карте, покосился на карандашную надпись, и впервые с той минуты, как он переступил порог кабинета, на его грубой физиономии забрезжил слабый отсвет мысли. 'I think I understand,' he exclaimed. - Кажется, я понимаю! - воскликнул он. ' Yes, I know I understand. - Ну конечно, я понимаю! Our first job is to capture Dreedle away from the enemy. Наша первейшая задача - отбить Дридла у врага. Right?' Правильно? General Peckem laughed benignly. Генерал Пеккем милостиво рассмеялся. 'No, Scheisskopf. - Нет, Шейскопф. Dreedle's on our side, and Dreedle is the enemy. Дридл - на нашей стороне, и в то же время Дридл - наш враг. General Dreedle commands four bomb groups that we simply must capture in order to continue our offensive. Г енерал Дридл командует четырьмя бомбардировочными полками, которые мы должны захватить, чтобы успешно продолжать наше наступление. Conquering General Dreedle will give us the aircraft and vital bases we need to carry our operations into other areas. Опрокинув генерала Дридла, мы тем самым завладеем мощными воздушными силами и жизненно необходимыми базами, а затем перенесем операции на другие фронты. And that battle, by the way, is just about won.' Кстати говоря, эта битва почти уже нами выиграна. General Peckem drifted toward the window, laughing quietly again, and settled back against the sill with his arms folded, greatly satisfied by his own wit and by his knowledgeable, blase impudence. - Генерал Пеккем приблизился к окну, еще раз рассмеялся и, скрестив руки, привалился к подоконнику, чрезвычайно удовлетворенный своим остроумием и эрудицией. The skilled choice of words he was exercising was exquisitely titillating. Он играл умело подобранными словами и получал от этого острое наслаждение. General Peckem liked listening to himself talk, like most of all listening to himself talk about himself. Г енерал Пеккем обожал слушать самого себя, особенно когда говорил о себе. 'General Dreedle simply doesn't know how to cope with me,' he gloated. - Генерал Дридл просто не знает, как со мной справиться, - похвалялся он. 'I keep invading his jurisdiction with comments and criticisms that are really none of my business, and he doesn't know what to do about it. - Я вторгаюсь в сферу его юрисдикции со своими комментариями и критическими замечаниями, хотя, конечно, это абсолютно не мое дело. А он теряется и не знает, как на это реагировать. When he accuses me of seeking to undermine him, I merely answer that my only purpose in calling attention to his errors is to strengthen our war effort by eliminating inefficiency. Когда он обвиняет меня в том, что я под него подкапываюсь, я без обиняков отвечаю, что моя единственная цель - привлечь внимание к его ошибкам, ликвидировать недостатки и тем самым усилить нашу военную мощь. Then I ask him innocently if he's opposed to improving our war effort. Затем я невинно осведомляюсь, не возражает ли он против усиления нашей военной мощи. Oh, he grumbles and he bristles and he bellows, but he's really quite helpless. Ну, тут он ощетинивается, ворчит и наконец вопит в голос, но практически он совершенно беспомощен. He's simply out of style. He's turning into quite a souse, you know. The poor blockhead shouldn't even be a general. He has no tone, no tone at all. Он просто-напросто отстал от жизни. Thank God he isn't going to last.' Слава богу, он долго не продержится. General Peckem chuckled with jaunty relish and sailed smoothly along toward a favorite learned allusion. - Генерал Пеккем беспечно рассмеялся и привел свой излюбленный, отлично вызубренный пример из классического наследия. 'I sometimes think of myself as Fortinbras-ha, ha-in the play Hamlet by William Shakespeare, who just keeps circling and circling around the action until everything else falls apart, and then strolls in at the end to pick up all the pieces for himself. - Иногда я кажусь себе Фортинбрасом, ха-ха, из шекспировского "Гамлета", который кружил-кружил вокруг да около, покуда все не рухнуло, а затем в конце концов выдвинулся на передний край и все прибрал к рукам. Shakespeare is-' Шекспир - это... 'I don't know anything about plays,' Colonel Scheisskopf broke in bluntly. - Я в пьесах не разбираюсь, - оборвал его полковник Шейскопф. General Peckem looked at him with amazement. Генерал Пеккем взглянул на него с изумлением. Never before had a reference of his to Shakespeare's hallowed Hamlet been ignored and trampled upon with such rude indifference. Никогда доселе его ссылку на прославленного шекспировского "Гамлета" не втаптывали в грязь и не игнорировали с таким тупым безразличием. He began to wonder with genuine concern just what sort of shithead the Pentagon had foisted on him. Его стало не на шутку занимать, что за типа подсунул ему Пентагон. 'What do you know about?' he asked acidly. - А в чем вы разбираетесь? - ядовито спросил генерал. 'Parades,' answered Colonel Scheisskopf eagerly. - В парадах, - с воодушевлением ответил полковник Шейскопф. 'Will I be able to send out memos about parades?' - Я могу разослать оповещение о парадах? 'As long as you don't schedule any.' - Оповещение разослать можно, парады назначать нельзя. General Peckem returned to his chair still wearing a frown. - Генерал Пеккем, хмуря брови, снова уселся в кресло. 'And as long as they don't interfere with your main assignment of recommending that the authority of Special Services be expanded to include combat activities.' - Разослать оповещение можно при условии, что это не будет мешать вашей главной задаче, которая заключается в агитации за передачу военных операций под эгиду нашей специальной службы. 'Can I schedule parades and then call them off?' - А могу я назначать парады, а потом их отменять? General Peckem brightened instantly. Генерал Пеккем просиял. 'Why, that's a wonderful idea! - Блестящая идея! But just send out weekly announcements postponing the parades. Немедленно приступайте к рассылке еженедельных объявлений, отменяющих парады! Don't even bother to schedule them. Можете даже не трудиться назначать их. That would be infinitely more disconcerting.' Представляю себе чудовищное замешательство в стане Дридла! General Peckem was blossoming spryly with cordiality again. - Г енерал Пеккем снова начал излучать доброжелательство. 'Yes, Scheisskopf,' he said, 'I think you've really hit on something. - Да, Шейскопф, - сказал он, - мне кажется, вы действительно попали в точку. After all, what combat commander could possibly quarrel with us for notifying his men that there won't be a parade that coming Sunday? В самом деле, какой строевой командир станет с нами ссориться, если мы оповестим его людей, что в ближайшее воскресенье не будет парада? We'd be merely stating a widely known fact. Тем самым мы лишь подтверждаем широкоизвестный факт. But the implication is beautiful. Но скрытый смысл этого мероприятия великолепен. Yes, positively beautiful. Да, да, Шейскопф, это прямо-таки великолепно. We're implying that we could schedule a parade if we chose to. Ведь тем самым мы даем понять, что при желании мы могли бы назначать парады. I'm going to like you, Scheisskopf. Вы мне начинаете нравиться, Шейскопф. Stop in and introduce yourself to Colonel Cargill and tell him what you're up to. Отправляйтесь к полковнику Карджиллу, представьтесь ему и расскажите, чем вы будете нас заниматься. I know you two will like each other.' Я уверен, вы понравитесь друг другу. Colonel Cargill came storming into General Peckem's office a minute later in a furor of timid resentment. Минуту спустя полковник Карджилл ураганом ворвался в кабинет генерала Пеккема и набросился на него в припадке трусливой, кроличьей ярости. 'I've been here longer than Scheisskopf,' he complained. - Я здесь служу дольше, чем полковник Шейскопф, - пожаловался он. 'Why can't I be the one to call off the parades?' - Почему не мне поручили отменять парады? 'Because Scheisskopf has experience with parades, and you haven't. - Потому что у Шейскопфа есть опыт по части парадов, а у вас нет. You can call off U.S.O. shows if you want to. Если хотите, можете отменять представления концертных бригад ОСКОВ. In fact why don't you? В самом деле, почему бы вам этим не заняться? Just think of all the places that won't be getting a U.S.O. show on any given day. Только вообразите, во скольких частях и подразделениях ежедневно не бывает концертов ОСКОВ. Think of all the places each big-name entertainer won't be visiting. Подумайте, во скольких подразделениях не может побывать известный актер или музыкант? Yes, Cargill, I think you've hit on something. Да, Карджилл, я думаю, вы попали в точку. I think you've just thrown open a whole new area of operation for us. По-моему, вы открыли для нас новую сферу действий. Tell Colonel Scheisskopf I want him to work along under your supervision on this. Пусть полковник Шейскопф под вашим наблюдением занимается отменой концертов. Так ему и передайте. And send him in to see me when you're through giving him instructions.' А после того, как вы его проинструктируете, пусть зайдет ко мне. 'Colonel Cargill says you told him you want me to work along under his supervision on the U.S.O. project,' Colonel Scheisskopf complained. - Полковник Карджилл говорит, будто вы хотите, чтобы я под его наблюдением занимался концертными бригадами, - пожаловался полковник Шейскопф. ' I told him no such thing,' answered General Peckem. - Ничего подобного я ему не говорил. 'Confidentially, Scheisskopf, I'm not too happy with Colonel Cargill. Сугубо между нами, Шейскопф: я не в восторге от полковника Карджилла. He's bossy and he's slow. Он чванлив и к тому же медлителен. I'd like you to keep a close eye on what he's doing and see if you can't get a little more work out of him.' Я попрошу вас не спускать с него глаз и заставлять его пошевеливаться. 'He keeps butting in,' Colonel Cargill protested. 'He won't let me get any work done.' - Он лезет не в свои дела и не дает мне работать, -примчался с протестом полковник Карджилл. 'There's something very funny about Scheisskopf,' General Peckem agreed reflectively. - М-да... занятный тип, этот Шейскопф, -согласился генерал Пеккем. 'Keep a very close eye on him and see if you can't find out what he's up to.' - Не спускайте с него глаз и постарайтесь выяснить, годен ли он вообще на что-нибудь. 'Now he's butting into my business!' Colonel Scheisskopf cried. - Ну вот, а теперь он лезет в мои дела! - кричал полковник Шейскопф. 'Don't let it worry you, Scheisskopf,' said General Peckem, congratulating himself on how adeptly he had fit Colonel Scheisskopf into his standard method of operation. Already his two colonels were barely on speaking terms. - Пусть это вас не беспокоит, Шейскопф, - сказал генерал Пеккем, мысленно поздравляя себя с тем, как он умело обуздал Шейскопфа при помощи своего стандартного приема: оба его полковника уже сквозь зубы разговаривали друг с другом. 'Colonel Cargill envies you because of the splendid job you're doing on parades. - Полковник Карджилл завидует вам, поскольку вы так блестяще справляетесь с парадами. He's afraid I'm going to put you in charge of bomb patterns.' Он боится, как бы я не поручил вам наблюдать за узором бомбометания. Colonel Scheisskopf was all ears. Полковник Шейскопф навострил уши: 'What are bomb patte