Люда и Игорь Тимуриды - СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ Страница 35

Я давно уже потеряла счет времени. Время словно застыло. Одно дело, когда секунда тянется в кафе, а другое – когда перед тобой тысячи препятствий на той же скорости. Со страшной четкостью руки работали словно умные, со страшной, обезумевшей четкостью, безжалостной точностью и повиновением, тело само извивалось и бросало это чудовище. Я прыгала по крышам машин, взлетала даже по боковым бортам машин, резко ложа мотоцикл в поворот и перекидывая его на боковую стенку грузовика в мгновение поворота. Я сама не знала, что я делала.

Это была адская школа, в которой был один выход – научиться. Или сдохнуть. Никаких иллюзий, что со мной будет, если я не увернусь на такой скорости, у меня не было. Заколдованный круг. Мне приходилось умереть, извернуться и научиться, даже если никто не учил. Реакция стала просто бешенной и руки сами мгновенно рвали руль во все стороны, как безумные роботы.

И тут я увидела группу своих охранников, взиравших на это с холодным любопытством.

- Вот оно, мое спасение! – озарило меня, даже не смотря, что я глупая. Это было великое решение. Я должна попросить у них объяснить, как его выключить!

На следующем кругу я вообще прошла мимо них, не сумев сказать ни слова. Они только мелькнули вдалеке.

И снова ад.

И снова я шла мимо них.

На этот раз я начала орать уже почти за километр.

- Как переключать скоооорооОООО! Вжик!

Я еле развернулась.

И снова пошла. Бешено оря еще с километра:

- Где тут тормоооООООО! Вжик!

Если вы думаете, что эти негодяи бросились мне помогать на третий раз, то вы глубоко ошибаетесь.

Когда я шла третий раз, девять из них лежали на земле, схватившись за животы, и отчаянно рыдали.

Только Иван издевался надо мной. Он сел на землю на задницу, будто на мотоцикл, расставил руки, будто на руле и урчал, делая ими крабьи хватательные движения. Показывая, гад, что я должна отпустить руль и совершить самоубийство, ибо я чокнутая.

Я чуть не зарыдала. Они что-то кричали, но я ничего не могла расслышать в безумном реве мотора и в то короткое мгновение, когда пересекала пространство мимо их.

Потом они все стали делать крабьи движения – мол, давай кончай с собой.

Я злилась ужасно.

А потом Иван выволок из багажника “Ниссана” гоночную “Ямаху”, что мне подарили, и попытался нагнать меня на ровном участке мотодрома.

Догнать то он догонял, но в этом реве ничего не было слышно. Да и длилась трасса всего мгновение, а потом он сходил с нее, ибо не рисковал врываться в ад с препятствиями, а я выла. Потом его сменил инструктор на этой же гоночной машине.

Он сумел подойти ко мне почти вплотную и даже начал что-то показывать. Я даже сумела увидеть что-то.

Но, на мой ужас, я слишком отвлеклась и сошла с мотодрома и вылетела на проспект.

Я в ужасе завизжала, увидев машины. Они стояли сплошной стеной по всей трассе. Была пробка.

Завизжав, я задергала руль в разные стороны. И, попав на ящик, взлетела на крыши.

Бог его знает, как я не погибла. И никто не знает, чего мне это стоило. По крышам машин я шла, обезумев, по проспекту.

Рядом шел инструктор.

Милиция бегала, выла, свистела, махала кулаками, но я этого почти не видела. Я была слишком “увлечена” занятием, суть которого состояла в том, чтоб проехать из одного конца проспекта в другой, не коснувшись земли.

По крышам стоявшим в громадной пробке машин, ибо милиция перекрыла движение во всех направлениях.

Я сама даже не заметила, как мы сделали обезумевший круг над землей, то есть по крышам вокруг четверти Москвы, устроив с инструктором эту безумную, безумную бешеную гонку по крышам.

Когда я углядела родной мотодром, я чуть не зарыдала от счастья. И влетела на круг.

И увидела, как инструктор, на ходу бросив мотоцикл, бешено побежал в радиоцентр автосалона, где торчал громадный рупор.

Я подумала, что я осталась одна. Тем более, что все сошли с ума и танцевали танец маленьких утят. Делая руками – кряк, кряк – расставив их. Мол, кончай быстрее, мы веселимся.

И тут безумно, перекрикивая рев мотора, заорал рупор:

- Гражданочка на мотоцикле... Сейчас мы будем по шагам объяснять вам, как остановить мотоцикл и нажать тормоз, слушайте внимательно... Гражданочка на мотоцикле...

В общем, они сумели таки объяснить мне. Я прошла еще два круга в свое удовольствие, сбрасывая скорость, и только потом обессилено остановилась у своих ребят. Красных от слез и смеха.

- Класс! – счастливо сказала я.

А потом мой взгляд упал на продавца, который меня на него посадил, и лицо мое мгновенно исказилось и изменилось.

- Ты! – рявкнула обвиняюще я, слетая с мотоцикла и уставив на него палец. – Ты! Ты не сказал мне, удод, как его выключать и где тут тормоз!!!!

Глава 19.

Я наступала в злости на продавца.

- Нет... Нет... – затравлено отступал тот.

Они все просто рыдали.

- Следующий раз, прежде чем сесть, ты хоть ознакомишься, как он ездит... – сквозь слезы, без тени сожаления или раскаяния, довольно сказал Иван.

И тут к нам подбежал администратор.

- Что...

- Беру! – сказала я, кинув ему в руки шлем. – Этот! Таких два! И этот... – я ткнула в какой-то супермотоцикл, возле которого печально стояла Оля, грустно смотря на него.

- И... – я хотела указать еще, продавец засуетился, но Иван просто перехватил мою руку.

- Убью... – тихо сказал в сторону продавца Иван.

- Этот Оле! – обиженно сказала я, что меня подозревают в детском поведении, то бишь в желании купить весь магазин. – Вишь, она скучает! Вместе гонять будем!

Завизжав от восторга, она кинулась мне на шею.

Я стала покупать машины. После гонок голова гудела и не соображала. Я сначала полезла в сумку с пачками, где раньше лежали подаренные на магазин доллары.

- Где же эта мелочь? – переворачивая фальшивые квадратные пачки и откидывая их в сторону, не могла никак вспомнить я. Я не поняла, что копаться в сумке на глазах у продавца нехорошо.

Взгляд продавца, когда он увидел эти красные пачки, стал просто каким-то безумным. Он то ли беззвучно плакал, то ли голова его колебалась из стороны в сторону, то ли его искажали гримасы рыданий без слез, но смотрел он на эти дурацкие деньги с каким-то надрывом.

- А, в дипломате! – догадалась я. И, вскрыв дипломат с драгоценными долларами, кинула ему нужные пачки по десять тысяч долларов.

Он ошарашено схватил их в руки.

Но лицо его было странным. И корчилось. А потом он вытянулся в струнку, и, очевидно, попытавшись взять себя в руки, став по швам, заученным тонким голосом с надрывом произнес:

- Наша фирма предлагает вам... ууу... эксклюзивную новую коллекцию гоночных реактивных самолетов Конкорд!!!

И упал в обморок.

И тут администратор словно очнулся от тяжкого сна и чудовищной подавленности, с которой он взирал на все.

- Что вы натворили! Вы только посмотрите! Да... Даааа... Дааа!

Иван тяжело вздохнул.

И, отодвинув меня в сторону, взял из-за моей спины две пачки и кинул их администратору.

А потом медленно выпрямился:

- Покупаю... – спокойно сказал он. И лениво обвел рукой весь разрушенный автосалон с мотоциклами. – Все!

Администратор как-то странно взглянул на пачки. Потом вдруг выпрямился в струнку, выпятил грудь колесом, как новобранец, и высоким голосом вопросительно как-то пискнул:

- Завернуть?

Я так и не смогла понять, что он ему кинул – мои драгоценные доллары были целы. Я держала их в руках.

А потом забыла.

Я не слушала, о чем там скучные мужчины договариваются между собой. Вместе с Олей мы, забыв все окружающее, сидели под нашими купленными мотоциклами и увлеченно рассматривали их. Трогая колеса, моторы, рули, любуясь ими, и многое другое... Я даже не слушала адрес, куда Иван сказал отправить все мотоциклы.

- Что с ней? – закончив все вопросы, тихо спросил администратор.

- Она выходит замуж... – меланхолично сказал Иван.

- Это свадебный подарок?

- Мне дали деньги, чтобы купить магазин... – на мгновение отвлекшись от раскладывания игрушек, автоматически сказала я.

Администратор дернулся.

И я снова погрузилась в более важные дела. В разглядывание игрушки.

И тут очнулся продавец. Он встал, извинился за минутную слабость.

- На солнце перегрелся! – заикаясь, сказал он. – У меня удар...

А потом подошел к нам, и стал заплетающимся языком рассказывать о мотоцикле. Где тормоз...

А потом он поднял взгляд на Олю.

И застыл. Очевидно, он просто раньше ее не видел из-за моего гоночного мотоцикла “Yamaha”.

- Оооо... – тихо простонал он.

А потом сел на асфальт и зарыдал.

- Что такое? – встревожилась я.

- Я сегодня понял, что нужно для счастья! – сказал сквозь слезы этот франтоватый деловой английский мальчик.

Я удивилась.

- Это приехать на старых “жигулях”, нести в клетчатой продуктовой сумке лимоны, купить магазин, и вот быть с ней... – он почему-то смотрел на Олю.

Я удивилась. Я приехала с Олей на старых жигулях, купила магазин...