Пётр Бормор - Книга на третье Страница 38

Человек испуганно ссутулился, когда над его головой появился ангел с горящим мечом в руке.

— Простить? — равнодушно переспросил ангел. — Это можно.

Он вбросил меч в ножны и уставился на человека с брезгливым осуждением.

— Бог не умер. Бог спит. А ты тут орёшь!

— Я не знал… Как — спит?!

— Да вот так, спит. Уснул и, может, видит сны.

— Какой ужас! Даже просто сон разума порождает чудовищ, а если уснул сам Бог… Надо немедленно его разбудить!

— Ты серьезно? — удивился ангел.

— Конечно!

— Знаешь, я бы не рекомендовал, — ангел задумчиво почесал за ухом.

— Почему?

— Потому что чудовища, порожденные сном разума — это, в частности, ты…

Демиург строил новый мир.

— Да будет свет! — сказал он. И стало по слову его.

— Хорошо, — кивнул демиург, — а теперь разделись, мироздание, на небо и землю!

И стало по слову его.

— Хорошо, — сказал демиург. — А теперь пусть появятся моря и океаны.

И стало по слову его.

— Хорошо, — сказал демиург. — А теперь пусть земля прорастет травой. Хорошо. И деревьями тоже. Про кусты не забываем!

И стало по слову его.

— Хорошо. А теперь животные, гады всякие, птицы, звери…

И стало по слову его.

— Ну и напоследок, человек.

Демиург замесил в корыте глину и вылепил человека. Человек тут же схватил корыто и вывалил остатки глины на голову демиургу.

— ***** **** ****:-(!!!!! — сказал демиург.

И стало по слову его.

— Ну чего ты орешь? — недовольно скривился архангел и приоткрыл один глаз. — Что там опять случилось?

— Вставай! Скоро твой выход, а ты…

— Отстань, — лениво отмахнулся архангел и снова закрыл глаза. — До моего выхода еще далеко.

— Так ведь Конец Света! Война Гога и Магога!

— Нашел, чем удивить! — хмыкнул архангел. — Можно подумать, был хоть один год, чтобы какие-нибудь Гоги-Магоги не воевали. Что же мне, каждый раз трубить почем зря? Вот если бы вдруг все Гоги-Магоги разом перемирились, да и стали бы жить в любви и согласии — ну, брат ты мой, тогда можно было бы смело считать, что настал Конец Света!

— Я не понимаю, чего вам еще надо! — попятился от толпы Пророк. — Разве я вас не провел через Тростниковое море?

— Провел.

— Разве я не водил вас сорок лет?

— Водил. Еще как водил!

— Разве не привел в Страну Обетованную?

— Привел. Куда-то привел, точно.

— Так чего же вы еще хотите?!

— Жрать хотим, — отозвалась толпа.

Пророк посмотрел на алчно горящие глаза и оскаленные зубы — и ему стало неуютно.

— Меня есть нельзя, — на всякий случай напомнил он. — Я костлявый!

— Ничего, — откликнулся кто-то из толпы, — разберемся.

— Чудо давай! — подал голос еще кто-то. — Чтобы жрачки побольше! И повкуснее!

Пророк смиренно возвел очи горе.

— Они жрать хотят, — пожаловался он небу, — дай им что-нибудь.

С неба немедленно свалился огромный ком чего-то белого, аппетитного, вкусно пахнущего.

— Это что? — насторожилась толпа.

— Манна небесная, — устало ответил Пророк. — Жрите.

Толпа налетела на манну, заглатывая ее огромными кусками, толкаясь и переругиваясь. Пророк снова поднял голову к небесам.

— А для меня что-нибудь будет? — спросил он. — Вроде всё, что надо, сделал…

В небесах блеснуло, и сверху упал сияющий диск. Пророк вознес молчаливую благодарственную молитву и коснулся диска губами. Диск поплыл вверх, а вместе с ним поплыл и Пророк, по-прежнему прижимая губы к металлу.

— Ты смотри, вознесся! — сказал кто-то из толпы, на секунду оторвавшись от еды.

— Живьем, — подтвердил другой.

— А чего он так дергается-то?

— Религиозный экстаз, наверное.

— А по-моему, ему больно.

— Одно другому не мешает. Да ты ешь, не отвлекайся.

И они снова принялись заглатывать подкормку. А висящий на блесне Пророк возносился всё выше и выше…

— Создатель! — обратился Горшок к Гончару. — Вот ты меня сотворил из глины…

— Ну, сотворил.

— Я благодарю тебя. Но в чем смысл моего существования? Какая высшая цель? Зачем я вообще нужен?

— Что значит, зачем? Ты что, не рад, что ли?

— Я рад, конечно! Но я хотел бы знать…

— Нет уж, ты, пожалуйста, определись! Чего ты хочешь: знать или радоваться?

Седьмое небо. Два мрачных мужика величественного вида разбирают хрустальные панели и аккуратно складывают в стопочку.

— Вообще-то, давно пора было апгрейд делать, — сказал один, откручивая головку болта, — эта старая система мироздания уже лет триста на ладан дышала!

— Вот-вот! — подхватил второй. — Стена вокруг Океана никуда не годилась. Вечные утечки; мне уже надоело постоянно дыры затыкать.

— И слоны слишком много жрали.

— А черепаха вообще какая-то тормознутая.

Ухватив очередную секцию, они отсоединили ее от хрустального купола небес и принялись разбирать на отдельные панели.

— А какую систему сейчас будут ставить, не знаешь?

— «Континуум-586».

— Это которая с центральным расположением светила?

— Угу.

— Говорят, мощная разработка.

— Мощная. Главное, Землю обещают круглую. Какой-то там фокус с гравитацией, я не понял.

— То есть, вода больше не будет проливаться?

— Говорят, не будет. Правда, в прошлый раз тоже обещали…

— Слонов жалко. Хотя, конечно, жрали много.

— Что слоны! Гелиоса жалко!

— Ничего, переквалифицируется.

— А, ччерт!

Стеклянная панель треснула, раскололась и мелкими осколками осыпалась вниз.

— Желание загадал?

— Зачем?

— Новое правило такое. Видишь падающую звезду — загадывай желание.

— А сбудется?

— Неизвестно. Но надо загадывать.

Дальше работали молча. Разобранный купол упаковали в коробки, пронумеровали и отправили на склад. Развесили по местам планеты и спутники, откалибровали их массу, скорость и наклон оси. Включили солнце, и всё завертелось.

— Работает?

— Да вроде работает…

— Вода не проливается?

— Кажется, нет.

— Луна как-то косо сидит, не находишь?

— Не нахожу. По-моему, все нормально.

— Начальства не видно?

— Нет пока. Через час придет.

— Отлично! У нас есть еще час поиграть в «Цивилизацию».

ВСЯКИЕ ПРОЧИЕ СКАЗКИ

— Здравствуй, — говорю я дождю. — Как здорово, что ты пришел.

— Угу, — соглашается дождь, задумчиво барабаня по стеклу. — Только этот раз — последний.

— Ты о чем? — не понимаю я.

— Не приду я больше, — отвечает дождь, и по стеклу скатывается крупная капля. — Вот так вот.

— А почему?

Дождь долго молчит — подыскивает ответ.

— Чтобы стало грустно, — наконец выдавливает он из себя.

— Мне уже грустно, от твоих слов, — говорю я.

— И мне тоже, — вздыхает дождь.

— А зачем это нужно, чтобы было грустно?

— Настроение такое, — говорит дождь. — Я не приду, и вы будете плакать. Из вас будут капать слезы. А я буду смотреть на них и думать: «дождь идет…»

— Я хочу снять этот лес на три месяца, — сказало Лето. — Плачу наличными! Сколько с меня?

— Дорого возьмем, — ответили Лету деревья.

— Ерунда, у меня денег куры не клюют, — отмахнулось Лето и достало из кармана пачку зелени.

С каждым деревом, с каждым кустом, с каждой самой тонкой веточкой Лето расплатилось сполна, весь лес засыпало зелеными лисгьями, и стало в нем хозяйкой на целых три месяца.

Потом пришла в лес Осень.

— Я хочу здесь пожить некоторое время. Сколько с меня?

— А чем заплатишь?

— Золотом.

Дорого пришлось заплатить Осени, но она не считалась с расходами, и уж конечно, не могла дать меньше, чем Лето!

А потом пришла Зима.

— Мне нравится этот лес, я здесь поселюсь месяца на три. Сколько вы за него брали? Так я заплачу в десять раз больше!

И щедрой рукой она стала сыпать серебро и алмазы — пока не засыпала весь лес драгоценностями по колено.

Прошло время, сокровища Зимы, как это часто бывает с сокровищами, утекли водой. А в лес пришла Весна.

Ей нечем было расплатиться. Но к её приходу все деревья принарядились, по лесу развесили пушистые сережки и хрустальные висюльки, под ноги пришедшей Весне расстелили свежий зеленый ковер и забросали её цветами. Потому что Весна пришла как дорогой друг, а не квартиросъемщик.

— Привет, Малыш! Полетаем сегодня?

— Ура! Конечно, полетаем. Только вот… — Малыш задумался, — а я не упаду?