Дима Федоров - Игромания Bet Страница 41

— …поговорить, — оказывается, он просто не закончил мысль, — об одной истории… Криминальной.

— Что за история?

— А вы сами ничего такого вокруг себя не видели?

— Что я должен был увидеть?

— Ну… такое… опасное…

— Опасное? Видел. «Локомотив» совсем мертвый — без Сычева забить не может никак. А я на их чемпионство поставил.

— Нет, я не о том… Наверное, непонятно выразился. Оперуполномоченный задумался. Видимо, хотел

сформулировать поточнее. Но у ментов с мыслями всегда беда.

— Я имел в виду, не происходило ли поблизости от вас преступление? Или, может, даже с вашим участием?

— Вы что, в чем-то меня подозреваете? Вы говорите сразу, а то у нас непонятный разговор… Да, кстати… Э-э-э, как это называется? А ордер у вас имеется или какая-нибудь другая бумага?

— Нет, я ни в чем вас не обвиняю, лишь интересуюсь некоторыми обстоятельствами — зачем мне ордер?

— Странный интерес.

— Обычный… Ну, скажем, не было ли при вас чего-то похожего на убийство?

— Какое убийство? Я же не бандит. У меня нет судимостей! Проверьте, если не верите! Что вы от меня хотите?

— Асами не могли?.. Ну, не прямо… Как-то так случайно, нет? Ничего такого не было? Не помните?

— Я не понимаю… Здесь явно недоразумение — я в шоке… Видимо, ошибка…

— А где вы работаете? — совсем безучастно полюбопытствовал мент.

Вот так я и попался. Безработный, по житейской логике, способен на все, чтобы добыть денег. А я безработный… Безработный виновен по определению. Но по счастливой случайности он даже не дал мне ответить, отставил в сторону опустошенную чашку и на самом опасном месте завершил беседу:

— Вы не напрягайтесь. Я же без всякой задней мысли зашел. Когда время свободное будет, подумайте… Может, что-нибудь вспомните. Может, вы забыли нечто важное. Так бывает. Моя работа — напомнить… Телефон запишите. Если что, звоните.

— Да, да, сейчас, в мобильный забью.

— Мобильный. Записывайте. 8-16-53-91 и решетка.

— 8-916? -Нет, 8-16.

— Код странный.

— Оперативный код.

— И еще решетка в конце. Впервые такое встречаю.

— Запишите — меня Михаил зовут. Фамилия Ар-ха-нов. Записали?

Окончание фамилии «ов» не влезло в строчку. Ну и ладно, не спутаю — у меня нет знакомых Миш. Я проводил оперуполномоченного в прихожую, где он благожелательно разулыбался. С кухни я забрал в руки чуть ли не целый сервиз, чтобы у него не возникло желания протягивать свою клешню. Так он, увидев, что у меня заняты руки, похлопал меня по плечу. Хреново! От прикосновения мента и в морг легко загреметь. Передал антифарт…

— Очень рад был с вами познакомиться. Думаю, теперь все будет хорошо.

— А раньше плохо было? — невежливо отрезал я.

— Что раньше было — это не важно. Все изменится к лучшему! -— нисколько не обиделся на мой выпад Арханов.

Фрагмент 72. Не убий в далеком прошлом.

После ухода Арханова мое внутреннее следствие заработало на зависть МВД. Получилось дознание с пристрастием. Монахине я, конечно, врезал здорово, и она запросто могла подохнуть. И тогда понятно, на что намекал оперуполномоченный. Но, с другой стороны, откуда об этом мог знать Арханов? И какое дело русскому менту до всяких французских ведьм из невесть какого века? У него своих нераскрытых дел до хрена!

Еще, покопавшись в прошлом, я обнаружил, что толкнул под руку римского солдата, и тот случайно стрелой замочил борзого Йонатана. Тоже убийство. Хотя скорее это пособничество, а не убийство. Нет, это не в счет!

Стамбульский след тоже нельзя игнорировать. Непонятно, окочурился ли Балдуин? Я его не так уж сильно пихнул, и он обязан выжить. За один и два — выжил. Максимум шишка и сотрясение мозга. И потом — из-за такой ерунды оперуполномоченный приходить не станет.

Там же подпалил бороду начальнику охраны, могли быть сильные ожоги. А что мне оставалось делать? Вынужденная самооборона — какие ко мне вопросы. По той же причине я не парился из-за перестрелки с батистовцами — на войне Уголовный кодекс не действует.

Но самый стремак — история в Париже. Врезал полицейскому и смылся. А он, допустим, в реанимации лежит… Мусора прочесали отели, выяснили, где мы жили. Убегали мы вчетвером, так что даже в таком большом городе вариантов не так уж много. По линии Интерпола пришел на меня запрос. И Арханов решил попугать, посмотреть на реакцию, а потом уже по итогам наблюдений предпринимать более решительные шаги.

Опасаться, конечно, следует только парижской истории, потому что остальные из прошлого. Но если разобраться, то все преступления происходят в прошлом. Не прямо же перед глазами присяжных убивают и насилуют.

Правда, мои преступления были в далеком прошлом. Совсем-совсем в далеком. А такие вроде бы прощаются — за давностью лет. Но и тут казус… С одной стороны, я начудил в отношении тех, кто жил давно. С другой стороны, злодеяния совершал совсем недавно! Вот в чем противоречие! И еще какое противоречие…

Успокаивает то, что на любом современном судебном процессе должна быть обвиняющая сторона. Истец. Против меня, ответчика. А истца в данном случае быть не может. Даже если Арханов хорошо информирован о жертвах, он мне по закону не имеет права предъявлять претензии. Поэтому на мне лишь инцидент с полицейским. И надо как-то ненавязчиво узнать у Арханова, его ли он имеет в виду. И если он не в курсе этой истории, но что-то слышал про другие, то все равно его смело можно посылать. Иди, Миша, в «расход»!

Фрагмент 73.

Где мент прошел,

там человеку делать нечего.

Миша пришел. Я как раз поставил небольшой соблазнительный «экспрессик» на три позиции и собирался до вечера отвалить из конторы, а тут он — по лестнице перемещается. Нельзя сказать, чтобы он спускался. Спускаться — это осуществлять поступательное движение вниз. А тут ничего подобного.

Моментами опер словно зависал над ступенькой, а потом стремительно проваливался вниз, медлил и не торопился в недра «Вертепа». Мечтательствовал! Когда закончил спуск, долго стоял в нерешительности. Двинулся было к Хвиче, но хач стучал по крышке автомата и выкрикивал ругательства — Арханов его трогать побоялся.

Для мента чересчур пугливый. Таким менту быть не положено. Арханов еще некоторое время пребывал в растерянности и в смятении поворачивался из стороны в сторону, двигая сутулыми плечами. Лопатки будто сжимались и разжимались.

Я наблюдал за ним из-за колонны, никак себя не обнаруживая. Он потерся-потерся, что-то спросил у девушки, работающей в зале, подловил Пряникова, но от того проку не добился и ретировался. Наверное, тоже пошпилить хотел, но стеснялся. В форме как-никак. При исполнении.

— Чего у тебя мент спрашивал?

— Какой мент? — переполошился Пряников.

— Да только что!

— Глеб, да я пока еще, тьфу-тьфу-тьфу, до ментуры не докатился.

— Дед, спятил, что ли?! Мент тебя остановил. Капитан! В погонах был. Прямо сейчас.

— Ты мне лучше вот что скажи… «Вашингтон» с «Питтсбургом» «вершок» натянут, как думаешь? — неожиданно вильнул в сторону старик.

— Ты мне челюсти не заговаривай! — Я схватил Пряникова за рукав. — Мент про меня спрашивал? Про убийства?

— Да я почем знаю? — испугался дедуля и начал вырываться. — Ты меня в мокруху не впутывай. Сам разруливай с ментами. Ко мне никакие менты не лезут. Я чистый!

Я — полный идиот, что связался с этим «чистым» стариком, собирающимся ставить на энхаэловские помойки. Надо было сразу искать девчонку, которую Арханов расспрашивал первой. Но ее я не обнаружил нигде. В туалете так надолго она засесть не могла.

Опер подгадил. Расспросил всех обо мне и смылся. Старика запугал, чтобы тот не сознавался. Девчонку вообще, воспользовавшись служебными полномочиями, заставил уйти с работы на сегодня. Короче, засада. Сжимается круг, и непонятно, что делать.

Фрагмент 74. Шпилевое бл…во.

Вечер — он разный. То есть он для каждого свой. Один и тот же вечер. В пятницу. Перед выходными. Самый классный вечер. Если ты в полном порядке, если деньги у тебя водятся, то загорающиеся вокруг огни — это и твои огни. Тебя где-то ждут — приятели, подружка, официанты в ресторане, продавцы билетов в кинотеатре — без разницы кто. Ждут — это точно!

А если у тебя нет ничего, то огни сигнализируют места, в которых ты чужой. Там, где огни, там все в порядке, там веселье. А максимум, что можешь сделать ты, это зайти посмотреть. Но участвовать в происходящем со всеми наравне ты права не имеешь.

В «Вертепе» сегодня только первый дивизион Англии — отстой, короче. Зато в «Вертепе» есть свет, есть огни. Но он под землей, под землей непрестижно. Поэтому он вроде как для всех. Даже для таких конченых, как я. Так что есть смысл провести вечер именно там. В тепле и в ощущении, что ты не один. Ты не один — ты с такими же кончеными. И тебя оттуда не выгонят.