Стас Иванов - Укротители велосипедов Страница 46

  Вздрогнув, Дима обвёл взглядом окружающих, ища помощи.

  – Ну... это... – забормотал он.

  – Да, Дима, у меня тот же вопрос, – сказал Ежов. – Почему ты не финишировал как надо?

  – Э-это, – заикаясь, выдавил из себя Дима, – с-скорости не-не хватило. Всё-таки я-я с-соревновался с лу-лучшим спринтером п-прошлого г-года. Г-грайпель очень быстрый.

  – Я говорю не о твоей скорости, а о твоей позиции перед спринтом! – вспылил Ежов. – Я несколько раз пересматривал запись финиша и прекрасно видел, что ты собирался сесть на колесо Грайпеля, но почему-то не стал этого делать. А если бы ты пошёл до конца и занял позицию за ним, ты бы легко смог объехать его! Ты ничуть не медленней и у тебя было бы преимущество старта с колеса!

  – Но меня полностью блокировали, – попытался жалобным голосом оправдаться Дима.

  – У тебя было достаточно места. И ты мог легко подвинуть гонщика, который тебя якобы полностью блокировал. Толчки и силовая борьба за позицию – часть спринта. Ты бы нарушил прямолинейности движения, никого бы не подрезал и имел полное право взять немного влево и плечо в плечо выдавить мешающего тебе гонщика. Ты не балетом занимаешься, ты спринтер и на финише ты обязан быть жёстким и агрессивным. А вместо этого...

  Ежов не успел договорить – его речь прервал звонкий звук падения вилки, после чего последовал глухой удар. Повернувшись, все уставились на пустующее место за столом, где только что сидел Артём.

  Из-под стола вынырнула рука, а за ней появилось смущённое лицо поднявшегося на колени Артёма.

  – Всё нормально, всё нормально, – поспешно заявил он, – просто стул попался неудобный.

  Ежов внимательно вгляделся в осунувшееся лицо своего подопечного и задумчиво пробормотал:

  – Так-так-так, а вот расплата за последние двадцать километров. Этого я и боялся.

  Поднявшись, Артём беззаботным тоном произнёс:

  – Да всё нормально, просто голова немножко закружилась.

  Сказав это, Артём пошатнулся, но упасть ему не дали руки Клясова.

  Заставив Артёма лечь на диван, Ежов сходил за тонометром, измерил давление и выругался.

  – Надорвался-таки, дятел. Давление семьдесят на тридцать. Ниже бывает только у трупов.

  – Всё нормально, – снова повторил Артём. – Завтра я буду в порядке и смогу продолжить гонку.

  – Не будет для тебя завтра никакой гонки, – твёрдо заявил Ежов. – Сегодня был твой последний день на Туре.

  – Чего?! – возмутился Артём. – Не тебе решать, сходить мне или нет. Я нормально себя чувствую и завтра снова буду в норме. Такое уже было во время тренировок и быстро проходило. Просто ты, деда, не замечал.

  – Угу-угу, – промычал Ежов, – не лечи меня, я бы всё заметил. Для тебя Тур закончился и точка.

  Артём мрачно усмехнулся.

  – Закончился, говоришь? Или я завтра выхожу на гонку, или репортёры услышат много чего интересного про нашу команду. Например, как вы попали на гонку или как вы добирали недостающий состав.

  Ежов задохнулся от злости.

  – Ах ты говнюк! Шантажировать меня вздумал?

  На плечо Ежова легла рука Клясова.

  – Успокойся, Костя. Он готовился к гонке три месяца и сейчас будет нечестно снимать его. Пусть выходит на старт. Если не сможет восстановиться, то завтра просто выпадет за лимит времени и его снимут судьи. Или сам сдастся. И вместо того, чтобы орать, лучше бы помог ему прийти в себя.

  Шмыгнув носом от недовольства, Ежов всё же уступил просьбе Клясова. Достав бумажник, он глянул внутрь, чуть поколебавшись вынул пятитысячную купюру и протянул её Диме.

  – Значит так, – сказал Ежов, обращаясь к Диме. – Аптеки я здесь не наблюдал, поэтому для тебя есть ответственное задание – с ним ты точно справишься. Мне надо, чтобы ты сбегал до магазина, купил там бутылку хорошего красного вина, пачку кофе и пару упаковок солёных орешков. Запомнил или записать? – Он уставился на Артёма. – А ты закинь ноги на спинку дивана и держи их так.

  Перед тем, как отправиться в магазин, Дима спросил:

  – Тренер, а если орешков не будет, мне купить сухарики? Со сметаной подойдут?

  Ежов провёл ладонью по лицу и жалобным голосом простонал:

  – Ты меня что, хочешь с ума свести? Ты и правда думаешь, что я посылаю тебя за выпивкой и закуской? Не будет орешков, тогда купи солёной рыбы. Чего-нибудь солёного, ясно? И про кофе с вином не забудь.

2-ой этап

  Перед началом второго этапа гонки возникла проблема – «тазик» Ежова отказался заводиться. Нефёдов поначалу не посчитал это большой неприятностью, так как в гонке оставалось всего четверо участника команды, но Ежов резко осадил его, сказав, что им необходимо не меньше двух машин техподдержки.

  – Мы не в Европе, Олежка, – вещал Ежов, – а в России. Это в Голландии перед важной гонкой моют улицы с шампунем, а у нас легко могут накидать на дорогу битых стёкол. Нам никак не обойтись без второй тачки.

  Проблему с машиной удалось решить благодаря Диме, которого долго упрашивали разрешить им использовать его ДжиТиАр и который всё-таки сдался и дал своё согласие. Вот только Дима в своей наивности не знал, что стойка под велосипеды не была рассчитана для крепления на покатой крыше суперкара, и не знал он того, каким именно образом Ежов и Нефёдов присобачили её к Ниссану. А эта парочка предпочла не распространяться о своём «гениальном» техническом решении и молилась, чтобы Дима не скоро обо всём догадался.

  Как и днём прежде Артём стоял вместе со своими товарищами в самом конце пелотона, ожидая начала этапа. Однако если в прошлый раз он был бодр и чувствовал себя способным крутить педали хоть сутки напролёт, то после вчерашних усилий его состояние оставляло желать лучшего. Только после ночного отдыха Артём смог окончательно понять, насколько потратился и каким недальновидным было решение устроить затяжную одиночную атаку. Вдобавок к лёгким мышечным болям и общей вялости после завтрака прибавилось чувство дискомфорта в животе – это напомнили о себе остатки вина. Забив на предписание Ежова ограничиться всего двумя стаканами, Артём, пока старик не видел, уничтожил бутылку целиком. Он добился своей цели и смог, несмотря на адскую усталость и ломоту во всём теле, быстро отойти ко сну, однако из-за всё той же усталости организм за ночь не смог справиться с алкоголем и утро началось с похмелья. Чему, казалось, был несказанно рад Ежов, не упустивший возможность позлорадствовать над своим подопечным. Узнав про уничтоженную бутылку вина, старик пришёл в бешенство – но виной тому была не самодеятельность Артёма, а цена бутылки, которую купил Дима.

  – Я, конечно, просил купить тебя хорошего вина, но это слишком, – ворчал тогда Ежов, пересчитывая монеты из сдачи, которую вручил ему Дима. – Что, ничего подешевле не было? Это же охренеть можно – ты потратил пять штук на одну бутылку. Да это же почти четверть моей месячной зарплаты! Хотя... что с тебя взять, я же знал, что тебя опасно посылать куда-нибудь одного.

  Клясов толкнул держащегося за живот Артёма и спросил:

  – Ты как? Ещё не полегчало?

  – Да так, – пробормотал Артём. – Чувствую, скоро меня можно будет подключать к трубе и начать перекачивать газ на Украину. Я по-любому смогу покрыть все потребности хохлов в топливе.

  Клясов усмехнулся.

  – Надо бы предупредить народ, чтобы они не садились тебе на колесо. – Прозвучал сигнал на старт, и Клясов залез на велосипед. – Ладно, через пару километров проветришься. Но сам-то ты как, сможешь дотерпеть до конца этапа?

  – Постараюсь, – пробормотал Артём. – Пока я не возьму победу на этапе, я ни за что не сойду с гонки. И это... спасибо, Вадим, что уломал деда оставить меня на Туре.

  – Пустяки. Я почти ничего не делал.

  – Ага, ничего не делал... Только я слышал, как вы всё утро спорили, разрешить мне ехать или нет. И дед был категорически против. Его, оказывается, не взять даже шантажом.

  – Ещё бы, – ответил, слегка засмущавшись, Клясов. – Костя очень требовательный тренер, но когда есть вероятность того, что его воспитанник потеряет здоровье или загонит себя в больницу, Костя сделает всё, чтобы остановить такого спортсмена. И что о нём потом будут говорить и думать – его не сильно взволнует. В общем, постарайся проехать сегодня так, чтобы Косте не пришлось за тебя переживать.

  – Ишь какой деда, оказывается, у нас заботливый, – проворчал Артём и, запрыгнув на велосипед, начал медленно набирать скорость. – Кстати, мне кто-нибудь наконец объяснит, что это такое? – Артём ткнул большим пальцем себе за плечо, указывая на приклеенный на спине номер. – Почему у всех номер нарисован на белом фоне, а мой на красном? С чего бы это меня так отметили?

  – Разве ты не знаешь? – удивился Клясов. – Красный номер, если включают такую номинацию, выдаётся самому агрессивному участнику гонки.