Трое в лодке (не считая собаки) - Джером Клапка Джером Страница 48

class="td">There are a certain number of riverside roughs who make quite an income, during the summer, by slouching about the banks and blackmailing weak-minded noodles in this way. На побережье попадаются подобные хулиганы, которые сколачивают за лето порядочное состояние, болтаясь по берегу и шантажируя таким образом слабохарактерных дурачков. They represent themselves as sent by the proprietor. Они выдают себя за уполномоченных землевладельца. The proper course to pursue is to offer your name and address, and leave the owner, if he really has anything to do with the matter, to summon you, and prove what damage you have done to his land by sitting down on a bit of it. Лучшая политика в этом случае — сказать свое имя и адрес и предоставить хозяину, если он действительно имеет отношение к этому делу, вызвать вас в суд и доказать, что вы нанесли вред его земле, посидев на ней. But the majority of people are so intensely lazy and timid, that they prefer to encourage the imposition by giving in to it rather than put an end to it by the exertion of a little firmness. Но большинство людей до того лениво и робко, что им приятнее поощрять это насилие, уступая ему, чем прекратить его, проявив некоторую твердость характера. Where it is really the owners that are to blame, they ought to be shown up. В тех случаях, когда действительно виноваты хозяева, их следует разоблачать. The selfishness of the riparian proprietor grows with every year. Эгоизм прибрежных землевладельцев усиливается с каждым годом. If these men had their way they would close the river Thames altogether. Дай им волю, они бы совсем заперли реку Темзу. They actually do this along the minor tributary streams and in the backwaters. Они уже фактически делают это в притоках и каналах. They drive posts into the bed of the stream, and draw chains across from bank to bank, and nail huge notice-boards on every tree. Они вбивают в дно реки столбы, протягивают от берега до берега цепи и приколачивают к каждому дереву огромные доски с предупреждениями. The sight of those notice-boards rouses every evil instinct in my nature. Вид этих досок пробуждает во мне самые дурные инстинкты. I feel I want to tear each one down, and hammer it over the head of the man who put it up, until I have killed him, and then I would bury him, and put the board up over the grave as a tombstone. Мне хочется сорвать их и до тех пор барабанить ими по голове человека, который их повесил, пока он не умрет. Потом я его похороню и положу доску ему на могилу вместо надгробного памятника. I mentioned these feelings of mine to Harris, and he said he had them worse than that. Я поделился своими чувствами с Гаррисом, и Гаррис сказал, что с ним дело обстоит еще хуже. He said he not only felt he wanted to kill the man who caused the board to be put up, but that he should like to slaughter the whole of his family and all his friends and relations, and then burn down his house. Ему хочется не только убить человека, который велел повесить доску, но перерезать всю его семью, друзей и родственников и потом сжечь его дом. This seemed to me to be going too far, and I said so to Harris; but he answered: Такая жестокость показалась мне несколько чрезмерной, и я высказал это Гаррису. Но Гаррис возразил: "Not a bit of it. — Ничего подобного. Serve 'em all jolly well right, and I'd go and sing comic songs on the ruins." Так им и надо. Я еще спел бы на развалинах куплеты. I was vexed to hear Harris go on in this blood-thirsty strain. Меня огорчило, что Г аррис настроен так кровожадно. We never ought to allow our instincts of justice to degenerate into mere vindictiveness. Никогда не следует допускать, чтобы чувство справедливости вырождалось в простую мстительность. It was a long while before I could get Harris to take a more Christian view of the subject, but I succeeded at last, and he promised me that he would spare the friends and relations at all events, and would not sing comic songs on the ruins. Потребовалось много времени, чтобы убедить Гарриса принять более христианскую точку зрения, но, наконец, это удалось. Он обещал во всяком случае пощадить друзей и родственников и не петь на развалинах куплетов. You have never heard Harris sing a comic song, or you would understand the service I had rendered to mankind. Если бы вам хоть раз пришлось слышать, как Г аррис поет комические куплеты, вы бы поняли, какую услугу я оказал человечеству. It is one of Harris's fixed ideas that he can sing a comic song; the fixed idea, on the contrary, among those of Harris's friends who have heard him try, is that he can't and never will be able to, and that he ought not to be allowed to try. Гаррис одержим навязчивой идеей, будто он умеет петь комические куплеты. Друзья Г арриса, которым довелось его слышать, наоборот, твердо убеждены в том, что он не умеет и никогда не будет уметь петь и что ему нельзя позволять это делать. When Harris is at a party, and is asked to sing, he replies: Когда Гаррис сидит где-нибудь в гостях и его просят спеть, он отвечает: "Well, I can only sing a comic song, you know;" and he says it in a tone that implies that his singing of that, however, is a thing that you