Том Шарп - Уилт Страница 49

— Вы, кажется, сказали, что вас муж убил… — он замолчал, сообразив, что развитие этой темы вряд ли может принести плоды.

— Как он мог меня убить? — спросила Ева. — Я же вот, вся тут, правда?

— Вне всякого сомнения, — сказал викарий.

— Вот видите, — сказала Ева. — И вообще, Генри не может никого убить. Не знает как. Он даже предохранитель не в состоянии заменить. Я сама все в доме делаю. — Она подозрительно посмотрела на викария. — Вы женаты?

— Нет, — ответил святой отец, вдруг страстно пожалев об этом факте.

— И что вы можете знать о жизни, если вы не женаты? — спросила Ева грубо. Польский спирт оказывал свое действие, и она вдруг почувствовала себя жутко несчастной.

— Мужчины. Какая от них польза? Даже дом держать в порядке неспособны. Поглядите на эту комнату. Я вам говорю. — Она развела руки в стороны, чтобы придать убедительности своим словам, и чехол упал на пол. — Вы только посмотрите. — Но у святого отца не хватало глаз, чтобы смотреть по сторонам. При взгляде на стоящую перед ним Еву он понял, что его жизнь в опасности. Он вскочил со стула, сильно ударившись о стол, попавшийся по дороге, перевернул корзину для мусора и выбежал в холл. Пока он искал, куда бы спрятаться, раздался звонок в дверь. Святой отец Джон Фрауд открыл дверь и оказался лицом к лицу с инспектором Флинтом.

— Слава Богу, вы пришли, — выдохнул он. — Она там.

Инспектор и два констебля в форме пересекли холл. Уилт неуверенно последовал за ними. Настал момент, о котором он думал с содроганием. Все, однако, оказалось проще. Но не для инспектора Флинта. Войдя в кабинет, он увидел перед собой крупную голую женщину.

— Миссис Уилт, — начал он, но Ева не сводила глаз с двух констеблей в форме.

— Где мой Генри? — закричала она. — Вы забрали моего Генри. — Она кинулась вперед. Инспектор весьма неосмотрительно попытался ее удержать.

— Миссис Уилт, если вы только… но инспектор не смог закончить фразу, получив удар в голову.

— Уберите руки, — завопила Ева и, призвав на помощь свои познания в дзюдо, швырнула его на пол. Она уже было собралась повторить прием на констеблях, но тут Уилт ринулся вперед.

— Я здесь, радость моя, — сказал он. Ева замерла. Какое-то мгновение она дрожала и потом, как показалось инспектору, начала таять. — О Генри, — сказала она. — что они с тобой сделали?

— Абсолютно ничего, дорогая, — ответил Уилт. — Теперь оденься и пошли домой. — Ева посмотрела на себя, содрогнулась и позволила увести себя из комнаты.

Инспектор Флинт медленно и устало встал на ноги. Вот теперь он понял, почему Уилт засунул ту чертову куклу в дыру и почему он так спокойно сидел сутками на допросе. После двенадцати лет брака с Евой желание убить хотя бы двойника должно было быть непреодолимым. А что до того, что он так прекрасно выдерживал перекрестный допрос, то и тут все ясно. Но инспектор также знал, что объяснить это кому-либо он вряд ли когда сможет. Есть такие тайны в человеческих взаимоотношениях, которые объяснить невозможно. И вот Уилт стоит здесь и спокойно велит ей одеться. С чувством невольного восхищения Флинт вышел в холл. Как бы там ни было, но в мужественности этому поганцу не откажешь.

Всю дорогу до Парквью они молчали. На заднем сиденье машины Ева, завернутая в одеяло, спала, положив голову на плечо Уилта. Генри Уилт гордо сидел рядом. Женщине, способной заставить инспектора Флинта замолчать одним прямым ударом в голову, цены не было. Кроме того, сцена в кабинете дала ему в руки оружие, которого так недоставало. Голая и пьяная в кабинете викария… Уж теперь она не отважится задавать вопросы по поводу этой чертовой куклы и почему он ее засунул в яму. Никаких обвинений, никаких оправданий. Весь эпизод уйдет в небытие. И вместе с ним уйдут все сомнения в его способности быть настоящим мужчиной и умении постоять за себя. Шах и мат. На какое-то мгновение Уилт даже впал в сентиментальность и подумал о любви, но тут же вспомнил, какая это опасная тема. Лучше всего вести себя индифферентно и скрывать свои чувства «Не стоит дразнить гусей», — подумал он.

Это мнение полностью разделяли и Прингшеймы. Они были на редкость несловоохотливы, когда перебирались с катера на полицейское судно, когда сходили на берег, когда объясняли скептически настроенному инспектору, как они застряли на неделю в проливе Ил на катере, принадлежащем кому-то другому. Нет, им неизвестно, почему дверь в ванную комнату оказалась выбитой. Может, какой несчастный случай? Слишком много выпили, поэтому не помнят. Кукла? Какая кукла? Травка? В смысле, марихуана? Не имеют понятия. В их доме?

В конце концов инспектор их отпустил.

— Я вас вызову, когда получше сформулирую обвинения, — сказал он мрачно. — Прингшеймы отправились на Росситер Глоув укладываться. На следующее утро они улетели домой.

21

Директор училища сидел за письменным столом и с изумлением взирал на Уилта.

— Повышение? — спросил он. — Я вас правильно понял, вы сказали «повышение»?

— Совершенно верно, — подтвердил Уилт. — Более того, вы также слышали, что я претендую на должность заведующего отделением гуманитарных наук.

— И после всего, что вы натворили, у вас еще хватает наглости требовать, чтобы вас назначили заведующим отделением гуманитарных наук?

— Да, — ответил Уилт.

Директор пытался найти слова, способные выразить его чувства. Это было нелегко. Перед ним сидел человек, виновный в целой серии катастроф, погубивших его самую сокровенную мечту. Техучилищу теперь никогда не стать политехом: им окончательно отказали в повышении разряда училища. И потом, вся эта огласка, сокращение бюджета, его сражения с комитетом по образованию, унижение до того, что ему присвоили кличку директор «общества любителей куклотраханья»…

— Вы уволены, — закричал он.

Уилт улыбнулся.

— Полагаю, вы ошибаетесь, — сказал он. — Вот мои условия…

— Ваши что?

— Условия, — сказал Уилт. — Если вы назначите меня заведующим гуманитарным отделением, я обещаю не подавать на вас в суд за незаконное увольнение, которое бурно комментировалось прессой. Вот здесь у меня контракт с «Санди Пост» на серию статей о том, чем на самом деле занимается отделение, — я собираюсь назвать эту серию «Лицом к лицу с варварством» — так я его не подпишу. Я откажусь читать лекции в Центре полового воспитания. Я не приму участия в телевизионной программе «Панорама» в следующий понедельник. Короче, я откажусь от удовольствия появляться на публике и соответствующих вознаграждений…

Директор поднял дрожащую руку.

— Достаточно, — сказал он. — Я посмотрю, что можно сделать.

Уилт поднялся.

— Дайте мне ответ до обеда, — сказал он. — Я буду в своем кабинете.

— Своем кабинете? — удивился директор.

— Там когда-то сидел мистер Моррис, — сказал Уилт и закрыл дверь. Он успел услышать, как директор снял трубку. Сомнений, в серьезности угроз Уилта у него не было. Следовало поторопиться.

Уилт прошел по коридору в гуманитарное отделение и долго стоял, разглядывая книги на полках. Многое придется изменить. Такие книги, как «Повелитель мух», «Шейн», «Влюбленная женщина», рассказы Оруэлла и «Над пропастью во ржи» — все эти интеллектуальные изыски нужно убрать. В будущем газовщики и мясники будут учиться конкретному делу, тому, как надо что-то делать, а не почему. Как читать и писать. Как делать пиво. Как мухлевать с декларациями о доходах. Как вести себя с полицейскими в случае ареста. Как жить с женой, с которой жить невозможно. По последним двум темам Уилт сам прочтет лекции. Конечно, кое-кто из преподавателей будет возражать и грозить уходом, но он настоит на своем. Возможно, он даже примет отставку нескольких особо стойких противников его идей. Если честно, чтобы, учить газовщиков, как все делать, вовсе не нужна ученая степень в области английской литературы. Кстати, пожалуй, он узнал от них больше, чем они от него. Значительно больше. Он вошел в пустой кабинет мистера Морриса, уселся за письменный стол и принялся сочинять памятную записку для сотрудников гуманитарного отделения. Она была озаглавлена: «Заметки о самообразовании студентов дневного отделения». Он только-только успел в пятый раз написать «неиерархический», как зазвонил телефон. Звонил директор.

— Благодарю вас, — сказал новый заведующий гуманитарного отделения.

Ева возвращалась домой от врача в веселом расположении духа. Она приготовила Генри завтрак, вычистила гостиную и холл, протерла окна, посыпала антисептиком унитаз, побывала в Центре общественной гармонии, помогла отксерокопировать объявление об организации новой театральной группы, сходила в магазин, заплатила молочнику, а также побывала у доктора, чтобы спросить, стоит ли принимать таблетки от бесплодия, и он сказал, что стоит. «Разумеется, придется сделать анализы, — сказал он ей, — но нет никаких оснований опасаться, что они будут отрицательными. Единственно чего стоит опасаться, это как бы вам не родить шестерню». Еву такая перспектива не пугала. Как раз то, о чем она мечтала — полный дом детей. И сразу. Генри будет рад. Поэтому солнце светило ярче, небо было особенно голубое, цветы были необыкновенно красивы, и даже в Парквью появилось нечто новое и жизнерадостное. Был один из Евиных лучших дней.