Шен Бекасов - Банковская тайна Страница 5

– Эффективные методы продвижения банковских продуктов, – пробормотал Серго. – Такие и вправду есть?

– Да, – не без вызова ответила Оксана.

Серго умоляюще посмотрел на меня: он явно не хотел эту практикантку.

– Больше некуда, – непреклонно ответил я и, развернувшись, вышел.

Удаляясь, я услышал: неясный ропот, внушительный голос Серго, визгливый голос Оксаны, которая произнесла невнятную фразу, окончившуюся словами «…банковские продукты!», и следом рев Серго – «Вот и отправишься сейчас в продуктовый магазин!». После этого я услышал хлопнувшую дверь и торопливые шаги и, обернувшись, обнаружил спешащую ко мне Оксану с трясущимися губами.

– Это нечестно! – гневно возопила она.

– Что именно? – хладнокровно поинтересовался я.

– Я же без пяти минут дипломированный специалист! Что у вас тут за «дедовщина»? Разве я чему-то могу у них научиться?!

Я улыбнулся той своей ледяной улыбкой, которой, как знают мои подчиненные, я улыбаюсь во время приступов бешенства.

– Дорогая моя, – нежно сказал я. – Если вы хотите, чтобы ваш отчет о практике вызвал восторг у ваших научных руководителей, вы немедленно вернетесь и принесете извинения начальнику отдела, который будет вашим наставником. У него вы по меньшей мере научитесь субординации и профессионализму.

– Но как же так? – потерянно проговорила она.

Я похлопал ее по плечу и проникновенно заметил:

– Разве вы не знаете, что лучшие принцессы получаются из Золушек?

Не дожидаясь ответа, я зашагал к себе в кабинет.

До конца дня у меня было особенно хорошее настроение.

…Вас интересует, чем все это закончилось? Да как всегда – ничем. Разумеется, никаких препятствий я им не чинил и козней не устраивал – молодым, в конце концов, у нас действительно везде дорога. Так что все пятеро успешно прошли преддипломную практику. Думаю, что и с получением диплома у них проблем не возникло. Проблемы возникли, когда двое из них пришли «по старой памяти» ко мне на собеседование для трудоустройства. Впрочем, это уже отдельная история. Расскажу в другой раз.

ВНАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО

Я опаздывал уже как минимум на пятнадцать минут и ринулся к столику регистрации участников конференции почти бегом.

– Гардези, – торопливо проговорил я, обращаясь к милой девушке за столом. – Андрей Викторович.

– Вы участник конференции? – очаровательно улыбаясь, осведомилась она.

Я энергично кивнул головой.

– Вы припозднились, – заметила милая девушка вполне, впрочем, доброжелательно и без тени осуждения.

Я изобразил виновато-обаятельную улыбку, подумав вдруг о том, сколько жизненного времени уходит на разнообразные бессмысленные уточняющие вопросы и диалоги. Кажется, что немного, но в сумме, наверное, порядочно. Чего только стоят звонки на домашний телефон с первым вопросом «Ты дома?»… А вопрос «Как дела?» при встрече двух людей, пробегающих друг мимо друга со скоростью встречных поездов…

Стоп! Я тряхнул головой. Что-то мысли у меня легко съезжают на какую-то ерунду. Устал я что-то. Даже энергичные кивки и улыбки девушке за столом стоили мне определенных усилий, ибо я был вымотан до предела: рано утром вернуться из командировки в Благовещенск, оттрубить полный рабочий день и вот теперь на исходе дня заявиться на какую-то дурацкую бизнес-конференцию – это вам не курорт все-таки…

В гробу я видел все эти конференции, но президент банка был мягок, но настойчив. Он всегда мягок, но настойчив, когда речь идет о снятии нагрузки со своих хрупких плеч на могучие плечи своих заместителей. («Понимаете, вечером я очень занят, – проникновенно сказал он мне сегодня в своем кабинете, сосредоточенно расчехляя и зачехляя теннисную ракетку. – Деловая встреча, знаете ли…») Как выяснилось, наша пресс-служба долго боролась за право нашего банка выступить спонсором этой всероссийской конференции с трудно произносимым названием про инвестиции и финансовые рынки, а потому явку топ-менеджера нужно было обеспечивать любой ценой. На сей раз выбор пал на меня. Меня клятвенно заверили, что мои представительские функции ограничатся исключительно полуторачасовым сидением с умным видом в президиуме, присутствием на последующем фуршете, а потом я свободен. Полтора часа в сонном президиуме и полтора часа в суетливом офисе банка – это все-таки слишком разные вещи, чтобы я отказался. Возможность прийти в себя и попасть домой раньше обычного была настолько соблазнительна, что я даже не поинтересовался ни программой конференции, ни составом участников.

Девушка за столом сосредоточенно поводила пальцем по спискам, разыскала мою фамилию и вручила «бэджик», а в придачу – толстенную стопку каких-то буклетов и папок.

– Это что? – спросил я, озадаченно взвешивая на руке неожиданный талмуд.

– Это материалы, – жизнерадостно пояснила девушка.

– Так много? – нахмурился я.

Девушка лишь развела руками, и я понял, что только что породил еще один бессмысленный диалог, уточняющий очевидное. Я напряг свой мыслительный аппарат и сумел задать конструктивный вопрос:

– Куда идти?

– Сейчас идет дискуссия в секциях, вам – в аудиторию 152, – с готовностью сообщила девушка. – А затем заключительное пленарное заседание.

Про «дискуссии в секциях» наша пресс-служба меня не предупреждала, но ретироваться было уже не к лицу. И я отправился в аудиторию 152.

Когда я тихонько открыл дверь, за нею в полумраке обнаружился конференц-зал с огромным круглым столом, за которым восседали разнообразные солидные персоны в костюмах с прикрепленными к нагрудным карманам «бэджиками». У всех были умные лица с оттенком плохо скрываемой, но многозначительной утомленности. Пошарив глазами, я обнаружил в круговой шеренге пиджаков и галстуков брешь, обозначенную табличкой на столе с названием моего родного банка. Судя по всему, это место и предназначалось мне. Я повесил на свою физиономию выражение сосредоточенной озабоченности и, не привлекая особого внимания, проскользнул к столу.

Шел доклад. Выступающий за кафедрой в сопровождении слайдов настенной презентации вяло бубнил что-то про текущую конъюнктуру финансового рынка и перспективы его развития. Мне сразу стало скучно. Впрочем, скучно было не только мне. Коллеги по секции явно томились. Одни мутным взором изучали лежащие перед ними груды бумаг, выданные при регистрации; другие, упершись кулаком в щеку, буравили неподвижным взглядом экран, где отображались презентационные слайды; третьи вяло озирались, ворочали скулами, сдерживая зевки, и поглядывали на часы.

Через пятнадцать минут докладчик закончил выступление. Вопросов к нему не было. Это был явный признак, что аудитория впала в апатию и все мечтают побыстрее покинуть эту секцию, благополучно пережить пленарное заседание и перейти к стадии фуршета. Когда на кафедру взошел следующий докладчик, я понял, что дело плохо – меня стало непреодолимо клонить ко сну. Это была не ленивая расслабленность, схожая с той, что бывает в послеобеденный час, а именно вязкая и коварная дремотная сонливость, в которую проваливаешься незаметно для самого себя. Как я и боялся, напряжение последних бессонных суток застигло меня в столь неурочный час. Несмотря на все мое скептическое отношение к этой конференции, оживлять ее ход заливистым всхрапыванием и сонным боданием столешницы лбом мне все-таки не хотелось. Я встряхнул головой и с тоской огляделся. Сосед по правую руку от меня, представитель Сбербанка, не скрывал своих страданий. Мы посмотрели друг на друга с пониманием.

– Тут кофе не подают? – шепотом спросил я у сбербанковца.

Он отрицательно покачал головой.

– Водки бы, – грустно заметил он.

Я решил героически бороться с подступающим забытьем. Главное – спокойствие. Все контролируется усилием воли. Мой мыслительный процесс так просто не утопишь в токсинах сладостной дремоты! Нужно просто не отрывать внимания от реальности. Можно попробовать слушать докладчика… Бур-бур-бур. Я сосредоточился. Бур-бур-бур. Н-да. Не получается. Надо полистать материалы. Та-ак. «Особенности организационно-экономического взаимодействия муниципальных эмитентов и инвестиционных банков в проекте облигационного финансирования». Ага. Ну что ж… Что у нас здесь? «…Исследование на макроуровне включает в себя анализ эволюции рынка муниципальных ценных бумаг и определение зависимости уровня его развития от качества организации и реализации эмиссионных проектов. Исследование на микроуровне представляет собой анализ организации эмиссионных проектов и установление зависимости успеха реализации последних от построения системы организационно-экономических отношений эмитентов и их профессиональных агентов…» Ну, ё. Есть в этом зале кто-нибудь, кто понимает, что здесь написано? Или это вообще не для этой секции? Бур-бур-бур. Черт, челюсть корежит от зевоты… Интересно, а какая тема у этой секции, на которой я сижу, как полный идиот, и не могу даже понять, о чем бубнит докладчик?..