Алина Кускова - Супермен для феминистки Страница 7

– Что ты, Николаевна, – смущенно призналась та, – домоуправление презентовало. Вместо деревянных лавочек. Теперича у каждого подъезда по такой софе поставят.

– А почему с твоего начали? Несправедливо. Ты посидела, отдохнула, так, может, и другим хочется?!

Василиса позвонила Алевтине как раз вовремя. Та вошла в квартиру и успела только включить свет.

– Пусик такой лапусик, – начала она признаваться в телефонную трубку.

– Постой, Алевтина! – кричала Василиса. – Бесплатная доставка доставила только до подъезда!

Пока подруга путано объясняла, что ее новая софа с бесхозной старушкой стоит на улице, Алевтина любовалась доберманшей Маруськой, на мощной груди которой висели три медали. Совершенно не было заметно, что одна из них вовсе не медаль, а похожая на награду монета. Алевтина послала доберманше воздушный поцелуй и пообещала Василисе приехать и помочь.

После разговора с подругой Василиса выскочила на улицу. Ни старушки, ни новой софы у подъезда не было. Она стояла у другого подъезда, и на ней сидели уже две старушки. Как эти две хилые женщины преклонного возраста смогли перетащить неподъемную софу, Василиса даже не смогла себе представить! Она направилась к ним, чтобы арендовать их рабочую силу, но те, как только узнали, что это вовсе не халявное место отдыха для дворовой общественности, сразу заторопились домой. Теперь Василисе предстояло караулить свою софу у чужого подъезда. Она возлагала большие надежды на Алевтину – две молодые, полные сил женщины ничуть не хуже двух старушек.

Оказалось, что хуже. У старушек, по крайней мере, не было маникюра, у Алевтины на длиннющих ногтях он был. И когда один из них она сломала, силясь приподнять тяжелую мебель, ее энтузиазм в деле помощи подруге сошел на нет.

Алевтина и Василиса уселись на софу и задумались. Начинал накрапывать мелкий противный дождик, заметно потемнело, двор полностью опустел. У Василисы складывалось впечатление, что даже кошки, не желая участвовать в подъеме тяжестей, заныкались в кустах.

От тяжелых раздумий их оторвал приветливый голос:

– Привет, девчонки! – над ними стоял Андрей Степанов. Василиса сразу вспомнила, что ее бывший одноклассник как раз живет в этом самом подъезде. – О чем скучаем?

Перед ней сразу встала дилемма: воспользоваться его мужской силой или нет? Василиса шепнула об этом Алевтине, та сразу закивала ей в ответ, мол, он такой сексуальный, наверняка у него такая мужская сила… Андрей догадался сам:

– У вас что, была бесплатная доставка?

Василиса обреченно качнула головой.

– Нет проблем, – обнадежил ее Степанов.

И она, скрипя душой, говорила себе, что в последний-распоследний раз воспользовалась мужчиной для поднятия тяжести. Конечно, он не стал поднимать софу один, сбегал за соседом, договорился об оплате. Сам, кстати, от денежного вознаграждения отказался, но напросился на чай.

Когда вожделенная софа оказалась у нее в спальне, Василиса все-таки прослезилась. И похвалила себя, что на этот раз, первый и самый ответственный, обошлась без Забелкина. Пусть ей помог мужчина, но разве бывший одноклассник Андрей Степанов, который был в нее влюблен в пятом классе, может считаться мужчиной? Нет, конечно, хотя с этим делом у него все было в порядке. Женщинам он нравился, и даже очень. Василиса часто замечала их заинтересованные взгляды. Просто она не воспринимала его как мужчину. Он был ее одноклассником, и этим все было сказано. Так что в какой-то степени она оставалась той же мужененавистницей. Алевтина, озабоченная своим новым знакомством, также не уделяла Степанову много внимания.

Андрей не стал долго засиживаться. После того как в спальне он обнаружил разбросанные журналы определенного характера, настроение его ухудшилось. Такого он не ожидал. Нетрадиционная ориентация сбила его с толку. А он так обрадовался их встрече! Как часто он оглядывался Василисе вслед, ловил ее взгляд, был готов целовать ее следы! И что? Может, он в чем-то ошибся? Такая женщина не может быть порочной. Возможно, и журналы не ее. И то, что она им не заинтересовалась, ничего не говорит. Это он привык, чтобы его замечали все и всюду. А она необыкновенная, она не заметила сразу. Возможно, разглядит потом. У него еще будет шанс, это он себе обеспечит. И кто знает, чем все обернется?

Василиса лежала на софе в полной темноте и думала. Софа располагала к размышлениям и разного рода упражнениям ума. Вариации на тему «Что было бы, если бы да кабы» лезли в голову при каждом удобном случае. Вот сегодня она встретила Андрея Степанова. Хороший парень, они вместе сидели за одной партой. Она списывала у него ответы по математике, а он при этом задумчиво глядел на нее. Но тогда эта задумчивость не считалась любовью. Выражать чувства было принято по-другому. Треснул портфелем по голове – да, вот это – любовь, тяжелая, проникновенная. Или подножку подставил, и ты со всего маху закатилась под лестницу к ведрам и швабрам, – вот это чувства. Даже приглашенные по этому поводу в школу родители сочувственно кивают: что делать, он в нее влюблен. Мальчикам на Руси в генах заложено, что бить девочку (читай – жену) – значит проявлять свои истинные чувства. Вот они и рады стараться, лупят, признаваясь в любви. А Степанов ей так и не признался, что-то мямлил, непонятно о чем говорил, вспоминал луну со звездами, после чего покраснел и убежал. Странная история далекого детства. Вспомнилась только потому, что сегодня он попался ей на глаза. Столько лет не попадался, хотя и жил рядом, а сегодня, как нарочно, когда Василиса решила завязать с мужским полом, взял и вылетел из своего гнезда. Кстати, он так и не женился.

Василиса вздохнула, натянула на себя одеяло и перевернулась на другой бок. Она не сразу поняла, что случилось. Попа ударилась о что-то колкое и жесткое, одеяло исчезло… Она упала на свои тапочки, подшитые грубым искусственным мехом. Натуральные из овчины гражданская жена Забелкина не могла себе позволить – Забелкин разделался бы с ней, как с той овцой, из которых их сшили. Василиса, кряхтя, поднялась с пола и нащупала рукой софу. Миленькая, маленькая, одноместная. Ничего, что с непривычки она пока с этой софы падает. Привыкнет, стерпится – слюбится. И что ей сегодня думается только про любовь? Хотя в данном случае это вполне безобидное чувство к диванчику, такому маленькому, одноместному…Черт бы ее побрал с этим самым мужененавистничеством! Лежала бы сейчас на двуспальной кровати и не падала. Останки кровати были сложены на балконе и просвечивали сквозь стекло, в которое попадал свет от уличного фонаря.

Василиса вспомнила, что на этой кровати подлец Забелкин изменял ей с другими женщинами, и снова обрела былую уверенность в том, что никто из мужчин ей больше не нужен. Она станет самостоятельной и самодостаточной. И первые шаги к этому она уже сделала – устроилась на работу. Завтра она покажет всем, как нужно работать: бодро, с огоньком, чтобы в руках все горело. Кстати, а не попробовать ли ей закурить? Она придет в отдел вся такая деловая, в кожаной куртке модного покроя в стиле милитари, которую они купили с Алевтиной, вытащит из кармана сигареты, у Забелкина на кухне где-то припрятаны, и закурит. Мол, давайте мне работу, много работы, я готова.

Василиса забылась и снова перевернулась на бок. Попа ощутила знакомую колкость дешевых тапок. Не отвлекаться, не обращать внимания на мелочи. Василиса заползла на софу и нырнула под одеяло. Через несколько лет она сделает карьеру. Нет, карьерой нужно заниматься раньше. А какой? Подсидеть Алевтину и стать начальницей отдела? На такое она не способна, значит, карьера отпадает. Тогда она заведет ребенка. Ах, ну да. Без мужчин заводятся только тараканы. Для того чтобы завести ребенка, нужен самец. Сколько там еще осталось из забелкинских капиталов? Необходимо будет поинтересоваться у Алевтины. Она сделает себе искусственное оплодотворение, то есть сама выберет отца для своего ребенка. Родится чудесный мальчик… Стоп! Она хочет девочку. Сколько нужно денег для того, чтобы родилась именно девочка? Наверняка гораздо меньше, чем на мальчика. Алевтина купила свою доберманшу-девочку на сто долларов дешевле добермана-мальчика. В любом случае она не станет мелочиться. Родится девочка, будет называть ее мамой, а потом поинтересуется, где же папа. Придется сказать, что он геройски погиб, выполняя ответственное задание государственной важности на Северном полюсе. Банально, девочка не поверит. Когда вырастет, точно не поверит. Лучше не рожать.

Василиса еще раз вздохнула и собралась повернуться на бок, но вовремя одумалась. Легла на спину и затихла. Она представила себя в купе скорого поезда, такого длинного экспресса Воркута – Москва, где люди лежат на узких полках дни и ночи напролет. Она привыкнет к новой софе, к другой жизни, к работе. Вот только завтра нужно будет зайти в обувной магазин и купить себе те тапки с теплой овечьей опушкой, которые она приглядела, еще будучи замужем за Забелкиным. В душе Василисы что-то кольнуло, напомнив о том, что эти тапки, как и все остальное, она купит на конфискованные деньги бывшего сожителя. Василиса вступила в спор со своей совестью и усмирила ее только тем, что пообещала ей: как только разбогатеет, все до самого последнего евро и доллара Забелкину вернет. А сколько придется возвращать? Она даже не поинтересовалась у Алевтины. А если она никогда не разбогатеет и станет жить как большинство на одну зарплату? Как она будет возвращать? По центу в месяц всю жизнь? Василиса мысленно простилась с тапками и повернулась на бок… Бум! Нет, на тапках экономить она не станет. Уже сэкономила на софе.