Михаил - Белая женщина Страница 70

Костик забился в истерике и, сотрясая пустой баночкой для спермы, поведал свою историю. Полицейские отнеслись к его горю с сочувствием, но проверили правдивость рассказа звонком в отделение по лечению бесплодия. Убедившись в чистоте Костиных помыслов, полицейские отвели видного политика в полицейский автобус с затемненными стёклами и оставили его наедине с боевой задачей на десять минут. Успокоенный Костик добыл долгожданную сперму, немного забрызгав полицейские протоколы, но наполнив специальную баночку.

Трогательная история будущего мэра города Офакима произвела на мастера палестинского эротического кинематографа магическое действие. После окончания Костиного повествования, которое Борщевский выслушал затаив дыхание и почти не мигая, он вскочил с кровати и, сметая все на своем пути, бросился в туалет. Уже в пути к желанной цели Вячеслав Борисович начал смеяться. Когда он достиг места общественного пользования, к смеху присоединились звуки стремительного, сопровождающегося обильными брызгами водопада, а также сдавленные стоны и горький детский плач. Постепенно в туалете всё затихло, но Борщевский выходить оттуда отказывался, пока Костик не покинет помещение.

После того как оскорбленный в лучших чувствах глава офакимских мусорщиков покинул хлебосольный дом Борщевских, из туалета неуверенно вышел яркий палестинский кинорежиссер. Он был бледен. Взгляд его блуждал, пока не наткнулся на меня.

— Я просил вас, Михаил, посетить меня, — сказал Борщевский, дойдя до кровати, — вы уж простите меня, старика.

Я хотел сказать что-то оптимистическое в свое оправдание, но гордый старик остановил меня жестом.

— Основоположнику палестинского эротического кинематографа не к лицу умирать засранцем.

— Я хотел ему возразить, но Борщевский вновь жестом остановил меня, — я хотел попросить вас сообщить всем заинтересованным инстанциям, что я умер от чего-то венерического, от СПИДа, например, или чего-то в этом роде.

— Да побойтесь бога, Вячеслав Борисович! Вы еще шейха Мустафу переживете, — прервал я Борщевского, — да с вашим здоровьем вы перед пионерами выступать будете с рассказами о его великих высказываниях.

— Ну, перед пионерами вряд ли, — засомневался Борщевский, но чувствовалось, что постановка вопроса ему понравилась.

— Пришел какой-то татарин по фамилии Ройзман, — вмешалась в разговор Ольга Викторовна, — прикажите пустить?

— Пусть войдет, — отозвался повеселевший Борщевский, — наверняка этот эпос о Шиксе и Шлимазле включает в себя и народные методы лечения поноса.

Татарин по фамилии Ройзман нас не разочаровал. Он принес молдавский коньяк «Белый аист» и порекомендовал употреблять «Аиста» вместе с кофе. По его словам, так в свое время Шикса спасла Шлимазла от далеко зашедшей холеры.

После ухода Татарина, приболевшего кинематографиста посетил ветеран правоохранительных органов Дан Зильберт со своим методом лечения поноса. По его словам, понос прекрасно лечится кактусом. Это старинный народный арабский метод лечения, который он применял еще на заре своей карьеры в правоохранительных органах. Берется стебель кактуса и плотно зажимается между ягодицами. Пока человек не шевелится, иголки кактуса его почти не беспокоят. Но как только ягодицы приходят в движение, иголки кактуса показывают себя во всей красе, и у больного рефлекторно наступает спазм анального отверстия. Ни о каком поносе у человека, зажавшего стебель кактуса между ягодицами, не может быть и речи.

Супруги Борщевские так горячо благодарили Зильберта за его рекомендации, что я вызвался сбегать за кактусом. Меня остановили только после того, как ветеран правоохранительных органов ушёл.

Для того чтобы морально поддержать Борщевского, Светлана Капустина опубликовала в газете «Голая правда Украины» статью под заголовком: «Вячеслав Борщевский как зеркало Палестинской революции».

Не остались в стороне от борьбы с поносом и народные целители. Народный мусульманский гинеколог Вениамин Леваев с чувством клялся хлебом, но от конкретных, направленных на прекращение поноса рекомендаций, воздерживался.

Из далекого Цфата пришла телеграмма со словами сочувствия, а также пожеланиями счастья в работе и успехов в личной жизни. Далее народная целительница приводила ряд блистательных примеров излечений поноса, в том числе кровавого в результате её лечебного воздействия и настоятельно рекомендовала обратиться к ней за помощью, как только состояние больного стабилизируется и он сможет без больших затрат духовных и физических сил добраться до Цфата.

Постепенно старый кинематографист твердо встал на путь выздоровления, но поток сочувственных откликов не утихал.

Больничный раввин писал, что страдания Борщевского ранят его душу. Далее он настоятельно рекомендовал «не работать по субботам» и не кушать свинину вообще.

Не осталась в стороне от слов поддержки и солидарности и сексуальная оперативница доктор Светлана. Она, от всего большого сердца, пожелала немедленного выздоровления и предложила свои услуги в качестве бдительной ночной сиделки. На что Борщевский ответил, что если ему придётся общаться длительный промежуток времени с доктором Светланой, то к поносу, несомненно, присоединится и рвота. А ему этого не хотелось.

Гидеон Чучундра опубликовал в газете «Чёрный передел» статью под заглавием: «Возмездие неотвратимо». В ней выражалась глубокая убеждённость в том, что и понос и геморрой являются закономерным финалом карьеры злобного врага эфиопского еврейства, известного своим расизмом третьестепенного псевдорежиссёра якобы киностудии по производству грязных клеветнических фальшивок о праведной борьбе палестинского народа за справедливый и прочный мир.

Прочитав пламенное воззвание защитника прав униженных и оскорблённых своим происхождением афро-израильтян, основоположник палестинского испустил дух, но не в аллегорическом понимании этого выражения, а буквально. Грубо и осязаемо органами чувств. В частности слухом и обонянием. Что, по моему мнению, простительно для человека, страдающего сильным и длительным поносом, и что не коим образом не должно рассматриваться как политическая демонстрация.

Заслуженный художник Кабардино-Балкарии Михаил Гельфенбейн откликнулся на заболевание Вячеслава Борисовича жизнеутверждающей и глубоко оптимистической картиной «Явление Борщевского ликующему народу после выздоровления значительно помолодевшим».

Старый кинематографист был тронут до глубины души.

— Вы знаете, Михаил, — сказал он со слезами на глазах, — моя юность прошла в суровое время, когда фашизм был уже разбит, но решение о физическом уничтожении советских евреев, которое мы все так ждали, Сталиным ещё не было принято. С той поры у меня сохранилось трепетное отношение к маленьким знакам внимания со стороны власти, как-то: Сталинская или Ленинская премии, посвящённая тебе оратория или твой большой парадный портрет в присутственных местах. Поэтому благородный жест маэстро из Кабардино-Балкарии мне особенно приятен.

Далее поносящему кинематографисту нанёс визит вежливости младший медбрат в отставке майор Пятоев. С шариатской прямотой он спросил Борщевского, как тот себя чувствует.

— У меня сильный понос, Игорь, — слабым голосом ответил Вячеслав Борисович, — но в это судьбоносное для палестинского эротического кинематографа время меня больше беспокоит другое. Не кажется ли вам, что наши неприличные игры с сексуальными меньшинствами и борьбой палестинского народа идут во вред нашей стране? В конце концов, мы же не такие уроды, как Великий Вождь и Учительница.

— Как пламенный патриот своей очередной родины, — отрапортовал Пятоев, — могу доложить вам следующее. Если бы в Израиле не существовало постоянной и очевидной опасности со стороны арабского окружения, еврейское государство давно бы прекратило своё существование. Собравшиеся с разных стран люди, которые считают себя евреями, имеют слишком мало общего для того, чтобы создать нормально функционирующее государство. И только ощущение нависшей над ними постоянной угрозы физического уничтожения в какой-то степени удерживает их от взаимных склок.

Далее, поддержать в тяжёлую минуту Борщевского, явилась уже седьмой десяток блистательная Бух-Поволжская. Увидев меня, она сообщила, что долгие и высокие думы о поносе привели её к заключению, что я был не прав.

— Вы, Михаил, — с дрожью в голосе сказала она, — утверждали, что Ленин окончил Петербургский университет. Хотя доподлинно известно, что Владимир Ильич учился в университете Казанском.

— Аллах всё видит — многозначительно подтвердил шейх Мустафа, выглядывающий из-за её спины, — скрыть хотел, что Ильич — мусульманин. Жидомассонские фокусы у нас не проходят!