Ибрагим Абдуллин - Поднять на смех! Страница 2

ЛИСА-РЕДАКТОР

Собрав сотрудников, лисаТакую речь держала:— Товарищи!У нас в лесахЕсть недостатки!.. Их немало!..Я полагаю, кой-когоПродернуть надо нам в газете,Но не Топтыгина-медведя,Нельзя затрагивать его!..Ведь он силен и знаменитИ нас в покое не оставит —Рычаньем грозным сокрушитИ возраженьями задавит.А если тиснем мы статьюПро неуживчивого волка,То, верьте моему чутью,От этого не будет толка.Волк покачает головой,Потом подымет страшный вой,Потом он нам скандал устроит,Его затрагивать не стоит!..

Строчите лучше вы, друзья,Про озорного воробья,Разите смело, метко зайца,Мы можем их не опасаться!

ПРУД И ДЕРЕВЬЯ

Пруд жалобно стонал:— Мне тягостно томиться,Здесь лиственниц стена,Живу я как в темнице!Июньским ясным днемМне солнышко не светит,Я бедный водоем,Со мной не дружит ветер,Игривую волнуНа мне не подымает,Меня в моем пленуНикто не понимает!И дева юных летВ блистательном нарядеНе отразится, нет,В моей зеркальной глади!.. —Но как-то раз к прудуЛюдей явилось много:Они нашли рудуИ строили дорогу.Они валили лесИ увозили бревна —И глянул в высь небесНаш пруд самовлюбленно.Он весь возликовал,Как молодой повеса,На солнце засверкал,Взыграл волною резво.Угрюмый лес исчез —Пруд радовался гордо,Однако высох весьЧерез четыре года!Мораль простая тут:Без леса водам хуже!..Как озеро был пруд,А превратился в лужу!Как этот пруд-глупец,Гласит мораль другая —Пропал один юнец,Дом отчий отвергая!

ВОРОН-ИНТРИГАН

Один орел, начальник дичи,Имел свой штат (конечно, птичий)И заместительницу галкуПослал с ревизией в Игарку.Туда же (так решил орел)Был послан ворон-контролер.Орел (орлы такие есть)Понятья путал «честь» и «лесть»И полагал, что хитрый воронЧистосердечен и проворен.А тот вошел к орлу в доверье,Поспешно заготовил перьяИ, не жалеючи чернил,В доносе галку очернил.Когда орелДонос прочел,Он в тот же часИздал приказ:— За расточительную глупостьИ непростительную грубость,За то, что поступала гадко,Снимается с работы галка! —А ворон? Ворон был доволенИ говорил вороне ворон:— Кар-кар, недавно галка таСнята с высокого поста.Кар-кар, не только жалкой галкеСовать в колеса буду палки.Коль дальше так пойдут дела,Я доберусь и до орла!

ПОДВЕЛИ ЧЕРТУ

Начальство выступает часто,И даже в прениях начальствоВсе держит речь, все на посту.

Но очередь до подчиненныхДошла — один из огорченныхСтал говорить начистоту.

Он говорил о недостатках,О дисциплине, о порядке,Имея истину в виду.

— Мой дорогой руководитель,У вас, хоть вы сейчас в зените,Я не пойду на поводу!

Протестовали подхалимы:— Здесь критика недопустима,Нам от нее невмоготу!

И расторопный председательСказал: «Товарищи, давайтеНа этом подведем черту!»

ЗА СЧЕТ ЗИМЫ

Траншеи рыть удобней летом.Хотя и знают все об этом,Горисполком решил иначе:Траншеи рыть зимою начал!

Зимой земля тверда, как камень.Чем прошибешь ее? Деньгами!Труд землекопов бронебоен —Все дни горят костры из бревен.Когда земля чуть-чуть оттает,Ее рабочие снимают.За этот тяжкий труд награда —Учетверенная зарплата!..

Ну, а горисполкому лестно:Он все осваивает средства,План выполняется успешноЗа счет такого деньгоедства!Товарищам горисполкомцамНе надо ласкового солнца,Не нужно солнечного лета:За счет зимы в порядке смета!

Перевод с якутского Н. Глазкова.

ФАЗУ АЛИЕВА

ЖАЛОБА

На ходу застегивая пальто, я вылетела из своего кабинета. Опаздывала на заседание Президиума Верховного Совета Дагестана.

— Фазу Гамзатовна! — окликнула меня женщина, сидевшая в приемной.

— Не могу, опаздываю.

Потом, через три часа, когда я вернулась на работу, женщина все еще ждала.

— Проходите, пожалуйста, садитесь. Я вас слушаю.

Она не спеша, спокойно сняла пальто, повесила его на вешалку и, поправив платье, на черном фоне которого были разбросаны пышные голубые розы, села.

— К вам, наверное, обращаются с разными просьбами, — женщина рассмеялась. — Но с такой, как у меня, никто, я думаю, у вас еще не был… Не знаю, с чего и начинать… — Она сделала паузу, вздохнула. — Дело в том, что у меня есть муж.

— Очень приятно, — я улыбнулась.

— Мы давно вместе, и дети есть.

— Тоже весьма приятно.

— А муж гуляет! — Губы ее вздрогнули, на них заиграла улыбка, в глазах не было ни капельки огорчения. Словно бы она радовалась этому.

— Надеюсь, я тут ни при чем?

— Нет, нет! Это у них началось давно. Чего только мы с мамой не применяли. Бульдозером не оторвешь мужа от нее — как сумасшедший!

— А что вы применяли?

— Чтобы все рассказать, целый год нужен. Каждый день, за час до окончания смены, мать ходила к нему на работу и приводила домой. Он у меня не пьет, не курит, не ругается. Только что-то рано начал ложиться спать. И я тоже. Утром просыпаюсь, он лежит. Радуемся, что оторвали его от этой. Но однажды соседка мне и говорит: «Что у тебя за сон, спишь как мертвая! Все соседи видят и слышат, а ты нет». — «А что я должна видеть?» — «Твой муж встает каждую ночь, выходит через окно и, пройдя один квартал пешком, садится в «Жигули» красного цвета, номер мы не разглядели. Отправляется, куда ему надо, потом через три-четыре часа возвращается». — «Не может быть!» — «Дорогая, да об этом все знают, — засмеялась моя соседка. — Можешь сама убедиться…» Я пришла домой и ничем не выдала волнения. Легла пораньше, сослалась на головную боль и сделала вид, что сплю. Время тянулось долго. Во мне словно шайтан бесился, так я жаждала поймать обманщика. И действительно, в полночь муж встал, потихоньку оделся, открыл окно. Прыг! Я тут же бегу к такси, с которым заранее договорилась, указала место, где стоят «Жигули». Они едут, и мы не отстаем. Вот уже кончается город… «Куда же ехать?» — нервничает таксист. «Я заплачу вдвойне, втройне, не упускай эту машину», — говорю. Наконец, в тридцати километрах от города, «Жигули» поворачивают в поселок, останавливаются у дома с голубыми воротами. Навстречу выбегает на первый взгляд девчонка, худенькая, высокая, с распущенными волосами. Мой муж почти бросается к ней, и, взявшись за руки, они входят в ворота. Я тогда выскакиваю из машины и окликаю мужа. Он поворачивается, как будто бы ничего не случилось, и, не выпуская руки своей любовницы, говорит: «Зачем ты пришла?» — «Посмотреть, в какую яму ты упал!» — «Я люблю эту женщину и никогда не брошу!..» На той же машине я вернулась домой. Муж не появлялся три месяца.

— А дети? — поинтересовалась я.

— Всю зарплату посылал через друга. Потом моя мать привела какую-то колдунью. Украли камень из стены дома разлучницы, сожгли на нем ее и его волосы, бросили все это в темную пропасть. Принесли воды из ее двора, смешали с водой нашего двора, смешанную воду налили в глиняный кувшин и оставили его на солнце, пока вода не испарилась. Но ничего не помогло: муж не вернулся.

— Да… — неопределенно протянула я.

— Потом мы с матерью поймали разлучницу и ругали и оскорбляли — она не ответила ни единым словом. Сидела и улыбалась. А когда наконец мы устали, она сказала: «У вас все?» — «Нет, мы еще тебе покажем! — крикнула мать. — Напишем на работу».

— И вы написали? — спросила я.

— Да, много заявлений. Ее то ли выгнали, то ли сама ушла. Теперь в другом месте работает. Маляр она. Не пропадет. А моему мужу дали два выговора. Я не хочу, чтобы его с работы выгнали: зарплата уж больно хорошая. Все деньги он отдает нам. Вот я и хотела вас попросить… — Она многозначительно посмотрела на меня и улыбнулась.