Бал был бел - Лукин Евгений Юрьевич Страница 6

«Ощущаю протест…»

Ощущаю протест, не въезжаю в упор, то есть напрочь и начисто: если мир — это текст, то каков же забор, на котором он значится? 2006

Паломник

Кириллу Еськову[6]

Брошу всё, немного похудею и отправлюсь в дальние места, где когда-то злые иудеи заказали римлянам Христа. Возле храма старого побуду, вспоминая древний детектив, где конкретно кинули Иуду, смехотворно мало заплатив. И в церковном пении услышу, глубоко вникая в тропари[7]: «Сё обрёл ты истину и крышу, только беспредела не твори!» 2004

«Для меня разделяются люди…»

Для меня разделяются люди не по званию, не по лицу: продаёшь — уподоблю Иуде, создаёшь — уподоблю Творцу. И, как следствие, Искариоту поклониться готов у крыльца, если только возьмёт на работу исхудавшего злого творца. 2010

«У храмовых дверей…»

У храмовых дверей торчу верстою некою и мысленно кумекаю с пасхальным куличом: «Итак, один еврей другого продал третьему. Теперь в аду гореть ему. Но я-то тут при чём?» 2005

Бездуховное

И всего-то лишь треть проехали, впереди — двадцать два часа. За окном играют прорехами паутинчатые леса. Бесов, что ли, бы, как при Пушкине, из-за лесу понаползло… Но под тучами под припухшими ни бесёныша — как назло. Пусто, пусто в окрестном хворосте, и чего уж там говорить, если вечные наши горести даже не на кого свалить! Взяв на станции пойла тусклого, воблу-матушку раскроя, буду слушать, как ступка мускулов вхолостую толчёт кровя. 16.11.04–10.05.07

«Вместе с колыханием купав…»

Вместе с колыханием купав[8], берестою, пеньем петуха сгинешь ты, Россия, прикопав своего последнего лоха. Вместе с пятиглавьем золотым, озерцами, кряканьем утят вся как есть достанешься крутым, а они тебя не пощадят. 2006

Возмездие

Увлечённый своим огородом, то взрыхлю, то из лейки полью. А не я ли на пару с народом продал Родину злому жулью! И никто-то меня не уроет, потому что такой же урод. Впрочем — видишь? — летит астероид. Это камешек в мой огород. 2005

Творческий кризис

«Что стоишь, как на́долба[9]? Бережёшь штаны? Тему, что ли, надобно? Все разрешены!» Не втолкуешь неучам: то-то и оно, что писать-то не о чем — всё разрешено. 2005

Скептик

Бородёнка моя озимая будто в заморозки седа. Я не верю уже в незримое, да и в зримое не всегда. Вникнешь более или менее и — тудыть твою растудыть! — зарождается разумение, что не может такого быть. 2005

Мажорное

Понапрасну говорят, что гордиться нечем: вон космический снаряд приинопланечен! Возгордимся же судьбой, рыжая собака, возле нашего с тобой мусорного бака! 2004

Луковки (2004–2011)

«Чёрт знает что начертано судьбою!»

Чёрт знает что начертано судьбою! Какое тут возможно торжество в борьбе и с миром, и с самим собою? Их — двое, а меня — ни одного.

«Я потому сижу под вязом…»

Я потому сижу под вязом, а не под крымским кипарисом, что гражданином быть обязан не где хочу, а где прописан.

«Ничего не тонет в Лете…»

Ничего не тонет в Лете — аж в глазах рябит. Всё в отцов играют дети, всё кричат: «Убит!»

Отмазка

Жил бездумно и бестолково наподобие Хлестакова. Кто же создал Тебя такого, что меня Ты создал такого?