Кира Стрельникова - Принц Тёмный, принц Светлый… Страница 2

…Я почти дошла до середины дороги, когда ЭТО случилось. Откуда ни возьмись из-за снежной пелены выскочила отчаянно визжащая тормозами машина. Я успела заметить перекошенное от страха лицо водителя, и почему-то показалось, он судорожно жмёт на тормоза, но дорога скользкая от мокрого снега. На меня напал ступор, с остановки доносились истеричные крики невольных свидетелей, но я слышала их словно сквозь вату. Время замедлилось, секунды тяжело падали вместе со снежинками. Машина приближалась. Я медленно-медленно сделала почему-то шаг назад, вместо того, чтобы побежать обратно к тротуару. Дальше снова всё пошло с нормальной скоростью, но только меня уже ничего спасти похоже не могло. Бампер ударил в коленки, да с такой силой, что меня отбросило назад. Боль пронзила аж до пояса, хана ногам, мелькнула мысль. Ходить уже не буду. Странно, всё случилось так быстро, а для меня мгновения растянулись, как жевательная резинка. Упала я на железное ограждение поперёк дороги, и последнее, что отпечаталось в памяти — отчётливый хруст. Похоже, моего позвоночника.

Не было ни туннеля, ни ангелов с крылышками, а просто темнота и пустота. Значит, я жива, по крайней мере, может в коме, если мыслить получается. Тело ломит… Тело?! О, счастье, всё-таки я его чувствую! Значит, хрустнул не позвоночник. Или всё-таки он? Надо открыть глаза и посмотреть в конце концов, что вокруг меня творится. Открыла. Мм. Появилось настойчивое желание тут же их закрыть. Комната подозрительно не походила на белую больничную палату, или это была очень дорогая частная клиника, где апартаменты для больных метров тридцать квадратных, и вместо коек ставили широченные антикварные кровати с резными столбиками по углам и балдахином. На кровати сидел какой-то темноволосый мужчина, с тревогой и облегчением смотревший на меня. Ни разу не доктор, по крайней мере, доктора не носят рубашек с пышными кружевными воротниками и манжетами, и бархатных курток с вышивкой серебряной нитью. Чуть поодаль стоял ещё один мужчина, одетый поскромнее, и почему-то выражение его лица мне очень не понравилось.

— Я в больнице, да? — эм… а с чего это у меня такой голос странный? Вроде не мой совершенно. Такой хриплый — ну со сна наверное — и слишком низкий для женщины.

На лице сидевшего брюнета появилась улыбка.

— Нет, деточка, ты дома, — он поправил одеяло заботливым жестом. — Как ты себя чувствуешь, Эрин?

Что за фигня, это он мне? Где это дома? И что за странное имя? Паника грозила накрыть огромной волной, лишая способности трезво мыслить. Отличалась я такой милой особенностью, при возникновении проблемы начинала хвататься за голову и кричать на манер известного героя "Шеф, всё пропало!!! У нас проблемы!!!" Вместо того чтобы заняться решением оных.

— Меня зовут… — оп. А вот этого я как-то не ожидала. Собственное имя упорно не хотело даваться, хотя я помнила прекрасно и переход, и машину, и болезненный удар. Зажмурившись, тряхнула головой, паника уже выла милицейской сиреной, грозя перейти в откровенный ужас и вылиться истерикой. — Что происходит?! Почему я не помню своё имя? Где я вообще чёрт возьми нахожусь?! — мда, это всё-таки истерика.

Пришлось стиснуть зубы и дать себе мысленного подзатыльника. Поздравляю, кумушка, по ходу ты записалась в очередные попаданки, как презрительно и небрежно называют героинь, которых неизвестным макаром заносит во всякие сказки. Так, план действий прост: найти способ вернуться. И сразу обозначить границы, мир спасать не собираюсь, опасные штуковины и артефакты искать тем более, выходить замуж за всяких плохих парней с целью перевоспитать их тоже, как и за хороших. У меня между прочим муж есть, пусть и не сильно любимый, зато нежно уважаемый, чтобы наставлять ему рога, да ещё и в… другом мире. Наверное. Мужчины переговорили, после чего брюнет пожелал мне выздоравливать и покинул спальню. Я приподнялась на локтях и заявила чрезвычайно раздражённым голосом — неожиданно вышло шипение, как у рассерженной кошки.

— Уважаемый, меня просветят насчёт происходящего или как?!

Доктор сел рядом и взял меня за руку.

— Видишь ли, девочка. Ты умерла, где-то в своём мире.

Неподдельная печаль в его голосе не оставила сомнений, мужик не шутил. Как умерла?.. Господи, не может быть! Это… Это мой персональный ад что ли? Потому что интуиция ехидно сообщала, что на рай ни разу не похоже. Значит — дороги назад нет?.. Из моего горла вырвался пронзительный вопль:

— НЕЕЕЕЕТ!!

Кажется, таки истерика. Доктор что-то шептал успокаивающе, пока я захлёбывалась рыданиями, пытаясь осознать всю глубину задницы, в которой оказалась совершенно помимо собственного желания. Никогда не мечтала попасть в другой мир, честно. И тем более таким вот страшным способом. А может, это просто шутка такая? Интуиция, с которой я никогда раньше не дружила, в этот раз решила дать о себе знать, заявив, что нифига не шутка. Мужик серьёзен, как Сталин на съезде компартии. Он что-то там бормотал про переселение душ, что одна из нас по-любому должна была умереть, и я ещё и радоваться должна, что он спас меня вот таким вот странным образом. Прошло немало времени, пока я смогла связно говорить и мыслить, но перед глазами всё равно вставало растерянное лицо мужа, когда ему сообщат… в общем сообщат.

— Это точно? Ты уверен? — в который раз спрашивала я доктора, шмыгая распухшим носом.

Длинно вздохнув, он молча протянул коробочку с камнем.

— Положи под подушку, во сне увидишь свой мир. И что там происходит. Я зайду завтра, а лорду ЛасГаллену скажу, что тебе нужен покой и тишина.

— Кто он такой? — успела я задать вопрос, прежде чем доктор вышел.

— Отец лианоссе Эрианор, то есть твой, — ответ поверг меня в очередной шок, но измученное сознание просто отказалось реагировать на новую порцию информации.

Как там Скарлетт О'Хара говорила? Правильно, подумаю об этом завтра. Словно только этого и дожидаясь, мозг послушно выполнил команду "спать", отключившись, едва я смежила веки. Потом, всё потом…

Следующие несколько дней я пребывала в полной прострации, сидя на кровати, обхватив колени и уставившись перед собой невидящим взглядом. Никому не пожелаю видеть собственные похороны. Сил плакать не было, от сердца остался просто кровоточащий кусок мяса, а мысли не хотели собираться в кучу и хоть как-то дружить со мной. Звенящая пустота в голове, и абсолютное отсутствие эмоций. Что-то новенькое. Не хотелось вообще ничего. Да, пусть мои чувства к мужу нельзя назвать страстной любовью, но… видеть, как здоровый мужик молча плачет, потерянно глядя на гроб, в котором лежало моё тело, это я скажу не для слабонервных. Новоявленный папашка пару раз пробовал подкатить с разговором, но был монотонно послан так далеко, что боюсь, обратно бы не вернулся, вздумай отправиться по адресу. Не знаю, сколько продолжалось моё оцепенение, всё когда-нибудь заканчивается. Мой желудок возмущённо заявил, что хочет не просто есть, а жрать, и в больших количествах, и питаться воздухом больше не намерен.

Я тряхнула головой и впервые осознанно посмотрела вокруг. Ничего так спальня, симпатичненькая. Приятные серебристо-кофейные тона, без излишков, два больших окна с бархатными портьерами. Изящный туалетный столик. Кстати. Я так и не видела, как выгляжу. Сползти с кровати, медленно подойти к зеркалу, и уставиться на собственное отражение, сдерживая желание истерично захихикать. Это кто, я что ли?! Эхм, точнее, Эрианор ЛасГаллен. Цветные волосы повергли меня в ступор, я долго и пристально разглядывала их на свету, с трудом веря, что это естественное, а не покрашенное. Офигеть, вот это номер. В дополнение к шевелюре глаза — тоже двухцветные, по краю радужки серебристо-серые, а вокруг зрачка звёздочка тёплого орехового оттенка. Так. Всё, я вернулась, помирать, так с музыкой. Раз меня сюда дёрнуло, и раз дали второй шанс на жизнь, надо начинать эту жизнь сначала. Первое — информация. Нет, пожалуй, всё-таки еда. А потом информация. Папахен рвался пообщаться со мной? Вперёд, на баррикады. Ой, а с чего такая весёлая злость, а? Я вроде всегда отличалась кротким нравом, на самом деле. Отголоски прежней личности или во мне проснулось что-то, до сей поры почивавшее сном Спящей Красавицы?

Дёрнув за шнурок, я плюхнулась в кресло, перед этим всё-таки расчесав спутанную шевелюру — крупные локоны мягко спускались до самой талии, непривычно оттягивая голову, в той, прежней жизни я носила короткую стрижку. Дверь почти сразу открылась, и незабвенный родитель влетел в спальню на всех парах.

— Эрин, ты в порядке?

— Закрой дверь и упади куда-нибудь, — оборвала я излияния отцовской заботы. — Первое, довожу до сведения, какой бы ни была твоя дочь раньше, забудь. Быть послушной и покладистой не собираюсь, не в моём характере.