Ирина Белояр - Зверь силы Страница 3

Я терпеливо ждал, но змей не торопился выполнять обещанное. В конце концов стало обидно часами просиживать у рефлектора. С каждой неудачей все больше накапливалось раздражение, разочарование, жадность до потерянного времени и собственного беспардонно используемого тела… Наконец я поделился сомнениями с Лялькой.

— И ты до сих пор молчал?! — перепугалась она. — Представляешь хоть, в какой ты жопе?

— Серьезно?

— Серьезнее не бывает. Ты не зверя силы взял. Тобой завладела чужая астральная сущность. Злой дух. Демон. Он твою же собственную силу выкачивает. Вот почему твоя память так долго блокировала эмпирический материал! С этим срочно разбираться нужно, а ты молчишь и экспериментируешь втихомолку!

Тут уже испугался и я.

— Что же мне теперь делать?

— Пока — ничего. Никаких путешествий, никаких экспериментов. Ни в коем случае его больше не зови. А мы думать будем.

Думали, однако, долго. Инструктор наш уехал кататься на горных лыжах, и совещание отложилось на месяц. Вернувшись, начал разгребать запущенные служебные дела. На разгребание ушло еще две недели.

По календарю время близилось к весне, хотя февральские морозы не обещали в этой жизни ничего хорошего. Ветра регулярно менялись, но я, памятуя о табу на эксперименты, старался не общаться даже со своим, восточным. Ушел в мирское — работа, секс, книжки. Начал активно разрабатывать травмированную ногу.

В один прекрасный день, когда я вернулся с лыжной прогулки, люстра качнулась.

Внутри у меня как-то нехорошо запульсировало. Что значат эти сейсмовибрации — у партнера хвост затек? Или он таким знакомым способом напоминает о себе?

— Не генери, — сообщила вечером Лялька. — Все, вопрос решенный: собираемся в эту субботу. Ритуал обговорили, должно пройти успешно.

Место встречи было назначено на окраине Измайловского парка. Ввиду риска решили не собираться в помещении, к тому же предполагалось, что на холоде змею будет тяжелей сопротивляться ритуалу.

Я тоскливо огляделся — экзотики в антураже не наблюдалось. Справа заброшенный старый карьер, слева, в отдалении — гаражи, прямо за спиной — кладка бетонных плит, забытых тут какой-то стройконторой на веки вечные. Вдалеке по пустырю гуляют люди с собаками.

Я, конечно, не капризный, но ожидалось что-то более торжественное. Это все-таки не учебный процесс.

Группа специалистов на фоне убогих декораций выглядела несколько карикатурно: бородатые длинноволосые мужики, повтыкавшие серьги кто в ухо, кто в нос; диковатого вида женщины, прямо на месте наводившие боевую раскраску…

Да и бог с ним, решил я. Все это, по большому счету, мои предрассудки. Важна цель, а не оформление.

Инструктор вытащил из чехла бубен, легонько постучал, проверяя звук.

— Имя.

— Что?

— Имя его назови.

— А разве можно?

— Нужно. Имя зверя силы называть нельзя, то — партнер твой, вы с ним одно целое. Сдаешь зверя силы — себя сдаешь. У нас не тот случай. Тобой чужая сущность завладела. Чтобы получить власть над ней, нам надо знать ее имя.

Я собрался с духом и выпалил:

— Юша его зовут.

— Что?! — инструктор и еще несколько человек резко побледнели. Прочие остались спокойными: видать, не фольклористы, не знают, кто такой Юша.

И тут из-под земли, растекаясь по всему парку, поднимаясь в воздух, в бледное зимнее небо, расползлось шипение, перерастающее в грохот:

— Предатель!

Земля под моими ногами разверзлась. От того места, где я стоял, поползла во все стороны воронка. Люди откатились к лесу и поспешно начали ритуал — раздался стук бубна, ритм — вниз, вперед, в мир духов.

Последнее, что я успел увидеть — боковым каким-то зрением — как поползла в мою сторону по образовавшемуся склону груда бетонных плит…

…Затем ощутил прикосновение морской воды, холод, тишину и неимоверную тяжесть на собственном исполинском теле. Потянулся, разминая затекший хвост.

«Юша, прочь!» — донеслось вместе со звуками бубна из среднего мира.

Навалилась апатия и горечь. Прочь — так прочь. Не очень-то и хотелось. Неблагодарные вы твари, вот что я скажу. Сотни тысяч лет я держу этот ваш долбанный земной диск, чтобы под воду не ушел, а вы — как будто так и надо: рождаетесь, жрете, спите, бродите по земле, размножаетесь, помираете… и хоть бы одна собака спасибо сказала.

«Юша, прочь!»

Да хватит орать, я не глухой. И прекратили бы уже долбить мне по мозгам этой вашей поганой шаманской колотушкой. Теперь, видишь, вон еще чего придумали: земля у них, видите ли, круглая. В невесомости болтается, и никто ее не поддерживает. Вот как. Будто и нету меня совсем — так, архетип какой-то. Выдумка дикаря. Культурный мусор на помойке коллективного бессознательного… это — за все мои труды.

«Юша, прочь!»

Задолбали. Думаете, оно мне надо? Калорий от рефлектора пожалели, сквалыги… И с такой мелочной психологией силу требовать? Тьфу на вас. Нету меня, видите ли. Если меня нету — кого ж вы сейчас гоните? Собственных зеленых чертиков, порождение белой горячки?..

Я-то уйду. Мне не трудно. Возьму и уйду совсем, раз вы такие скоты. Кто только вам этот гребанный земной диск держать будет… ах да, забыл. У вас же нету диска, у вас шарик сам по себе в невесомости болтается… абсурд. Ну и ладно. Раз меня все равно уже нет — уходить проще.

«Юша, прочь!»

И уйду.

Только со мной уйдет мудрость сотен тысяч лет. Закроются глаза, видавшие великие империи и гигантские катастрофы, расцветы и падения цивилизаций, деяния богов и героев, палеоконтакты с вашими любимыми инопланетянами, Пангею, Гондвану, Атлантиду… уйдет все то знание, которое вам, мухам, никогда по крупицам не собрать. Да только нужно ли оно вам, знание-то. Меньше знаешь — крепче спишь. Это я тут сотни тысяч лет не сомкнув глаз…

Ничего проще — осознать, что меня нет. Тяжело поверить в такое, когда есть в жизни хоть один проблеск радости, счастья, а так… ну, нет — значит, нет. Невелика потеря. Только обязанности держат, но если земного диска, по вашему разумению, тоже нет…

Я шевельнулся и приподнял земной диск…

…приподнялся вместе с бетонными плитами, накрывшими меня сверху. В отдалении, на рваной кромке образовавшегося карьера, увидел беснующихся в ритуальном танце людей и верхушки сохлых деревьев окраины парка.

Бубен выстукивал возвращение.

С плитами на спине, как черепаха с тяжким панцирем, я пополз по осыпи воронки. В лицо ударил резкий восточный ветер.

Мой ветер.

Ветер телесной силы.

Ветер с той стороны, где все начинается.

Ветер с той стороны, где рождается день.

Ветер, несущий освобождение.

Ну и пусть мне суждено провести остаток дней в хрупком теплокровном теле.

Ну и пусть это будет совсем короткая жизнь.

Один миг по сравнению с сотнями тысяч лет.

Но — миг свободы.

То, чего мне, придавленному тяжкой ответственностью планетарного масштаба, всегда не хватало.

А теперь — будет.

А вы оставайтесь с вашей пустой вселенной и шариком, на окраине этой вселенной подвешенным.

Меня больше нет.

Вы сами этого хотели.

Ветер и бубен влекут меня наверх, в средний мир, прочь из воронки…

Спасибо, друзья. Теперь я уже и сам доползу.

2003 г.

Примечания

1

Дайверам категорически противопоказано всплывать быстро. Нужно притормаживать, чтобы успевало восстанавливаться давление. В противном случае — кессонная болезнь: блокада кровотока азотными пузырями.