Иван Иванов - Любовь и хоббиты Страница 32

– Господа! Вот мой начальник! Разговаривайте с ним, пожалуйста!

Слабое колебание воздуха слева – Грызольда торпедой вылетела вон.

Блин! Блин! Блин! Она что, совсем а… а… абалдела?

!!!

Стою, как дурак, стопроцентный гном, пузом наружу, с вытаращенными глазами, и эти десять глазюк на меня враз взяли и уставились. Ой, и страшно сделалось, до того жутко, что можно было десять раз в штаны наложить. Стою, дрожу, слушаю, как они носищами воздух гоняют, и ОЧЕНЬ жалею, что я не хоббит. Телефон у Грызольды на столе разрывается, только дела до него никому нет.

– Дарагой ты наш, гыноммм! – разом пропели они и как по команде взяли меня в кольцо. – Брат!

– З-здравствуйте, – говорю, чтобы не обидеть, а то сами понимаете, жизнь на кону.

– Войди в палажэние, да? Таргавать нада, фрукты минога вирасли, продать нада!

– Памаги, брат!

– Век помнить будим, брат!

Ситуевина не фонтан… Что я им сказать должен был? Что их обманули и никакой я не начальник Базы?

– Место нада!

– Хароший миесто!

– Пакупатиль нада!

– Миного пакупатиль!

– Тры працэнта даем!

– Вах! Зачем такому бальшому чилавэку тры, барт, а? Бальшому чилавэку бальшой працэнт нада!

– Правилна!

– Пят!

Стоят, смотрят, ждут ответа, а я киваю и улыбаюсь, улыбаюсь и киваю.

– Вай, маладэц!

– Бальшой чилавэк!

– Куда ехать сыкажи, да?

– Гидэ палатка ставить, а?

– А вы езжайте к гоблинам в телепортационный отдел, по зеленым неоновым стрелкам идите, не заблудитесь, – говорю и понимаю, что вот он – звездный час мести, настал. – Езжайте к гоблинам, они всё купят, им для мозга надо.

Одноглазые повеселели, я тоже. В качестве подарка преподнесли мне корбоку с черными апельсинами, а прочий ароматный товар погрузили в антигравитационные тележки, стоящие у входа в приемную, и с песнями укатили мстить.

2. Только без обмороков!

Телефон продолжал трезвонить, я нажал кнопку приема вызова и услышал голос шефа:

– Грызочка, почему я не могу выйти? Что с дверью?

– Извините, – говорю, – Грызочка вышла. Это Боббер. Примите меня?

Клянусь грибным супом-пюре, гном смутился, и пару секунд раздумывал над ответом. Хобитту не полагалось знать, КАК главный называет свою секретаршу. Ну, извините! Так получилось.

Я знал, как поладить с фикусами: у них есть слабое место; спасибо за это испытаниям, в которых участвовал Федор. Он заработал десять бубликов и восьмой нервный тик. Внимание! Открываю тайну, только держите язык за зубами; короче, чтобы фикус стал добрым, надо подуть цветочку в открытую пасть, просто подуть, как будто задуваешь свечи на торте. Полминутная процедура, и на целый час злобные создания превращаются в обычные растения. Я подул, спокойно расставил кадки по углам, сдвинул диван и шкаф; овальные двери разъехались, и явился шеф.

– Добрый день, Боббер, а где все? – он прищурился и зыркнул наружу. – Что случилось?

– Ничего не случилось, – говорю. – Вы заняты?

– Нет, заходи, – он отошел в сторонку и слегка поклонился. – Милости прошу.

– Апельсин хотите?

– Давай.

Тут меня и пробило! Боббер! Шеф назвал меня по имени! Узнал, чтоб мне лопнуть! Весь кабинет заходил ходуном, колени задрожали, лоб покрылся капельками пота. Узнал! Я стоял с вытянутой рукой, пальцы разжались, черный шарик выпал и покатился вперед. Шеф подобрал его и засунул в карман штанишек.

– Эй, агент! Только без обмороков!

– Мне так стыдно! – я не знал, куда деть себя, а он стоял и улыбался.

– Почему? – вот зачем только прикидываться, а?

– Я провалил миссию! Никого не нашел, меня самого укусили!

– Знаю, – спокойно сказал гном, обошел вокруг стола, выдвинул ящик…

– Давно?

– С того самого дня, как ты вернулся, мой мальчик, – ответил он, доставая вещицу, похожую на шариковую ручку. – Определитель кровососущих весьма многофункциональное устройство, сочетающее в себе помимо самого определителя возможности «черного ящика» и антидота. Разве я не говорил тебе?

– Нет, – выдохнул я.

– Извини, закрутился… В любом случае твои передвижения и звуки в радиусе ста ярдов записаны посекундно. Укушен ты был ровно в полночь гномопырем по имени Уни-Говорящие-Слюни, компьютер установил его по голосу. Цель миссии была полностью достигнута. Мне остается поблагодарить тебя, и предложить новую миссию, это будет довольно простая…

– Что вы сказали? – перебил я срывающимся шепотом. – Значит, меня не отправят в отдел утилизации???

– Нет, а что, есть желание? Могу посодействовать, – он потянулся к переговорному устройству на столе, но я оказался рядом и задержал его руку.

– Я хочу быть агентом. Хочу! Больше всего на свете.

– Замечательно! А гномом хочешь остаться?

– Ни за что! – вряд ли он был в восторге от такого ответа, но никак не выдал себя. – Согласен на любую операцию, только бабушке не говорите, у нее слабое сердце.

Гном замер, вспоминая, и внезапно кругленькое личико его сделалось хитрым-прехитрым:

– У кого слабое сердце? У госпожи Клавдии?

– Ага.

– Ой, не смешите меня! У Клавдии слабое сердце, ха! Чтобы у меня было такое слабое сердце. Чтобы оно у каждого агента такое было. Твоя бабушка – кремень, запомни это, малыш. А ты – истинный внук своей бабушки, это следует зарубить на носу, и ничего не бояться. Ни-че-го! Понял?

– Понял. А долгая она, эта операция?

– Какая операция?

– По превращению гнома в хоббита.

– Не знаю, секунда, может быть две…

– Так мало! А готовиться надо?

– Надо высморкаться, – сказал он. – Платок есть?

Я высморкался в шаровары; гном подал определитель и проинструктировал:

– Вставить этим концом в левую ноздрю, дождаться щелчка, извлечь. Достаточно просто?

Я выполнил указания: вставил «ок» в широкую ноздрю цверга, дождался щелчка (как будто щелкнули пальцами), и… случилось чудо. Прибор я вытащил уже из миниатюрного хоббитского носика. Чтоб мне сдохнуть на этом месте! Вот счастье-то привалило! Сладости космоса! Оливье и селедка под шубой! Как еще передать мою радость? Я с визгом пробежался по кабинету, распугав рыбок в аквариуме, крутанул два сальто над столом для переговоров, чуть не сшиб красноколпачника и едва не вписался в троллеподобную секретаршу. Явилась, не запылилась. В огненно рыжем парике, губы поджаты – сразу видно, прямиком из засады. Сидела, ждала, когда я спасу ее зеленую корму.

3. Грызольда в нокауте

– Грызольда! – торжественно начал гном. – Есть поручения. Во-первых, наш маленький герой нуждается в униформе. Конечно, я часто вижу на улице голых хоббитов, но, как правило, эти экземпляры страдают неизличимыми формами мордорского синдрома…

– Ой! – я подпрыгнул, как ошпаренный, и прикрылся ручонками: малиновые шаровары, пока я носился туда-сюда и вертелся в воздухе, слетели и повисли на углу аквариума, распугав любопытных рыбок.

– Срочно подберите Бобберу униформу, Грызольда Вервольфовна, он зачисляется на службу.

– Угу, – зеленая уродина встретила мой довольный взгляд испуганными свинячьими глазками: бьюсь об духовку с индейкой, боялась, что доложу шефу про то, как отдала меня на растерзание бай-джанцам.

Я великодушно молчал, внимая указаниям гнома:

– А ты, дружок, беги в отдел трудоустройства, получай документы и сразу ко мне за заданием. Всё. Грызольда, Боббер, вопросы есть?

– Угу, – тетка подлетела к аквариуму и сняла с уголка подарок Хая Гадовича. – Скажите, джентльмены, ЭТО так и будет здесь висеть? Боббер! – бросила шаровары в мою сторону. – Прикройся, бесстыжий…

Я ловко поймал малиновые штаны и обмотался ими, после чего стал похож на странствующего тибетского монаха.

– И вот еще, Грызольда… – гном полез в карман и достал черный апельсин. – Будь добра, порежь кусочками и подай вместе с кофе. Поймаешь? Грызольда?… Грызочка, что с тобой?

Ворчливое создание, едва поняв, что летит ей в руки, пожелтело, сменило оттенок на фиолетовый и, побледнев до цвета лба венерианской многоножки, рухнуло к моим ногам в полной отключке. Перед тем как сознание покинуло ее, секретарша, перевернулась на спину и распласталась по полу объевшейся морской звездой, издав противный звук сдувающегося шарика. Просто сказка! Молодец, господин Большая Кувалда, разве мог я мечтать о подобном подарке? Столько горя и радости в один день…

4. Большой талант маленького хоббита

Стены переходов Базы, всегда гладкие и серые, сегодня излучали радугу и согревали добрым теплом. Я мчался в отдел трудоустройства, а за мной воздушным змеем едва поспевали счастливые мысли – о том, какой Боббер молодец… просто герой. Сегодня Боббер принят на службу, Боббер получит форму, и будет на равных с Алиной и Алексом. Сегодня Боббер стал хоббитом, настоящим хоббитом, полезным хоббитом, трудолюбивым хоббитом.

Я ВЫПОЛНИЛ ЗАДАНИЕ. Я СНОВА ХОББИТ. Я СПАС И ПРОУЧИЛ ТРОЛЛЬЧИХУ. Я СТРАШНО ОТОМСТИЛ ГОБЛИНАМ-ТЕЛЕПОРТАМ. Я ЛУЧШЕ ВСЕХ, БРАТЦЫ! Герой, молодец, клевый парень, зашибительный, надежный и славный. Рискуя жизнью, честью и достоинством, великий мохноногий агент пожертвовал собой ради спасения целого рода цвергов и таки вылечил чумазых альвов раз и навсегда. Сколько страданий, нервов и риска для жизни! Да здравствует Боббер! Ах, ах, ах…