Гарольд Койл - Крещение огнем Страница 103

Покачав головой, капитан собрался подойти к Марку — тот уже стоял у карты, готовый ввести сменщика в курс дела, — когда в фургон влетел начальник дивизионной разведки:

—      Скотти, мы их нашли!

Не понимая, о чем идет речь, Диксон посмотрел на него от­сутствующим взглядом:

—      Нашли? Кого нашли?

—        Помнишь, я тебе говорил: странно, что ни там, где перестреляли отряд военной полиции, ни там, где похитили Лью­иса, не пропало ни одного ствола?

Диксон не помнил этого, но, на всякий случай, кивнул, желая, чтобы офицер поскорее перешел к сути дела.

—        Во всех других стычках, где, по нашим сведениям, уча­ствовали части мексиканской армии или партизанские форми­рования, все мало-мальски ценное оружие и снаряжение изыма­лось. Даже под огнем противника мексиканцы с риском для жизни собирали все, что можно, прежде чем отступить. Видишь ли, партизанские отряды, как и вся мексиканская армия, очень пло­хо вооружены, и никогда не упускают возможности пополнить свой арсенал.

Разведчик говорил так быстро, что Скотт с трудом улавливал нить разговора, но не останавливал собеседника. Он слишком устал и мечтал об одном: чтобы начальник разведки поскорее закончил. А тот продолжал:

—       К тому же, в тех двух случаях, когда мексиканцы взяли пленных, Международный Красный Крест уже через двадцать четыре часа знал полное имя, звание и номер страхового полиса каждого солдата.

Офицер продолжал ходить вокруг да около, готовясь перейти к главному, которого так ждал подполковник.

—      О'кей. Я уже понял, что эта засада отличается от других. Ну, и что дальше?

Лицо начальника разведки озарилось торжествующей улыб­кой:

—    Да то, что мексиканская армия не нападала ни на полицей­ский пост, ни на Льюиеа. И заверения мексиканцев, будто они не имеют к этому отношения, — чистая правда. Они тут-ни при чем.

Диксон потряс головой:

—       Слушай, ты меня совсем запутал. Твои рассуждения по поводу брошенного оружия весьма интересны, но сами по себе они мало что значат. В конце концов, любой может допустить промах.

Его собеседник извлек небольшую желтую папку с надписью "Совершенно секретно":

—      Раненый мексиканец, которого нашли на КПП, вчера ве­чером пришел в себя, и его смогли допросить.

Разом сбросив с себя апатию, Скотт подался вперед:

—      Ну и что?

—      В том, что он рассказал, много непонятного. В основном, это бред. Видишь ли, он очень плох. Врачи говорят, что он чудом остался жив. Но сейчас это не важно. Важно, что та обры­вочная информация, которую из него удалось вытянуть, согласу­ется с другими сведениями, в том числе и с тем фактом, что ни в одном из случаев не пропало оружия.

Диксон начал терять терпение:

—      И что же получается в итоге?

Начальник разведки стал не спеша загибать пальцы:

—     Во-первых, он никакой не мексиканец — и даже не рабо­тает на мексиканское правительство. Это мы знаем наверняка. Оказывается, он — колумбиец, наемник. Это подтвердило ЦРУ несколько часов назад. Похоже, он работает на какого-то глава­ря наркомафии, которого называет эль Дуэньо, по-испански — "хозяин". Почему он его так называет, пока не совсем ясно, но это не важно.

Скотт в отчаянии вскинул руки:

—     Послушай, я сдаюсь. Можешь ты мне сказать, что же все- таки важно?

Офицер окинул взглядом помещение, чтобы удостовериться, что в нем нет посторонних. Потом придвинул папку поближе к Диксону.

—       Не могу. Во всяком случае, здесь. Это строго секретная информация. Или читай сам, или приходи ко мне — я расскажу тебе о том, чем, по нашему разумению, заправляет этот тип, эль Дуэньо.

Когда подполковник взял в руки папку, начальник разведки, не в силах удержаться, добавил:

—      Если хотя бы половина того, что в ней содержится, ока­жется правдой, нашему бесстрашному лидеру в Белом Доме и половине ЦРУ впридачу придется подыскивать себе другую ра­ботенку.

Встреча близилась к концу. Молина обратился к Барреде.

—      Значит, мы договорились, Эмануэль. Ты должен так рас­считать все действия, чтобы полковник Гуахардо мог успешно завершить свое дело. С этим не будет проблем?

Барреда покачал головой.

—      Нет, с нашей стороны никаких проблем не будет. Все за­висит от того, какое решение примет командующий 16-й броне­танковой дивизией. Я готов к любому варианту. Если американ­цы не согласятся явиться на встречу, которую пытается устроить Альфредо, или после встречи кинутся передавать дело в руки Государственного департамента[8], я лично свяжусь с американским поверенным в делах и передам ему все материалы. Если же ко­мандующий дивизией согласится сотрудничать с Альфредо, я отложу встречу с поверенным в делах до семи утра двадцатого.

Прикрыв глаза, Эрнаццо кивнул:

—     И для тебя, и для всех нас будет лучше, если дело закон­чится успешно.

—      Мы с Альфредо уже говорили тебе, Эрнавдо: все зависит от того, как поведут себя американцы.

Открыв глаза, Молина обратился к Гуахардо:

—        Нельзя ли своими силами захватить лагерь наемников и освободить пленников? Неужели надо обязательно информирб- вать американцев?

Полковник ответил, не поднимая глаз от лежащей перед ним папки:

—        Можно попробовать. Я даже могу тебе обещать, что ни один из наемников не уйдет. Но я не могу гарантировать, что американцы останутся в живых, тем более, что мы знаем: даже среди нас, членов Совета, есть предатели.

Слова Гуахардо заставили Молину поежиться: ведь именно он, он один отбирал кандидатуры для Совета тринадцати. Его угнетала мысль, что он ошибся, и тем самым подверг риску об­щее дело.

—      Почему ты считаешь, что американские солдаты справятся лучше твоих людей?

Альфредо посмотрел сначала на Барреду, потом — на Моли­ну и неторопливо ответил:

—      Не лучше, абсолютно не лучше. Они, как и мы, будут дей­ствовать вслепую. Вся разница в том, что вся ответственность ляжет на американцев. Это будет их операция и их ошибка, если заложники, не дай Бог, погибнут.

Молина встал из-за стола, окинул взглядом бумаги, которые передал ему Гуахардо, потом обоих министров и тяжело вздох­нул. Подняв глаза к потолку, он еще раз вздохнул, потом подо­шел к окну и, заложив руки за спину, стал рассеянно смотреть на площадь. Через минуту-другую он бросил взгляд через плечо на Гуахардо.

—        Явись ты ко мне с сообщением, что у дверей кабинета меня ожидает марсианин, я воспринял бы это спокойнее. — Эрнандо скрестил руки на груди и покачал головой. — Не слиш­ком ли мы хитрим, дружище? Ведь так ненароком можно пере­хитрить самих себя. Мне все-таки кажется, что было бы лучше и надежнее просто публично объявить о том, что нам известно, или передать американцам те сведения, которые у нас имеются. Твоя военная операция, Альфредо, как и дипломатические игры Эмануэля, сопряжены со слишком большим риском. — Повер­нувшись на каблуках, он в упор посмотрел на Гуахардо. — Нет, по-моему, следует поставить в известность американцев и на этом успокоиться.

Сидя на своем месте, Альфредо разглядывал лежащие на ко­ленях ладони.

—      Мы должны быть реалистами, и видеть правду такой, как она есть, а не такой, какой нам хотелось бы ее видеть. Мы знаем: как только информация пойдет по официальным кана­лам, она сразу станет известна Аламану, какие бы меры предос­торожности мы ни принимали. Господи, мы ведь больше не мо­жем доверять даже своим братьям, членам Совета! — Подняв взгляд, Гуахардо пристально посмотрел в глаза Молине. — Да, мой план сопряжен с большим риском. Но если мы хотим поло­жить конец тому, что происходит, без этого не обойтись. И от­части риск обусловлен привлечением американской армии для освобождения пленников.

—     А ты что скажешь, Эмануэль?

—      Нельзя упускать из виду тот факт, — проговорил полков­ник Барреда, — что успех этой операции даст обеим странам возможность с честью выйти из создавшегося тупика. Я полностью согласен с Альфредо. Слишком многое поставлено на карту, чтобы полагаться только на себя. Даже если американцы потер­пят неудачу, это даст мне предлог для того, чтобы начать перего­воры с ними.