Дмитрий Красько - Сопроводитель Страница 11

И уехал. Я сунул сотню в карман и позавидовал человеку. Какое счастье на голову свалилось — строительная компания! Надо понимать, что он такими цифрами оперирует, что от обилия нулей считать разучился. Теперь только языком работать умеет, но это у него получается отменно. Самолично в этом убедился, пока ехал с ним семьдесят километров.

Ну, не захотел, и ладушки. Деньги целее будут. Я, признаться, порядком поиздержался, богодуля, так что даденные мне три тысячи долларов были неоценимы в смысле поддержки штанов. И чем экономнее буду их расходовать, тем дольше продлится удовольствие халявной жизни.

Развернувшись, я пошел домой. Левой-правой, левой-правой. Как солдатик. В голове только легкий шум, о колоколах уже и помину не было. Хотя за основание черепа браться было больно и вообще там образовался солидный отек — я проверял. Но ведь для того я и спешил домой, чтобы все, в том числе и голову, привести в порядок, правда? Я, во всяком случае, надеялся именно на это.

Во дворе никаких следов утреннего инцидента не было и в помине. Азазелы, наверное, убрались восвояси сразу после меня, прихватив с собой и прищемленного типа. Сосед сверху, пробежавший мимо меня с автомобильной камерой в руках, выглядел не более придурковато, чем обычно, из чего я заключил, что никаких особых последствий для моего имиджа потасовка не имела.

Поднявшись в квартиру, я первым делом прошел в кухню и, включив плитку, поставил кофейник — в укрепляющем действии кофе нуждался настоятельно. Потом прошел в ванную и сунул голову под струю холодной воды, стараясь хоть как-то унять пульсирующую боль в затылке. Неприятное, знаете ли, ощущение. Впрочем, почти ледяные потоки, низвергавшиеся на затылок, веселья тоже не добавляли. И тем не менее минут пять я стойко терпел издевательство меня над самим собою. Потом вынул голову из-под струи, вытер ее кое-как — чтобы не было мучительно больно — полотенцем, и пошел на кухню. Там уже кипел кофейник, радостно плюясь паром в стену. Каждый находит свои прелести в этой жизни.

Заварив себе кофе и, чтобы не изводить понапрасну время и электроэнергию, сварив в том же кофейнике четыре яйца, я принялся восстанавливать так щедро затраченные силы. Ломоть хлеба, шмат сала, яйцо. Пережевал, проглотил — и по новой. А фигли? Завтрак аристократа. Жизнь прекрасна и удивительна.

От этого приятного занятия меня оторвал телефонный звонок. Поначалу я решил проигнорировать его. К чертям собачьим. Я кушаю. Позвонят — и перестанут. Если очень нужен, позже перезвонят.

Но телефон надрывался настойчиво, явно надеясь на свою преждевременную кончину от перенапряжения. Пришлось не дать ему подохнуть от людской черствости, пройти в прихожую и снять трубку.

— Ну и але? — сказал я.

— Мешковский? — нервно спросил телефон чрезвычайно знакомым голосом.

— В окно выбросился, — соврал я. — Я за него. Чего надо?

Все это произносилось с набитым ртом, поэтому вполне допускаю, что некоторые слова и даже фразы прозвучали неотчетливо, а то и вовсе были проглочены вместе с хлебно-сало-яичной смесью. Во всяком случае, телефон некоторое время соображал, чего же это ему напихали в микрофон, и лишь затем выговорил:

— Ты дома?

— Чертовски верно подмечено! — я удивился и восхитился одновременно. — А как ты догадался?

— Я звоню уже четыре часа, никто трубку не берет! В чем дело?!

— Тараканы отощали, — пояснил я. — Оставляю их одних дома, а у них сил не хватает даже телефонную трубку поднять. Вот и думаю: рацион, что ли, увеличить?

— Ты дурочку не валяй! — грозно потребовал голос. — Тебя дома не было?

— Вежливость и еще раз вежливость, — как бы между прочим заметил я. — Это основа человеческого общежития. Экономит, к слову, кучу времени и нервов. Еще вопросы есть?

— Где Леонид Сергеевич, ты, хер с бугра?! — взревела трубка.

— Так-так-так! Что говорил, что мочиться ходил. Результат тот же. Все свободны, все танцуют. — И повесил трубку.

За что люблю все телефоны в целом и свой в особенности — так это за возможность в любой момент прервать разговор. Когда он, к примеру, переходит в нежелательную плоскость. Ну, скажем, когда собеседник опускается до оскорблений в мой адрес, — чего я не терплю принципиально, или же начинает рассуждать на отвлеченные темы типа: что было бы, если бы Ньютону на голову свалилось не яблоко, а утюг, — чего я не понимаю.

Однако не успел я сделать и пары шагов в сторону кухни с твердым намерением возобновить прерванную трапезу, как телефон снова принялся звенеть, увлеченно подпрыгивая при этом.

Я далеко не так глуп, как могут подумать некоторые, взглянув на мой низкий лоб, и я сразу догадался, что на проводе тот самый невоспитанный крикун. Судя по голосу, парень с внешностью рояля. Раз он уже звонил мне четыре часа кряду, то ему никакого труда не составит набрать знакомый номер еще раз. Тем не менее, трубку я снял. Были причины. Но предупредил сразу:

— Только не вздумай орать. Я человек нервный, могу и матом заругаться. Говори мало и говори дело.

— Хорошо, — вздохнула трубка. — Извини. Забыл, какой ты эмоциональный. Сорвался. Но и ты меня пойми: мимо нашего эн-пэ ты должен был проехать четыре часа назад, но не проехал. Понятно, мы заволновались. Стали названивать тебе, чтобы выяснить, в чем дело.

— Да я минут пятнадцать назад вернулся, — вполне мирно сказал я. — Там, на дороге, неприятность нехорошая получилась. На семидесятом километре нас остановили менты, которые оказались совсем не менты, долбанули меня в темя и забросили в лес. Что там без меня было — не в курсе, когда в себя пришел, машина стояла на месте, Леонида Сергеевича в ней не было ни живого, ни мертвого. Что делать, я не знал, машину бросил, где стояла — может, заминированная, проверять не стал. Поймал попутку и поехал в город. Вопросы, претензии есть?

— Нет… — промямлила трубка.

— Кстати, из трех хипешей я вашего буквоеда успел вытащить целым и невредимым, даже без дырок. Так что аванс, думаю, отработал честно. Или как?

— Честно, — вынужденно согласился мой невидимый за дальностью расстояния собеседник.

— Вот и пришли к согласию, — резюмировал я и стал ждать, будут ли у него еще какие-нибудь деловые предложения.

— Ну да… — в голосе человека-рояля сквозила тоска оскопленного мамонта. — Пришли… Только хреново как-то все получилось…

Я не спорил. Глупо было бы. По большому счету, я и сам бы не стал возражать, кабы дорога была только дорогой. Без педиков с гнилыми зубами и пистолетами за пазухой. Без фальшивых лейтенантов Саркисянов и их напарников, готовых в любое время треснуть человека прикладом в темя. Чтобы я чисто и аккуратно довез клиента до места назначения, и честно и бескровно заработал десять тысяч баксов. Это был бы идеальный вариант, но жизнь далеко не идеальна, а потому и не стоит на нее за это сильно обижаться. Уж какая есть.

— Слушай, Мешковский, — нерешительно проговорила трубка. — Нас случившееся совсем не устраивает. Тебя, понятно, никто не винит, ты деньги сполна отработал, но мы бы не хотели, чтобы Леонид Сергеевич оставался в руках у этих ублюдков. Он нужен нам на воле, с развязанными руками, со свободой действий. Конечно, понятно, что вернуть его…

— Короче, доктор, — прервал я его, — скажите сразу: я жить буду сейчас или только после того, как работу поменяю? Говори конкретно: чего от меня надо?

— Предложение есть, — грустно проворковала трубка.

— Замуж не пойду, — сразу предупредил я.

— И не надо, кому ты нужен. Предложение деловое. Что, если тебе попробовать вызволить Леонида Сергеевича? Ты, помнится, говорил, что тебе опыта разных, как ты это называешь, хипешей, не занимать.

— Ну, предположим, — с интересом сказал я. — И что?

— Ведь для тебя это будет только очередной хипеш, не больше, да? Зато хорошо оплаченный. Да и людям услугу сделаешь. Это тебе в будущем зачтется.

— На том свете, что ли? — уточнил я. — Так мне, по секрету, на тот свет плевать.

— Да при чем тут тот свет? — с досадой отмахнулся голос. — Просто мы, даю гарантию, тебя не забудем. Тоже ведь когда-то в чем-то нуждаться будешь, вот и сочтемся.

— Звучит, — согласился я. — А вот как на счет шелеста?

— Ну, ты же понимаешь, что мы тоже не Рокфеллеры, — смущенно пробормотала трубка. — За поездку тебе было обещано десять тысяч, три ты уже получил. Что, если к оставшимся семи мы прибавим еще три, и все это в целом и составит твой гонорар?

— Я, конечно, понимаю, что вы не Рокфеллеры, — согласился я. — И три тысячи баксов я уже получил. Но я тоже с дочкой миллионера пока не сошелся, так что деньги считать умею. И десять тысяч звучит неплохо. Особенно, если три из них опять пойдут авансом.

— Пойдут, пойдут, — торопливо подтвердила трубка.

— Получается, я согласен.

— Ты когда за дело принимаешься? — спросил крепыш.