Дмитрий Красько - Сопроводитель Страница 12

— Получается, я согласен.

— Ты когда за дело принимаешься? — спросил крепыш.

— А вот сейчас доем свои яйца, и примусь. — Трубка заткнулась, переваривая мой перл, а я, чтобы окончательно утрясти все вопросы, добавил: — Деньги можете просто засунуть в конверт и опустить в мой почтовый ящик. Надежно, как броненосец «Потемкин» — в нашем доме их не вскрывают, по мелочам не размениваются. Только желательно проделать это завтра утром.

— Хорошо, — сказал крепыш. — Значит, договорились? Ну, бывай.

— Всенепременно, — отозвался я и положил трубку.

Доедая свой ужин для чемпиона, я призадумался: а правильно ли сделал, согласившись? Я, конечно, парень — оторви да брось, что со мной многажды, кстати, и проделывали. Бился один на один с превосходящими силами противника и даже порой побеждал их. Кроме того, я хитрый, смелый и решительный. Меня любит удача и многие другие женщины. Да и здоровьем, откровенно говоря, природа не обидела. Опять же, в армии в свое время вовсе не в стройбате служил. И тем не менее, сейчас я — не больше, чем отставной таксист. Хипеши — хипешами, у кого их не бывает. Не каждый же после них бросается оказывать другим за деньги услуги определенного рода. Так чем я лучше других, с чего решил, что работа частного детектива, какой ее изображают в многочисленных детективных романах со счастливым концом, будет мне по плечу?

Однако при всем том, что я ничем не лучше других, причина согласиться с предложением музыкально оформленного человека у меня была. И причина довольно основательная — деньги. Пускай я зауряден, как равнобедренный треугольник, но в данный момент истории я сидел без работы, и на предложение оной, хоть и временной, но за приличное вознаграждение, обязан был прореагировать. В смысле — согласиться. Риск, говорят, дело благородное. Да будет так.

Задумчиво дожевывая сало-яйца-хлеб, я прикидывал, поздравлять себя или оплакивать. Сам же, помнится, клеймил себя позорными словами за то, что согласился отвезти Леонида Сергеевича. Дубль второй, получается? В любом случае — можно сказать, что мне выпало сыграть новую роль на сцене этого театра, который именуется жизнь. Роль Шерлока Холмса, помноженного на комиссара Катани. Оставалось только начать. А за этим дело не станет — спектакль уже начался, вводная часть позади, и зритель с нетерпением ждет выхода главного героя — меня, сердешного.

А я уже стою за кулисами, готовый, как пионер.

7

Но легко рассуждать, сидя за кухонным столом с набитым ртом и глядя, как неспешно испаряется кофе из чашки. А когда встаешь из-за стола, то оказывается, что не знаешь, с чего, собственно, и начать. Я, что ни говорите, все-таки не был ни Шерлоком, ни комиссаром. И вообще к сыску имел весьма отдаленное отношение. Года три назад, помнится, с пьяных глаз заныкал куда-то зарплату, так и ту не смог найти, хоть и перевернул трижды в доме все вверх дном. А потом вообще оказалось, что деньги я еще на работе под чехол сиденья упрятал. Весь таксопарк тогда безбожно ржал надо мной, отбив всякую охоту продолжать сыскную деятельность.

Однако на сей раз речь шла не о пропаже пачки сотенных купюр, а об уворовании живого и вполне упитанного человека с заднего сиденья автомобиля. А в поиске пропавших людей опыт у меня был побольше. Хотя чаще всего оказывалось, что зверь бежал на ловца, но ведь, с другой стороны, везет достойным, правда? И я не видел причин, которые могли бы мне помешать действовать в традиционном русле.

Тем более что кое-какими сведениями о предстоящей операции я все-таки располагал. Леонид Сергеевич, как ни извивался, как ни уворачивался, не смог отделаться от меня, настойчивого. Впрочем, вполне возможно, что за это мое излишнее любопытство он сам же меня в скором времени будет благодарить.

Данные задачи были просты, как камень «дубль-пусто» в доминошном наборе. Имелся некий генерал Коновалов, летчик и прочая, и имелись его люди, похитившие неугодного генералу Леонида Сергеевича. Среди других данных завалялись также место и время указанного происшествия, но они мне не то, чтобы не помогали, а даже и мешали. Действительно, оглушили меня довольно далеко от города, — в семидесяти километрах, — так что догадаться, куда направились похитители после, сложновато. Тем более, что времени на раздумье у них было хоть отбавляй.

С другой стороны, не имея возможности найти Саркисяна, я вполне мог взяться за дело с обратного конца — через генерала. Уж этого-то припогоненного субъекта гражданской наружности разыскать труда не составит. Ежику понятно, что сидит сейчас бравый летчик Коновалов в своем кабинете и составляет графики движения самолетов. Хотя спорить не буду — очень может быть, делает что-то другое. Говоря откровенно, в той области, какую он представлял, я разбирался слабо.

Как бы то ни было, а до генерала всегда можно было добраться. Может быть, и сложно, но можно. Вряд ли он станет прятаться — понадеется на свое положение, статус, охрану. Да и, в самом деле, не вломлюсь же я в его шикарный кабинет, чтобы, развалясь в гостевом кресле, поинтересоваться в лоб: «А куда вы, разлюбезный генерал, заныкали похищенного вашими шестерками адвоката?». Такой номер не пройдет. Во-первых, разлюбезный генерал взмахнет руками и запричитает что-нибудь типа: «Да что вы?! Да как вы такое могли подумать?! Знать ничего не знаю, ведать ничего не ведаю. И вообще, я просто до ветру выскочил!». А во-вторых, вызовет охрану — ну, или милицию, и еще неизвестно, что хуже, — и те выведут меня под белы рученьки. Куда — на их усмотрение. Причем летчик Коновалов в такой ситуации будет чувствовать себя совершенно неуязвимым, а вот какое самочувствие случится у экс-таксиста Мешковского — ба-альшой вопрос.

Значит, действовать нужно будет тоньше. Значит, следовало поднапрячь мозг.

Я выплеснул воду из кофейника, — все-таки, яйца варил, а пить кофе, заваренный на крутом яичном бульоне, это, извините, жлобство, — залил его наново и поставил на плиту. Ничто так не активизирует мыслительный процесс, как чашечка горячего, ароматного кофе. Я предпочитал без сахара.

Положение слегка осложнялось отсутствием под рукой машины. Крепыш, попроси я его об этом, наверное, не отказал бы, но я что-то сразу не догадался, а теперь поздно метаться. Они знали, как выходить на меня, я — нет. А приобретать автомобиль самостоятельно — при том, что сделать это можно было по весьма сходной цене, скажем, за тысячу баксов — не собирался. Во-первых, потому, что это однозначно будет развалюха — кто за такие деньги нормальные колеса отдаст? — а во-вторых, это будет все равно, что встать, подойти к окну и швырнуть деньги туда. Работа предстоит сложная, закононепослушная, и вполне возможно, что по ее окончании (если таковое состоится), менты будут разыскивать участников по косвенным приметам. В том числе и такой, как данные автомобиля. Так что от него надо будет избавляться, и чем скорее, тем лучше. И я останусь и без денег, и без машины.

Я, наконец, заварил кофе и почувствовал, что меня разбирает злость. Ну ладно, допустим, я дурак, в первый раз замужем и все такое, но эти-то шлимазлы, предлагая мне работу, могли догадаться оставить контактный телефон или хотя бы номер и серию своего паспорта, чтобы я им до востребования писал? Как-то ведь нужно поддерживать связь!

Заглотив изрядный шмат кофейного кипятка, я обжегся, подскочил к раковине и выплюнул его. Говорила мне бабушка — жадность фрайера сгубит, так, наверное, и случится. В голове у меня что-то щелкнуло, и я удивился, почему там не щелкало раньше. Оставив чашку с кофе на кухонном столе, я кинулся в спальню.

Какой идиот! Наверное, наследственное. Папу, директора овощебазы, тоже, помнится, за хищение гнилой картошки под суд хотели отдать. Явно не от большого ума папа на гнилую картошку повелся.

Выхватив из прикроватной тумбочки записную книжку, я раскрыл ее на букве «П» и принялся лихорадочно елозить глазами по странице. Партия любителей пива — явно не то. Палтус, Плинтус, продукты… Ага, вот! Пипус — Соломон Адамович Крейцер. Телефон имеется. Даже, при желании, сотовый.

Вот на сотовый я и решил ему позвонить. Вернее будет. Времени у меня не было. Точнее, оно было, но я его экономил. Исповедуя принцип «раньше сядешь — раньше выйдешь». Другими словами, чем быстрее начну раскручивать это дело, тем быстрее докручу его до конца.

Сотовый долго думал, потом сиплым голосом Пипуса ответил:

— Да?

— Соломон? — поинтересовался я.

— Да, — снова просипел он.

— Ну и наше вам с кисточкой, — усмехнулся я. — Кто бы, ты думал, это звонит? Это таки Миша Мешковский звонит.

— Я дико рад тебя слышать, Миша Мешковский! — искренне просипела трубка. Насколько я знал Пипуса, он действительно умел радоваться хорошим людям. Весьма ценное и редкое качество в этой жесткой, словно стальной штырь в заднице, жизни. Кроме этого, очень приятно было ощущать себя хорошим человеком. — Только вот недавно тебя вспоминал. Буквально три дня назад. Так что можешь надеяться, что богатым будешь. С тобой, кстати, деловой разговор уже как?