Михаил Шалаев - Сокровище Джунаида Страница 13

— Давай заляжем и поспим. У тебя сиденья раскладываются? А вечерком видно будет…

Возражений не последовало. Они залегли в джипе, что безусловно было с их стороны величайшей глупостью и вопиющим пренебрежением военной наукой. Правда, перед тем, как заснуть, Деревянко пробормотал:

— Они нас тут не найдут?

В ответ засыпающий Леха-Упырь кое-как выговорил:

— Не должны… С дороги не видно…

Глупость не всегда наказывается должным образом. Поэтому вечером прапорщик проснулся не от грубого окрика и не от тычка автоматом под ребра — просто резко похолодало, и худой Деревянко замерз первым. Он сел, широко зевнул и растолкал сослуживца, приговаривая:

— Вставай, засоня! У меня идея есть!

Упырев поднялся, энергично потер ладонями щеки и вопросительно воззрился на Владимира:

— Ну и?

Идея состояла в том, чтобы, не выезжая на трассу, попробовать проехать по грунтовке дальше — а вдруг выведет на другую дорогу? Упырь воспринял идею скептически, но возражал вяло, потому что встречных предложений не имел.

— Тогда поехали! — подвел итог дискуссии Деревянко.

Сиденья были подняты в рабочее положение, стекла слегка прикрыты, и Алексей повернул ключ зажигания. Но едва мотор заворчал, набирая обороты, тут же его заглушил и выругался вполголоса:

— Тьфу, идиот!

— Что случилось? — не понял Деревянко.

— Бензин на нуле! Сюда, наверно, уже на резерве ехали. Ну, правильно: то эти «Развалины», то БМВ на дороге — совсем из головы вылетело.

— И что делать будем?

Упырев думал недолго:

— Голосовать пойдем.

Он полез в безразмерный багажник своего джипа и извлек оттуда двадцатилитровую канистру. Вручив ее Владимиру, присовокупил стодолларовую бумажку:

— Прямо ею маши, увидят — сразу остановят.

— А если туркмены наедут? Им и махать не надо…

Но у Алексея уже готов был целый план:

— Голосовать будешь ты, а я залягу в засаде, в канаве. Если спокойно набираешь бензин — возвращаемся и уезжаем. Ну а если туркмены… Им нужен я, тебя они сразу убивать не станут.

— Вот спасибо, порадовал!

— Не бзди, Дерево, я тебя прикрою… Только пистолет возьми на всякий случай.

С этими словами Упырь повесил на плечо автомат и уже собирался было идти, но остановился. Подумав, повесил на другое плечо РПГ и прихватил заряд.

— Вот теперь все. Потопали.

Они спустились с холма в быстро густеющих сумерках, подошли к дороге, движение на которой к ночи сильно поредело. В месте, где грунтовка выходила на асфальт, Упырь подвел Деревянко к придорожной канаве, обросшей кустарничком:

— Я буду лежать здесь. Ты будешь голосовать там, — он указал чуть дальше по трассе. — Если что не так — не стой на линии огня. А еще лучше — падай. Понял?

Владимир ничего не успел ответить, так как Алексей неожиданно толкнул его на дно той самой канавы, в которую собирался залечь, и сам свалился вместе с Деревянко, прижимая палец к губам:

— Тс-с! Это они… Лежи тихо… — Алексей шептал в самое ухо прапорщика.

Между тем на дороге послышался скрип тормозов и у обочины, буквально в пяти метрах от залегших сослуживцев, припарковалась машина. Хлопнула дверца, слегка гортанный голос спросил:

— Ты куда?

— Отолью пойду, — ответил голос постарше и поглуше.

Говоривший встал как раз над той самой канавой, только чуть в стороне, и долго, обильно мочился. Потом тяжело заскрипела галька — боевик, облегчившись, возвращался к машине. В этот момент зашипела рация, типа тех, что используют для связи менты.

— Берды, Берды, ответь, — послышался сквозь треск кашляющий металлический голос. В вечернем воздухе он разносился далеко вокруг.

— Да, шеф, слушаю, — ответил Берды — видимо, тот самый старший.

— Ну что у тебя?

— Пока ничего. Ребята разъехались, ищут.

— Имейте в виду, упустите — всем яйца оторву. Он мне за братишку должен ответить! Чтобы привезли живого или мертвого!

— Шеф, их вроде бы двое.

— Вот обоих и привезите!

— Понял, шеф, понял. Все сделаем, не беспокойся.

— «Сделаем»… Знаю я, как вы делаете…

Некоторое время висела пауза. Потом шеф заговорил вновь:

— Вы где сейчас?

— На двести седьмом километре.

— Ты вот что, собери всех к себе. Потом скажу, что дальше делать.

— Хорошо, шеф, примерно через полчаса все тут будут. Тогда свяжемся…

— Ну, до связи…

Шипенье стихло. Берды негромко выругался.

— Ну вот куда они могли деться?

Молодой, с гортанным голосом, флегматично ответил:

— Куда угодно. Степь большой…

— А-а, ну тебя.

Снова раздался шип: Берды включил рацию и начал вызывать подчиненных:

— Меред, Ораз, ответьте! Меред, Ораз, ответьте!…

Ему откликнулись неразличимые металлические голоса:

— Да, Берды, слышим тебя… Слышим…

— Я на двести седьмом километре. Подъезжайте сюда, поступила команда от шефа. Как поняли?

И вновь раздались металлические голоса:

— Поняли, едем… Едем…

Деревянко и Упырев валялись в своей канаве, замерев. Похоже, против них разворачивалась настоящая войсковая операция. Только погон у участников не было. Но все же сослуживцы имели одно бесспорное преимущество: они знали, где их враги, а где они — враги не имели представления.

Им пришлось греть землю еще минут двадцать, пока подъехала одна машина, за ней минут через пять — другая. Они встали друг за дружкой у той же обочины, боевики вышли. Дождавшись, пока все собрались, Берды начал говорить:

— Шеф недоволен. Вы сами хоть можете объяснить, как мы их упустили? Не можете ответить? Вот и я не могу. А отвечать перед шефом мне придется. Он обещал всем яйца оторвать. Но мне-то первому! Поэтому сначала я вам оторву. Если не найдем…

Гневную речь начальника прервал тот же молодой гортанный голос:

— А куда они могли деться? Если ни вперед, ни назад — не под землю же? Значит, на боковой дороге прячутся… Вот, хоть на этой. Их, кстати, последний раз где-то здесь и видели.

Берды быстро оценил справедливость суждения и тут же перехватил инициативу:

— Правильно. Я и сам это хотел сказать. Значит, будем обшаривать боковые дороги. Начнем с этой… Меред, поднимись наверх, посмотри, что там. Ты, Ораз, — возьми карту, нужно поглядеть, сколько проселков на этом участке…

Он еще давал какие-то указания, но исполнительный Меред уже завел двигатель и вырулил на грунтовку, ведущую к развалинам на вершине холма… Поняв, что ждать больше нечего, Алексей аккуратно, стараясь не шуметь, заложил заряд в РПГ-7. Он расчетливо выждал, пока Меред отъедет подальше — чтоб самого осколками не зацепило, прицелился и выстрелил. Тут же бросил РПГ и схватил автомат, так что взрыв и первые выстрелы прозвучали практически одновременно.

Когда Деревянко осторожно высунулся из канавы, в живых уже оставалось только трое боевиков. Кроме взорвавшегося Мереда, Упырь успел первыми же выстрелами свалить еще двоих. Укрывшись за машинами, оставшиеся пытались наладить ответный огонь. Владимир передернул затвор своего пистолета и начал хладнокровно, как будто в тире по мельницам, палить по живым мишеням. Железяки всегда хорошо слушались его, в том числе и оружие. На стрельбище он неизменно был в числе лучших. Прапорщик ясно видел, что по крайней мере две его пули достигли цели. Где-то над ухом взлаивал сдвоенными выстрелами автомат Упыря, а потом стало тихо. Почему-то ни одна из машин, кроме первой, не взорвалась, как это показывают в кино.

Выждав несколько секунд, Алексей поднялся, оглядел поле битвы. Убедился, что живых нет, и заметил, что из простреленного бака задней машины вытекает бензин. Он похлопал сослуживца по плечу:

— Иди скорей, набирай. А то уехать не сможем…

Деревянко понял. Встал. Шатаясь, пошел, подставил канистру под струйку горючего.

Самое удивительное — за все это время ни одной машины не появилось на трассе федерального значения Ставрополь — Элиста.

Наконец Упырев решил, что достаточно:

— Дерево, хватит! Линяем!

Владимир послушно взял канистру и, подойдя к Упырю, поставил ее на землю. А потом согнулся пополам и начал блевать, особенно мучительно из-за того, что блевать ему было нечем. Он только корчился, хрипел и кашлял, рефлекторно пытаясь выплеснуть наружу омерзение от первого убийства.

Алексей поглядел на него с состраданием. Потом перевесил на одно плечо РПГ и автомат, на другое взвалил Деревянко, взял канистру с бензином и тяжело зашагал вверх по холму, мимо горящей машины туркменских боевиков, туда, где ждал его верный «мицубиси-паджеро»…

Примерно на полпути Владимир очухался:

— Все, пусти…

Он встал на нетвердые ноги, забрал у Алексея канистру и пошел следом за ним, с каждым шагом чувствуя, как отпускают скрутившие его страшные спазмы. Молча дошли до машины. Здесь Упырев перелил содержимое канистры в бензобак, завел двигатель и поглядел на датчик: