Александр Тамоников - Пылающие горы Страница 14

Сегодня дождя не было, и температура немного поднялась. Николай присел на бревно, лежавшее здесь столько времени, сколько он себя помнил. Закурил, пристроив под пепельницу ржавую консервную банку. Вокруг стеной стоял бурьян, и расступался он только в одном месте. Прямо у границы с усадьбой Ольги. Надо купить косу и скосить к черту эти заросли да заняться ремонтом дома. Дел много, а мысли вновь и вновь возвращались к бывшей невесте. Он вспомнил, как она утром прошла с сыном мимо него и Соболева, на ходу поздоровавшись, явно стесняясь убогости своей одежды. Николаю стало жаль Ольгу. Она заслуживает лучшей жизни, и он готов сделать ее счастливой. Вопрос, сможет ли она быть с ним? Да, встреча ее взволновала, это объяснимо, но у нее есть муж.

Справа послышался какой-то шорох.

Николай поднялся, прошел до полосы кустарника. В доме Ольги горел свет, а вокруг сплошная мгла. Слева яблони, шелестящие на легком ветру, справа открытый участок. Он пуст. И вновь посторонний звук. Слева, оттуда, где находился сад. И звук близкий. Кто-то явно находился за ближайшими деревьями. Что он там делает и кто, в конце концов, он? Есипов повернулся и решительно, насколько позволяла больная нога, двинулся к яблоням. От них к дому метнулась тень. Он опередил неизвестного, представ прямо перед ним. И услышал вскрик, женский вскрик. И только потом, когда сблизился с темной фигурой, пытающейся скрыть лицо, узнал в ней Ольгу. Она от неожиданности отступила в сторону и споткнулась. И упала бы, если бы сильные руки Есипова не удержали ее. Николай перехватил женщину и тут же рывком притянул к себе, крепко обняв, ощутив щекой ее лицо и локоны распущенных волос. Она прошептала:

— Коля!

И Николай ничего не смог произнести, кроме… как назвать имя:

— Оля!

Есипов, отбросив трость в сторону, поднял на руки легкое тело женщины, понес ее к своему дому. Ольга не сопротивлялась, закрыв глаза и обняв его за шею…

— Теперь я не отпущу тебя! Ты будешь только моей!

Женщина повернулась к нему, убрав руку:

— Нет, Коля, вернее, да, я буду твоей, но жить открыто мы пока не можем!

— Почему? Из-за комсорга?

— Коленька, он ведь законный муж мне! И скоро вернется!

Николай напрягся:

— Что ты хочешь этим сказать?

— А то, что до развода я не хочу, чтобы о нас говорила вся улица, весь поселок. Вот придет Герман, с ним разберусь, тогда… тогда и станем жить, никого не стесняясь!

Есипов погладил Ольгу по щеке:

— И это единственная причина того, что ты хочешь оставить наши отношения пока в тайне?

— Нет, не единственная. Ты забываешь о том, что у меня есть сын, с его мнением тоже надо считаться. И Валере нужно сравнить, в конце концов, как ни кощунственно это звучит, тебя с родным отцом, ведь он его практически не помнит, но знает о его существовании и ждет, когда сможет увидеть отца.

Николай вздохнул:

— Понятно…

— Ну, разве я не права, Коля?

Есипов прижал к себе Ольгу:

— Права, конечно же, ты права. Но, надеюсь, мы с тобой будем видеться? И ночь никто не сможет отнять у нас?

— Конечно, Коль! Да я теперь иначе и не смогу! Ой! А сколько времени?

Николай поднял с пола часы, посмотрел на светящийся циферблат:

— Половина десятого, а точнее 21 час 32 минуты!

Ольга удивленно воскликнула:

— Уже полдесятого?

— Да!

— Господи, как же быстро пролетело время?

Она приподнялась, собирая разбросанную в ногах одежду:

— Как же это я?

— А что такое, Оля?

— Да Валера! Я ему сказала, что выйду к подруге на полчаса, а сама? Он же один дома. Не дай бог пойдет еще искать!

Николай встал, выглянув в окно:

— Не суетись, Оль, одевайся спокойно! Дома Валера. И, по-моему, особо ни о чем не переживает. Телевизор смотрит, мне отсюда через твою спальню часть зала видна хорошо и кресло напротив телевизора.

Ольга быстро оделась:

— Побегу я, Коль!

— Но, уложив сына спать, придешь?

Женщина на секунду задумалась, ответив решительно и уверенно:

— Да! Приду! Но около полуночи!

— Хорошо! Я буду ждать тебя у смородины!

— Ну, встречай, только неизвестно, сколько ждать придется. Валерка то сразу засыпает, а то может и до часу ворочаться.

— Ничего, я подожду. Годы, десятилетие ждал, а уж какие-то часы? Ерунда!

Женщина прильнула к Николаю, внимательно взглянув ему в глаза и спросив:

— Правда, ждал?

— Правда!

— Поэтому и приехал?

— Да!

— И ты не хранишь в себе обиду на мою измену?

— Нет! Да и не было никакой измены. Ничего до сегодняшнего дня не было.

— Даже хорошего?

Есипов ответил категорично:

— Ничего! Будем считать, что только что познакомились. И начнем все с нуля!

Оля вновь улыбнулась:

— Хорошо же мы познакомились. Только увидели друг друга — и в постель?

Николай проводил Ольгу до ее двора, вернулся к себе, присел все на то же бревно.

Вот так! Кто бы мог предположить, что все разрешится так быстро, неожиданно и легко? А он думал, переживал, терзался сомнениями, выстраивал возможное развитие событий. А оказалось, все просто.

Майор другими глазами осмотрел свой темный, запущенный двор с покосившимися постройками. Теперь он готов все перевернуть здесь! Поднять такой дом, где найдут счастье и Оля, и Валера. Где всегда будет светло и уютно.

Мысли Есипова прервал окрик в сенях:

— Колян? Ты куда запропастился?

Пришел Володя. Совсем некстати. Но не гнать же друга? Николай откликнулся:

— Выходи во двор, здесь я!

Из двери показалась фигура капитана милиции.

— А ты чего во дворе-то темном, как барсук, на пне скучаешь?

Есипов весело ответил:

— Да не скучаю, Вовка! Не скучаю! Планы строю! Как и что изменить в усадьбе. Скоро такое здесь строительство начну!

Соболев подозрительно взглянул на Есипова:

— А чего ты такой радостный?

— Ну, тебе, мент, не угодишь, то хмурый, то печальный, то радостный. Все тебе не в жилу!

— Да я чего, я ничего! Радостный — это хорошо, хуже, когда смурной. Но, кажется мне, захомутал ты все же Ольгу! А? Признавайся!

— Знаешь, кого хомутают? Вот-вот, лошадей! А признаются пусть твои клиенты. Ты чего зашел? Дело какое или просто, от скуки?

Капитан тоже вышел во двор, присел на бревно рядом с соседом.

— Кончилась скука! И свобода вместе с ней! Маринка с детьми вернулась, и нескольких дней не выдержала. Но это, с другой стороны, и хорошо. Свобода свободой, а жрать готовить да посуду мыть, ну его на хер! Не мужское это дело, и оно мне внапряг.

Николай спросил:

— Если семья вернулась, чего же ты из дома ушел?

— Чего? Маринка, как узнала, что ты приехал, так сразу за тобой меня и отправила! Так что собирайся, пойдем! Жена уже и стол накрыла. Ты для нее авторитет!

— Черт, а я хотел отдохнуть.

— И не думай! Не пойдешь, жена так обидится, что представить не можешь, а всю обиду на мне выместит.

Есипов вздохнул, взглянув на друга:

— Ну что с тобой делать? Пошли. Только предупреждаю! На час, не более!

— Чего так?

— Володь? Ну, какая тебе разница, чего да как? В одиннадцать, максимум полдвенадцатого я должен быть дома.

Соболев прищурился:

— Ага! Теперь понятно. Вот теперь мне все ясно! Только насчет времени Маринке сам скажешь! Как тебе удастся слинять через час, не представляю!

Капитан тихо рассмеялся.

Николай поднялся:

— Нечего лыбиться! Идем. Время дорого.

— Эх, Колька! Смотри…

— А чего мне смотреть? Пусть другие смотрят, а я жить нормально хочу, понял?

— Да понял, понял, не кипятись! Дверь прикрой, а то забредет кто по старой памяти в хату, не зная, что объявился хозяин, и новую твою аппаратуру тю-тю. Все мне лишняя работа. Искать-то ее участковому придется.

— Не бухти, иди на крыльцо!

Через несколько минут Николай зашел в дом Соболевых.

В прихожую вышла Марина:

— Здравствуй, Коля! Здравствуй, дорогой! Это ж сколько лет ты отсутствовал?

— Привет, Марин. А отсутствовал я пять годков. Извини, без цветов, не знал, что буду сегодня приглашен к вам. Но розы за мной!

Супруга Соболева взглянула на мужа:

— Учись, чудик, как с дамами обращаться надо. Сразу видно — офицер, а не мент участковый!

Владимир вспылил:

— Да чего ты все наезжаешь? То ей то не так, это не так. Цветов захотела? Куплю! Завтра же! На всю получку!

Марина погладила Соболева по щеке:

— Успокойся, Вова, успокойся! Нервный ты стал. Нет, нельзя тебя одного оставлять. Дичаешь быстро! Но что мы тут застряли? Прошу в зал. Стол накрыт и ждет народ!

Соболев не понял:

— Какой еще народ?

Марина терпеливо объяснила:

— Не народ ждет! А стол ждет, когда за него сядут люди. Теперь понял?

— Понял! Не дурак!