Дмитрий Дубинин - Под чужим именем Страница 14

Неожиданно в барак ввалились двое «торпед», и один из них рявкнул:

— Шигапов, виходи!

Никто не шевельнулся. «Торпеда» рявкнул вторично, и тут мне вспомнилось, что Шигапов — это я. Черт возьми, если я буду так часто менять фамилии, то плохо кончу.

Я встал, подошел к «торпедам», не ожидая ничего хорошего. Они подтолкнули меня к выходу, и я увидел недалеко от барака два автомобиля. Знакомая «тойота» стояла рядом с дверью, ведущей в мою одиночку. Доктор с Партизаном были тут же. Чуть поодаль виднелась еще одна тачка белого цвета, кажется, «мицубиси-паджеро». В ней кто-то сидел, но из-за бьющего в глаза заходившего солнца я не смог хорошо его разглядеть. Бандиты махнули мне, и мы вместе направились в «офис».

Обстановка внутри была весьма спартанской, но получше, чем в бараках. «Торпеды» на этот раз остались снаружи, а мы уселись на табуреты, расставленные вокруг старого хромого стола.

— Ну, Рифат, тебе опять не повезло, — сказал Доктор. — Мы нашли эти вагоны, и в них совсем не то, что нам нужно. Объясни ситуацию.

Я плохо себе представлял, что им нужно. Мне явно надо было пошевелить мозговой извилиной, а это было для меня сейчас непосильной задачей.

— Попробую сообразить, — сказал я.

— Попробуй, попробуй, — закивал Партизан. — Только недолго.

Я прокрутил в голове всю свою вагонную эпопею, но светлые мысли у меня так и не появились.

— Дело в том, что на разъезде я вскрывал все вагоны, и в каждом, кроме мешков с каустиком, ничего не было, — сказал я, надеясь протянуть еще немного времени.

— Тогда какого хера ты врал, что сода находится в вагоне?! — закричал Партизан.

— Я не врал, — сказал я. — Сода была во всех вагонах…

— Ты чего нам тут мули пихаешь? — Теперь уже и Доктор начал по-настоящему злиться. — Ни в одном вагоне не было соды!

— Как так? — Я по-прежнему ничего не понимал. Здорово, видать, я здесь отупел.

— А вот так! Во всех вагонах, — заговорил Партизан, размахивая рукой перед моим носом, — кроме каустика, ничего не было!

— Правильно, — сказал я. — Во всех вагонах был каустик, он же — каустическая сода. Он же — гранкаустик, он же — едкий натр, он же — гидрооксид натрия, он же…

Партизан изо всех сил треснул меня по лицу. Я чуть было не свалился со стула.

— Ублюдок! — зарычал он.

— Успокойся, ты! — сказал Доктор Партизану. — Вот и все. Теперь я все понял.

— Что ты понял?!

— То, что этот придурок вообще ни при чем.

— Тогда где товар?

— На заводе, где же еще? — спокойно сказал Доктор.

— Ты хочешь сказать, что он его с завода не вывез?

— Конечно. Ты же сам слышал, что он и эти-то вагоны вывез случайно. Если бы они не были сцеплены с тепловозом, то остались бы на заводе. Вся суматоха началась только из-за того, что этот козел, — Доктор кивнул в мою сторону, — решил почему-то воспользоваться чужими документами. А ты, как последний лох, купился… Мне же сдается, что он даже и не Шигапов…

— О Господи! — застонал Партизан. — Значит, вагон остался т а м?! Значит, товар накрылся?! Так, что ли?!

— Ну да, так! — тут закричал и Доктор.

— Но это же конец! Ты понимаешь? От завода камня на камне не осталось! Из-за него уже и в городе все передохли!

— Ну что поделаешь, — сказал Доктор уже спокойнее. — Я вывернусь. А вот ты — не знаю.

Партизан уставился на меня пустыми глазами, потом достал из кармана свою неизменную пушку и наставил на меня.

— Я сейчас убью этого шакала. Прямо сейчас, — произнес он тусклым, безжизненным голосом.

9. Взять заложника

После разговора в «офисе» я долго приходил в себя, стоя у нашего общего барака, из двери которого доносилось уже почти привычное зловоние. Успокаивая нервы, я думал о том, что очень хочу домой. К моей Таньке. Туда, где нет такой страшной жары, где не убивают массами людей, где нет такого неприкрытого рабства и беспредела… Есть ли такие места на свете, или это только моя фантазия?.. Есть. Есть, черт побери, на свете такие места. Россия. Сибирь. И я вернусь туда. Я должен вернуться.

… Тихо подошел Толя и поманил меня пальцем.

— Что случилось? — спросил я.

— Слушай, я кое-что сейчас тебе сообщу, — сказал он и зыркнул по сторонам. Его хитрые голубые глаза блестели на грязном, заросшем дикой щетиной лице.

— Ну, что?

— Короче, можно купить одну из горилл, — сказал наконец он. — Тот тип, у которого я стрельнул сигаретку, хочет рвать отсюда когти.

— Откуда ты знаешь?

— Я за ним наблюдал. Он хотел угнать машину.

— Погоди. Как — угнать?

— Короче, слушай. Когда тебя отвели в домик, я видел, как эта горилла глядела на тачки. В «мицубиси» уже кто-то был, а когда туда сел Партизан и они уехали, этот мордоворот подскочил к «тойоте» и давай ее обнюхивать. И так, и этак. Потом его спугнули другие гориллы, а к этому я подошел позже и говорю: надо бы друг другу помочь. Он сперва начал дергаться, а потом и говорит: гони сто баксов, и поедем. Я ему: откуда такие деньги здесь? А он: в городе найдешь, если доберемся. И попробуй не найди… Усек?

— Еще бы! Хотя, знаешь, по-моему, это провокация.

— Почему?

— Очень уж дешево. Ну что такое сотня баксов?

— А ты знаешь, насколько доллар здесь ценится выше, чем в России?.. То-то… Ну, что еще?

— А какого черта ему вообще удирать отсюда? Ведь он вроде бы при деле… А убежит, да вдруг поймают…

— А ты что, не знаешь, кто все эти гориллы? Это такие же рабы, только с оружием. Их потому и называют «торпедами». Понимаешь, они все где-то накосячили, может, завалили кого-то не того, и вот… Отрабатывают здесь бессрочное, так сказать, наказание. Не знал, да?.. А Партизан…

— Погоди. Меня же Партизан чуть не пристрелил. Доктор, правда, его успокоил… Но чувствую, это только отсрочка.

— Нашли твой вагон?

— Во всяком случае, разобрались, где он.

— И что?

— Он остался на заводе. А завод, как я понял из беседы с бандюгами, приказал долго жить… То ли взорвался окончательно, то ли еще что, но отрава с него дошла до города…

— Ух, черт… Но, я думаю, это не так страшно. Главное — вырваться отсюда. Считай, что это вполне реально. Днем нам с гориллой поговорить не удалось, а вот завтра надо попробовать обсудить все детали.

— Ты сам с ним говорить будешь? Один на один? — Этот вопрос я задал очень даже намеренно.

— Не обязательно. Лучше нам всем втроем собраться. Только осторожно — Доктор-то сейчас постоянно здесь.

— Ну да. — Мне стало легче. Похоже, Толя, по крайней мере, сам не провокатор. — Кстати, о Докторе. Он играет роль «доброго следователя», если это определение годится для махрового жулика. Когда Партизан ушел, он угощал меня классными сигаретами и обещал отправить домой. Поскольку я им стал не нужен.

— Конечно! Им легче отправить тебя к чертовой бабушке, чем домой. Удивительно, что ты еще жив. Тем более, что ты видел ихние плантации — а такие секреты чужим знать не положено.

— Еще бы! Мак — дело серьезное!..

— Настоящий опийный, обрати внимание. Белый. Красный по сравнению с ним — игрушки… Да, вот что. Если в городе большая авария, как мы достанем деньги? С «торпедами» шутки плохи…

— Ничего. У меня есть сто баксов, — сказал я торжествующе.

— Здесь? Врешь!

— Я их на всякий случай зашил в штаны. Причем, эти доллары принадлежат не кому-нибудь, а самому Партизану. — Я вкратце рассказал о происшедшем в домике на разъезде, но без особых подробностей. Толя усмехнулся.

— Ну, ты даешь! Здорово!

— Ага, здорово… — Тут я вспомнил еще кое-что. — А ты не видел, кто сидел в «мицубиси»?

— Какой-то парень. По-моему, местный.

— Местный, говоришь?.. — Тут я враз решил вести себя с Толиком поосторожнее — до меня дошло, что бывший летчик пытается врать… Что это — часть игры, в которой мне отведена важная роль? Или примитивная провокация? Но с какой целью?.. А если я ошибаюсь опять?..

«Торпеда», которого назавтра привел к бараку Толя, оказался средних размеров смуглянином с недобрыми, чуть раскосыми глазами, смотревшими на нас с недоверием. Смуглянин, отрекомендовавшийся Курметом, крепко держал свой «Узи» и, слушая Толю, наверняка прикидывал, не пристрелить ли нас обоих сразу.

— И, короче, слущайте, — наконец начал он, приняв решение. — Доктора я беру на себя. Дело в том, что без него или Партизана ч-щерез кордон мы не проедем. Нас там перестреляют как этих… как зайцов. Знач-щит, его нужьно брать с собой.

— Ты хочешь его захватить? — спросил я.

— Да, да, конеч-щно! Завтра жьэ ночью… если никто не приедет…

— А остальные охранники? — спросил Толя. — Тут же все просматривается. И у домика постоянно кто-нибудь торчит.

Курмет оскалился.

— Завтра ночью у домика торчу я, — заявил он.

— Тогда уже лучше, — сказал Толя.