Любовь Рябикина - У каждого свой путь Страница 16

— Марина, как ты ко мне относишься? Я тебя не пугаю?

Она светло улыбнулась, глядя в его глаза:

— Ни чуточки. Мне так хорошо с тобой. Я сегодня целый день на уроках на часы смотрела. Думала о тебе…

— И что ты думала?

Девушка смущенно рассмеялась, провела ладонью по его плечу. Торопливо спросила:

— Смеяться не будешь?

Саша погладил ее по волосам:

— Не буду.

— Я всем сердцем хочу, чтоб ты был рядом постоянно. Я так мало тебя знаю, а мне кажется, что мы сто лет знакомы. Что я тебя и раньше знала.

Он потер висок:

— Такое же чувство и у меня… Будь тебе восемнадцать — предложил бы замуж, а так — ждать буду, когда повзрослеешь. Только боюсь, что ты потом более молодого найдешь.

Она с неожиданной силой обняла его за шею и прижалась. Прошептала в ухо:

— Мне никто не нужен, кроме тебя. Наверное, девчонки так не говорят, но я росла с мальчишками и привыкла резать правду в лицо. Так вот — я тебя люблю! Я никого не хочу видеть, кроме тебя. Я тоскую без тебя. — Испугалась собственной смелости и отпрянула в сторону: — Извини, я тороплю события. Терпения во мне мало, это даже отец говорит…

Даже в темноте он заметил, как ее лицо побледнело. Знал, что она ждет ответа, но медлил. Слишком уж неожиданным было ее признание. Степанов собрался с мыслями:

— Марина, я взрослый человек, намного старше тебя, но скажу сейчас честно и откровенно: я влюблен в тебя. Думаю, ты понимаешь, что может произойти между мужчиной и женщиной. Хотя бы догадываешься… — Мужчина чувствовал, что ему не хватает воздуха и передохнул: — Я считаю, что нам надо перестать встречаться по вечерам. Иначе ты однажды возненавидишь меня, как и этого Кольку. Предлагаю встречаться лишь на тренировках.

Маринка застыла с открытым ртом. Потом до нее начал доходить смысл слов. Она вдруг ударила его обоими кулаками в грудь и бросилась бежать к дому. Саша медленно побрел к части. На душе стало тяжело. Он не видел, как из зарослей на другой стороне дороги выбрались две фигуры с палками и начали подкрадываться к нему. Он настолько углубился в собственные мысли, что не услышал бы ничего, если бы не дикий вскрик:

— Саша!..

Обернулся, автоматически вскидывая руки. Удар палки пришелся по кисти, второй удар, которого он не видел, обрушился на затылок. Колени Степанова подогнулись и он начал заваливаться. В затухающем сознании отпечатался дикий крик:

— Сволочи-и-и!!! — Очнулся через минуту. Над его телом стояла Маринка и размахивая палкой не давала приблизиться к нему двум черным фигурам. Она ругалась: — Подходите ближе, подлецы! Чтоб я вас хоть узнать смогла и рассчитаться завтра. Со спины нападать, предатели! Негодяи!

Фигуры молча кружили вокруг, явно выжидая подходящего момента. Заметив, что офицер встает, развернулись и скрылись в ночной темноте. Маринка обернулась. Кинулась к Степанову, которого качало. Прижавшись к груди, заплакала навзрыд:

— Саша, Сашенька, ты живой!.. Ты живой!..

Она раз за разом повторяла его имя и плакала. Он обнял ее за вздрагивающие плечи и тихо сказал:

— Пошли, я тебя домой провожу…

Она твердо возразила:

— Это я тебя провожу! Пошли!

Он не стал возражать. В голове было не хорошо, рука обвисла. Осторожно ощупал ее и убедившись, что кости целы, успокоился. Зато затылок был мокрым и липким. Он сообщил ей об этом и сел на траву у обочины. Маринка сразу приложила к ране носовой платок и привязала его собственным шелковым шарфиком с шеи. Помогла подняться на ноги и повела. Степанова шатало, в голове временами темнело и если бы не Маринка, он бы уже не один раз упал. Девчонка не отходила ни на шаг. Подхватив мужчину за пояс, подставляла хрупкое плечо и сбивчивым шепотом просила-требовала:

— Держись! Держись! Ты только не падай! Наваливайся на меня сильнее. Ты не бойся, я сильная! Знаешь, сколько летом воды с колодца на плечах перетаскала? Тонны! Наваливайся смело!

Довела до части и растерялась. Впереди стоял часовой. Офицер прошептал:

— Справа, в кустах вербы, лаз есть. Давай туда, чтоб не видели. Мне тоже светиться не хочется.

Кое-как они пробрались под кустами и под колючкой. Временами он наваливался на нее так, что Маринка едва не падала. Степанов показал рукой на длинный барак:

— С другой стороны. Вход справа…

Девушка ввела его в темное помещение и растерялась. Из темноты раздался голос:

— Саш, ты?

Она, часто дыша от усталости, ответила:

— На Сашу напали. Включите свет. Ему голову пробили.

Лозовой подскочил с постели. Забыв, что он в трусах, выскочил в прихожую, включил свет и тут же смущенно выключил:

— Минутку, я оденусь!

Через несколько секунд свет снова зажегся. Марина довела Степанова до дивана и усадила. Встала рядом, разглядывая намокшие от крови волосы. Он попросил:

— Юр, давай аспирин, димедрол и цитрамон сразу. Голова раскалывается.

Марина потребовала:

— Кипяченая вода есть? Несите. Еще нужна вата и бинт. — Она сама смыла кровь и осторожно разгребя густые кудри нашла крошечную ранку. Видимо на палке был сучок. Растерянно спросила: — Царапина не большая, удивительно, что столько крови вытекло! Перевязать или не надо?

Степанов отказался и лег на диване вниз лицом:

— Не стоит! Присыпь стрептоцидом и ладно. Извини меня за те слова. — Когда девушка обработала ранку и прикрыла ее марлевой салфеткой, попросил друга: — Юр, проводи Марину домой. Будь осторожен. Вдруг снова на засаду нарвешься. Пройди через дыру.

Лозовой кивнул и принялся одеваться в коридорчике. Девушка наклонилась к лежавшему офицеру. Ласково провела пальцами по щеке. Таясь от Лозового, торопливо поцеловала в висок и тихо сказала:

— Ты не приходи завтра, отлеживайся. Я сама прибегу в темноте.

— Что скажут люди?

Маринка твердо ответила:

— Это их дело.

Всю дорогу Лозовой и Марина разговаривали. Юрий интересовался деревенской жизнью, сетовал на то, что понравившуюся девчонку и пригласить некуда, кроме крошечного деревенского клуба. Расспрашивал о случившемся. Уже на входе в деревню, спросил:

— Догадки есть о нападавших?

— Имеются. Если не ошибаюсь, у кого-то завтра рожа будет с одной стороны синей. Камнем попала, когда этот тип собирался Сашу ударить во второй раз, уже лежачего. Я ему и вторую сторону, для симметрии, разделаю. А второго он мне назовет, если сама не догадаюсь! А догадки имеются…

— Может, мне с нападавшими поговорить? Все же ты девушка.

Маринка усмехнулась не весело:

— С предавшими друзьями я сама буду разбираться…

Юрий проводил ее до калитки и отправился назад.

Степанов не спал. Страшно болела голова, в висках стучало. Его несколько раз вырвало. Он прекрасно знал, что с таким ранением надо бы обратиться в санчасть, но тогда всплывет его связь с Мариной. Едва Лозовой пришел, он повернул голову:

— Проводил?

— До калитки. Она завтра собирается разборки старым друзьям устроить. Говорит, что у одного синяк на лице. Что произошло?

Саша, с частыми остановками, рассказал все, что помнил:

— Каким образом она появилась? Не знаю. Стояла и отмахивалась от них здоровенным сучком. Ох, как мне плохо!

— Терпи! Тебе бы в несколько раз больше досталось, если б не она.

— Сам знаю…

На перемене Ушакова вошла в соседний десятый “Б” класс и посмотрела на Белова, готовившегося к уроку. Ее подозрения подтвердились: лицо Толика было синим и распухшим справа. Длинная царапина шла через всю скулу. Маринка решительно подошла к парте. Парень поднял голову и сразу опустил. Лицо покраснело. Не здороваясь, беспрекословным тоном, девушка потребовала:

— Отойдем? Или прямо здесь поговорим?

Он, опустив голову, покорно поплелся за ней. Маринка остановилась в пустом закутке у спортзала. Резко развернулась. Со всей силы залепила парню ладонью по здоровой щеке:

— Это тебе за предательство! — Тот схватился за лицо, а она размахнулась во второй раз и врезала кулаком снизу вверх в подбородок: — А это за Сашу!

Ее научил подобному удару собственный отец. Толик отлетел к стенке и влепился затылком в деревянную переборку. Чикнули зубы. Из разбитых губ потекла кровь. Маринка плюнула под ноги бывшего приятеля и четко произнесла:

— Передай Кольке, я его убью сама, если с Сашей что-то случится! Пристрелю, как бешеного пса! Тебя чтобы я больше не видела!

Развернулась и ушла. Толян не сделал ни одной попытки к защите, зато понял, что Маринка его не простит. Подлость собственного поступка всплыла во всей “красе”. На сердце стало пусто. Его план потерпел сокрушительное фиаско и вместо желаемого, принес одни несчастья. Парень немного постоял в коридоре, а потом рванул домой, плюнув на портфель и одежду. Показаться на глаза одноклассникам с новыми синяками, он не решился.