Любовь Рябикина - У каждого свой путь Страница 17

Маринка выскользнула из дома, едва стемнело. Иван Николаевич проглядывал свежую газету, сидя за кухонным столом. Он заметил уход дочери, но ничего не сказал. Мать как раз напоила поросят и возвращалась из хлева. Заметив с рундука промелькнувшую в сенях куртку, спросила вслед:

— Ты куда?

— Прогуляюсь перед сном!

— Ох, догуляешься! Десятый класс все-таки. Экзамены!

Уже с нижнего крылечка в ответ раздалось:

— Мама, неужели мне все вечера теперь над учебниками просиживать? Я и так стараюсь! Директор говорит, что во всей школе только я и Белов тянем на “золото”.

Елена Константиновна махнула рукой:

— Ладно, прогуляйся. Не долго! Вчера уж больно поздно пришла. Парня, что ли нашла? Хоть бы сказала, кто такой….

Дочь обернулась, хитро улыбнувшись. Ничего не сказав, выскочила в темноту. Мать вздохнула и направилась в дом. Иван Николаевич сидел за столом, держа газету на коленях. Задумчиво смотрел на дверь. Оба переглянулись. Елена Николаевна со вздохом сообщила:

— Наша-то егоза парня, похоже, нашла. Интересно, с кем встречается? Рванула, как ветер из дома. Ох, не к добру!

Муж качнул неопределенно головой:

— Пора уже отвыкать от мальчишечьей вольницы! Всему свой черед. Пусть гуляет. Она девчонка с мозгами.

Маринка бегом пронеслась через перелесок. В полнейшей темноте, ориентируясь на фонарь над головой часового, кое-как разыскала лаз в кустах. Отдышалась, пробравшись сквозь колючую проволоку. Стараясь не шуметь, проскакала за спиной бродившего метрах в ста пятидесяти часового. На цыпочках поднялась на крыльцо. Постучавшись и получив разрешение, вошла в квартирку. Лозовой стоял в коридоре и удивленно смотрел на нее. Ушакова поздоровалась и спросила:

— Юрий, а где Саша?

Голос Степанова ответил из комнаты:

— Марина, я здесь. На кровати лежу. Проходи.

Она сбросила туфли и проскользнула в комнату мимо Лозового, задев его косой по руке. Саша лежал на боку, укрытый одеялом по грудь. Сквозь смуглую кожу пробивалась бледность. Девушка подошла, присела на корточки рядом и тихо спросила, погладив его по виску кончиками пальцев:

— Как ты?

Степанов не стал скрывать:

— Еле отработал. Если бы не Юрий, точно бы попал в историю. Он прикрывал. И за меня и за себя работал. Затылок болит и в голове не хорошо.

Она взяла его руку в свою:

— Я с одним из нападавших разобралась. Больше они никогда не нападут на тебя…

Он протянул руку и дотронулся до ее щеки. Тяжело дыша, спросил:

— Как ты очутилась там? Ведь ты домой побежала.

— Не знаю. Мне не понравилось, как мы расстались. Решила тебя догнать. Видела, как напали. Крикнула, да опоздала. По дороге в руки сучок попался и камень подобрала. Еще раз ударить они не успели, камнем засветила. Дальше и сам знаешь…

Посмотрела на стоявшего в дверях Юрия и смущенно улыбнулась. Лозовой опустил голову, скрывая улыбку. Марина огляделась в комнате с интересом:

— А у вас уютно!

Юрий с готовностью объяснил:

— До нас здесь семья жила. Мебель от них “по наследству” перешла. Печку еще та хозяйка белила. Я не умею.

Ушакова встала и спросила:

— Грузди посолили?

Степанов ответил:

— Нет. Я не в силах, а Юрка боится пересолить.

Марина покачала головой:

— Так-так! Укроп семенами и чеснок есть?

Юрий развел руками:

— Через минуту принесу, но кто солить будет?

Девушка улыбнулась:

— Я посолю! — Вышла в прихожую. Сняла куртку и повесив ее на крючок, промыла стоявшие в бачке грибы. За двадцать минут справилась с солением. Попросила Лозового: — Когда с пригнетки рассол в грибы начнет впитываться, можно в банки раскладывать, а пока пусть в бачке стоят. Камень нужен для гнета. Только натуральный, а не кирпич.

— Если банку трехлитровую с водой поставить сверху?

— Вес маловат. Камень должен быть килограмма на четыре или больше.

Саша сказал:

— Юр, каменюга лежит возле солдатской казармы у крылечка. Не меньше пяти кило весит. Неси!

Лозовой скрылся за дверью, накинув на плечи китель. Марина вошла в комнату, подошла к кровати и присела на край. Дотронулась до щеки Степанова. Поглядела в глаза и твердо сказала:

— Знаешь, я не могу так, как ты предлагал — видеться лишь на тренировках. Если ты так поступишь, я стану пробираться сюда по ночам. Саша, я плохо разбираюсь в том, о чем ты говорил. Но я не верю, что с тобой мне грозит что-то плохое. Я люблю тебя!

Наклонилась и поцеловала офицера в губы. Поцелуй был смешной и неумелый, но заставил его затрепетать. Из горла вырвалось:

— Марина, я и сам не смог бы долго вынести без тебя!

Она встала на коленки перед кроватью, положила голову на подушку рядом с его. Глядя в карие глаза тихо сказала:

— Дурачок ты, хоть и взрослый! — Чмокнула в нос и вскочила, заслышав не уверенные шаги в коридорчике. Как ни в чем не бывало вышла в кухню. Спросила вползавшего Лозового: — Принес?

Тот брякнул на пол камень килограммов в двадцать и пропыхтел:

— Устраивает?

Маринка с минуту стояла молча, а потом рассмеялась:

— Не устраивает! Он все грибы перемнет.

Степанов из-за ее смеха встал и выглянул на кухню:

— Юр, с другой стороны крыльца нормальный камень лежит. Зачем ты у солдатской казармы порог вывернул? Они об него подошвы у сапог чистят.

Девчонка присела от душившего ее хохота. Задыхаясь, спросила:

— Сколько метров вы его тащили?

— Сто или сто пятьдесят, не меньше.

— Несите назад. Я ведь четко сказала: килограмма в четыре или пять.

Лозовой сверкнул синими глазами и хитро подмигнул Степанову:

— Так бы и сказали, что вам вдвоем побыть охота!

Подхватил камень и потащил назад. Маринка резко развернулась и потребовала у Степанова:

— Немедленно в постель! Еле-еле на ногах держишься и все равно встаешь. — Взяла за руку, подвела к кровати и заставила лечь. Заботливо укрыла одеялом. Вздохнула, словно взрослая: — Горе ты мое, луковое!

Он внутренне улыбнулся ее типично женскому восклицанию и поймав узенькую ладонь, на мгновение прижал к губам.

Лишь через неделю они смогли начать тренировки. Каждый вечер, в течение этой недели, Маринка осторожно пробиралась на территорию воинской части. Вбегала в дом, принося с собой в крошечную квартирку оживление. Они все больше узнавали друг друга, каждый вечер открывая новые грани в характерах. С Лозовым девушка перешла на “ты” и Юрий не возражал. Она частенько готовила по вечерам и оба взрослых мужика удивлялись ее умению. Лозовой провожал до дома, так как Саша все еще был не в состоянии, а вернувшись, начинал сетовать на то, что не он первый встретил эту удивительную девушку. Степанов смеялся и в шутку разводил руками:

— Поздно спохватился!

Голова у Саши перестала болеть и ранка зажила, лишь на кисти руки все еще виднелся синяк. Девушка убежала на полигон сразу после школы. Лесом дошла до оврага и спустилась по склону вниз. Проползла под колючей проволокой, не обратив никакого внимания на предупреждающие надписи. Саша уже был там. Стоял привалившись к мешкам с песком и осматривался по сторонам. Маринка прыгнула со склона в его объятия. Прижалась на мгновение к щеке губами и отстранилась:

— Сначала дело!

Вернула документацию и технические характеристики на оружие. Бегло осмотрела винтовку. Уверенно зарядила и прицелилась. Пуля пробила самый центр мишени. Она протянула СВД мужчине и подсказала:

— Целься чуть левее кружка и на пару миллиметров выше центра.

— Почему?

— Расстояние, как ты сказал двести метров, да ветерок. Я всегда так делаю. Чем больше расстояние, тем больше отклонение. Всегда смотри, с какой стороны дует ветер. Отводи прицел против него на несколько миллиметров. — Степанов послушался: пуля легла рядом с центром. Он зарядил одиночный патрон. Маринка подошла и мягко взялась за его руки на винтовке: — Давай вместе. Смотри на мушку… — Медленно опускала винтовку на уровень его глаз: — Не напрягай палец на курке! Дернешь — верный промах! Плавно надо.

Она подсунула под его палец свой:

— Чувствуешь? У меня он расслаблен. А теперь смотри внимательно: я винтовку опускаю точно на уровень мишени и долго не прицеливаюсь: поймал — стреляй! Целиться долго нельзя. Иначе и рука и глаз подвести могут.

Маринка снова положила свои ладони на его. Ей было страшно неудобно: Степанов был высоким и крепким мужчиной, а она всего лишь подростком. Рук не хватало, она скомандовала:

— Видишь мишень? Давай! — Грянул выстрел: пуля задела край центра, но Маринка ничуть не огорчилась: — Это я мешала. Попробуй один, но постарайся учесть все, о чем я говорила.

Саша выстрелил через несколько секунд: центр мишени был пробит. Он обернулся к девушке: