Синяя Чайка - Алексей Кузнецов Страница 16

мокасинах. Выше пояса – голое мускулистое тело и только на шее болтался неизменный чёрный платок, завязанный наподобие пионерского галстука. Гарри – средних лет, коренастый и чрезвычайно подвижный, небольшого роста мужичок, с седыми волосами, постриженными «ёжиком», был одет в просторную белую рубаху и коричневый кожаный жилет, по мексиканской моде, расшитый цветными узорами. Под стать жилету, на нём были штаны, заправленные в мягкие, коричневые сапоги с серебряными пряжками. Что бы полностью завершить портрет человека, с которым ещё не раз столкнётся наш уважаемый читатель, остаётся добавить, что на его перевязи висела абордажная сабля. Ввиду небольшого роста хозяина, почти касавшаяся остриём досок палубы и из под ремня, удерживавшего штаны, торчала пистолетная рукоятка. Гарри наклонился над люком и Френсис что-то быстро зашептал ему в ухо. Выслушав боцмана, он развёл руки в стороны, и до меня донеслась часть разговора: Гарри: « Да, где-ж такое взять?!»

Френсис: « Ну, давай дружок, поищи, ты сможешь!»

Гарри: « Да, где-ж искать то, если не потерял никто!»

– « А меня не волнует, якорь тебе в глотку! Где хочешь найди, хоть роди, понял?!» – заорал Френсис и оскалил свои ужасные клыки. Гарри, как ветром сдуло, по сходням протопали расшитые узорами сапоги, и он скрылся в толпе на пирсе. Нил, вместе с боцманом, спустился в трюм и через минуту, под восторженные крики и улюлюканье команды, вывел на палубу Атча. Канонир, здоровой рукой, опираясь на локоть негра, улыбаясь, щурил на солнце и без того узкие глаза. Простреленная рука висела на перевязи, но опухоли на ней простыл и след. И вообще, судя по виду, Атч чувствовал себя совсем неплохо. Надо сказать, очень неплохой результат лечения за пару- тройку часов. Следом за ними вышла на палубу и старуха. Она снова, как-то оценивающе, посмотрела на меня, пожевала губами и сказала:

– Ну, что-ж, молодой человек, пойдём, потолкуем,

и по-хозяйски направилась в сторону камбуза. Открыв дверь корабельной кухни, в нос ударила такая, жуткая, вонь, что на глаза навернулись слёзы. Я остановился на пороге не решаясь шагнуть внутрь.

– Что, не нравится? – съехидничала старушенция, и первая прошла к плите. Я, стараясь дышать через раз, встал у неё за спиной и заглянул в кастрюлю, стоящую на огне. Там булькала какая-то, зелёно-бурая каша и невыносимо воняла. Бабка, откуда-то из недр своего балахона, выудила деревянную ложку и деловито стала перемешивать варево.

– Я надеюсь, это не обед? – пролепетал я.

– Смешно! – буркнула старуха.

Опять повисла неловкая пауза. Через пару минут равномерного постукивания ложкой о края кастрюли, бабуля смилостивилась.

– Вот этим, будешь мазать опухоли от ран, вывихов и тому подобное. Ложку снадобья растворишь в стакане спирта и давай по глотку три раза на день тем, у кого поднимется жар. Да, по глотку, понял? Не больше! – старуха строго посмотрела мне в глаза.

– А то у них вырастут рога и копыта…,– сострил я.

Бабка вздохнула и в её глазах строгость сменилась на печаль. Мне сразу стало как то, неловко, что я, действительно, как клоун, человек помогает, а я…

– Извините, пожалуйста – сказал я:

– Только, где ж я спирт возьму? Может ром, или виски, на худой конец, а?

– Не знаю, где возьмёшь, но спирт нужен чистый, – старуха цокнула языком и поставила точку:

– Девяносто процентный!

– Аньку оставлю тута, до вечеру. Тебе верю, рассказала внучка про ваши похождения, но если из команды обидит кто, с тебя спрошу…, сильно спрошу! она опять строго посмотрела мне в глаза.

Я, с выражением полной покорности на лице, торопливо покивал головой.

Глава 14

Мы стояли на палубе у сходней. Я поблагодарил старушку за помощь, и заверил в бесконечной преданности, попросил обращаться, если понадобится какая ни – будь помощь с нашей стороны и уже собирался идти, как она остановила меня, дотронувшись до рукава камзола.

– Ты, вот ещё что. – сказала она:

– Сходи-ка к аптекарю, попроси за меня прощения, оплати труды, он, в общем-то, человек не плохой, трудолюбивый, только уж слишком учёный, всё алхимию разводит в своей аптеке, а как старших послушать, так куда там, вы ж всё лучше наперёд знаете! –она сокрушённо покачала головой.

– Хорошо! Не вопрос – ответил я.

– Вот и ладно – старушка повернулась и, опираясь на свою палку, поковыляла по пирсу. Проводив, пожилую женщину, взглядом, я направился в противоположную сторону, решив, не откладывая в долгий ящик, навестить местного аптекаря, тем более, что у меня вдруг возникла интересная идея.

Подойдя к двухэтажному дому, на углу которого красовалась медная пластина, с отчеканенным на ней, изображением змеи и кубка, я услышал, доносившийся, оттуда шум, крики, потом звон разбившегося стекла и снова, крики и проклятия. Из-за угла дома вынырнул крепкий, небольшого роста мужичок, несущий на плече большую, литров на десять, стеклянную бутыль, наполненную прозрачной жидкостью. Мужичок воровато оглянулся и в этот момент я узнал его, это был Гарри из команды «Синей Чайки», но прежде чем я успел окликнуть его, он в два прыжка пересёк улицу и скрылся в одном из переулков. На пороге аптеки возник хозяин с взлохмаченными волосами, перекошенным лицом и в порванном в нескольких местах белом халате. Он погрозил кулаком в сторону переулка, в котором исчез Гарри, в сердцах плюнул в туже сторону и захлопнул за собой дверь.

« Мда!»– подумалось мне-«похоже разговор будет несколько сложнее, чем я ожидал».

Внутри аптека выглядела, как после небольшого урагана. На полу валялось битое стекло, перевёрнутая табуретка с отломанной ножкой громоздилась на лежащей, на боку, кушетке. В углу стоял белый шкаф с разбитыми стеклянными дверцами, рядом пыхтел аптекарь, пытаясь поднять с пола второй такой же шкаф. Он обернулся на звон колокольчиков у входной двери, его глаза округлились, он взмахнул руками и едва оторванный от пола шкаф рухнул, придавив бедняге ногу.

– А-а-а! – заорал он.

Я подскочил к упавшему шкафу и поднатужась приподнял его, освобождая застрявшую ногу несчастного.

– Идите к чёрту! – вместо благодарности, продолжал орать аптекарь:

– Вы! Да что бы к вам в гости явились все ваши родственники! Имеете наглость являться сюда! Из-за вас я стал нищим! Я буду жаловаться губернатору! Что б вы сдохли!

Я, молча, рукавом камзола смёл с прилавка битое стекло, достал из кармана серебряный слиток, из тех, что ещё лежали в трюме, и положил на столешницу. Аптекарь скосил глаза, оценил слиток, и слегка сбавив тон, продолжил:

– Сначала приходят, умоляют о помощи, обещают шикарный гешефт, а потом выбрасывают драгоценные лекарства, а, дипломированного учёного, чтоб вы себе это только