Синяя Чайка - Алексей Кузнецов Страница 17

Я, не проронив ни звука, не вступая в бесполезный спор, достал и положил на столешницу второй слиток. Аптекарь уставился на появившееся перед ним богатство, его глаза заблестели, он сглотнул и продолжил ещё спокойнее:

– А, четверть часа назад, является совершенно необузданный тип, чтоб ему было пусто на этом и на том свете, и приставив к моему горлу огромный и ужасный нож, требует, что бы вы думали?! Спирт! Ему, видите ли, подавай супер дефицитный спирт! А когда я только заикнулся об оплате, он вдруг пришёл в такое бешенство, что чуть не разнёс весь дом. И, как, скажите на милость, можно работать в таких условиях?

Поперёк первых двух, лёг третий слиток серебра.

– Наверно, всё-таки следует пожаловаться губернатору – неуверенно вымолвил аптекарь.

– Не борзей! – я поставил точку в вопросе возмещения убытков.

Ещё через пятнадцать минут, мы сидели за небольшим аптекарским столиком. Хозяин угощал меня, сваренным в «турке» на спиртовой горелке, ароматным кофе. Я же, что бы окончательно задобрить аптекаря преподнёс ему коробку с сигарами из сундука капитана Эммануэля. Семён Семёнович Шпиц оказался милейшим человеком и приятным собеседником. Покачиваясь в кресле-качалке и медленно посасывая сигару, он время от времени жмурился от удовольствия и рассказывал истории из своей жизни на острове.

– И что бы вы себе подумали, уважаемый, эти люди ценят только презренный метал, чтоб я так жил, а про науку вспоминают, когда надо поставить кому ни будь клизму или вылечить от простуды, иногда забывая про гешефт, а бедному учёному тоже хочется кушать, как это ни странно – с этими словами аптекарь встал и, прихрамывая, вышел из гостиной.

Вернулся он, через пару минут, неся в руках поблёскивающий металлом хлам

– Вы только представьте себе, что эти олухи выбросили со своей шаланды! – с этими словами он разложил на полу принесённые вещи: помятый медный баллон с крышкой, на которой расположены специальные зажимы для более плотного и герметичного закрытия. В крышку вмонтирована медная трубка, свёрнутая в спираль, на другом конце трубки маленький краник. Если в баллоне вскипятить спиртосодержащую жидкость, а спираль опустить в тазик с холодной водой…

– Мать моя женщина! Это ж самогонный аппарат! – я вытаращил глаза.

– О! Вы образованный человек! А эти прохвосты ищут спирт! Ха-ха! И наносят погромы бедному аптекарю – Семён Семёнович хитро прищурился.

– Да ладно вам, я же принёс свои извинения – сказал я.

– Ваши извинения неплохо весят – он скосил глаза на серебряные слитки,

– и приятно пахнут – выдохнув струйку дыма, сказал аптекарь,

– Однако моя интуиция, что бы она была вечной, подсказывает мне, что вы, таки, ещё чего-то хотите от бедного учёного.

– Вы весьма проницательны – польстил я старому прохвосту.

– Мне крайне необходимо, где то достать, пригоршню магния и пригоршню селитры – изложил я свою просьбу.

– О! сами по себе эти ингридиенты недорогие, и я не стану требовать с вас дополнительную плату. Но, вместе с порохом, которого у вас, я представляю, предостаточно, они дадут неплохой пшик! А? – аптекарь хитро прищурился:

– Но на моих устах будет лежать печать молчания, вы же, благородный человек и не станете делать ничего плохого?

Он подошёл к слиткам и погладил их. Скосив на меня взгляд он продолжил:

– Мне, конечно, гораздо спокойнее бы молчалось, если бы благородный господин заверил бедного аптекаря, что он не замышляет внезапный терроризм – продолжал старый лис, поглаживая слитки.

Я продолжал молчать, делая вид, что смакую кофе. Не дождавшись от меня никакой реакции, он вдруг сгорбился, и бормоча что то про несчастную жизнь вечно голодного и нищего учёного, похромал в соседнюю комнату. Ещё через полчаса, заверив хозяина аптеки в своём расположении и пообещав заходить иногда на рюмочку кофе, «поболтать за жизнь»,

я, наконец, отделавшись, от надоевшего своими жалобами старого еврея, вышел на улицу. В широких карманах камзола покоились два небольших мешочка с порошками. На ступенях крыльца, я с удовольствием потянулся, вдыхая, свежий воздух, показавшийся особенно сладким, после спёртого и пропахшего лекарствами воздуха аптеки. Мимо протопал патруль городской стражи, старший патруля, одетый в офицерский костюм, посмотрел в мою сторону и, в приветствии, слегка приподнял край своей шляпы украшенной плюмажем из чёрных, страусиновых, перьев. В ответ, я, приложил два пальца к краю треуголки и патруль, не замедляя шага, пошёл в сторону городской площади.

Глава 15

Прибыв на корабль, я заперся в каюте с Френсисом и выложил дальнейший план действий. Я рассказал ему о встрече с монахом и о его требовании. Боцман тут же предложил, без лишних размышлений, атаковать остров и повязать всех кто придёт на встречу, потом доставить пленных на корабль и потолковать с ними «по-свойски». В принципе, не плохая идея, если бы знать, противника: сколько, когда, какими силами, какие у них связи и взаимоотношения с местными властями. Не имея таких разведданных, идея Френсиса превращалась в обычную авантюру с непредсказуемым результатом. Поэтому я категорически «отмёл» его предложение и сказал, что пойду один, как и было условлено договором. Так сказать, проведу разведку боем, приготовлю им небольшой сюрприз, тем самым выиграем время, и может быть, кое-что узнаем о противнике. И, конечно, подстраховочка мне, совсем бы не помешала. Посидев и обговорив некоторые детали предстоящей операции, наконец, был составлен примерный план моих действий. Там были, конечно, некоторые несостыковки, но в целом план был одобрен, и мы взялись за его осуществление.

Как было условлено, за два часа до заката, нос шлюпки, с «Синей Чайки», ткнулся в песок неширокого пляжа острова «Ада». Согласно договора, я был один. Из оружия, у меня был пистолет, тщательно заряженный и проверенный Френсисом и спрятанный в мягкой кожаной кобуре, пришитой к подкладке камзола почти под мышкой и поэтому незаметной глазу. На поясе демонстративно висел кинжал в ножнах, взятый из капитанского сундука. В одной руке я держал коробку с компасом, в другой мешочек из чёрного бархата, точь в точь, как мешочек с золотыми монетами. За полоской пляжа начинались заросли цветущего кустарника, испускавшего тонкий, сладковатый аромат. Отыскав проход между кустов, я оказался на узкой тропинке, которая, петляя между деревьев, убегала в небольшую платановую рощицу. Решив, что я на верном пути, я уверенно пошагал по тропе. Через пару минут передо мной открылась большая полукруглая поляна. Выйдя на неё я оказался, как бы, в середине диаметра.