Виталий Гладкий - Невидимая угроза Страница 17

– Кому докладывал? – спросил седой; и крепко сцепил зубы – наверное, чтобы не выругаться нехорошими словами в присутствии постороннего.

– Мне, – ответил рябой с несокрушимым спокойствием.

– Так какого хрена в этом вопросе конь до сих пор не валялся!? – вызверился шеф. – Ответь мне, Григор.

– Потом, – с независимым видом сказал рябой Григор. – Сначала нужно закончить с нашим клиентом.

– Пусть валит… на все четыре стороны, – злобно буркнул седой. – А Клим будет оштрафован. Это его прокол… не возражай мне!

– Я не возражаю… – Григор иронично ухмыльнулся, но его глаза остались холодными. – Но прежде, чем мы отпустим фраерка восвояси, не мешает проверить его карманы.

– Кто спорит, – легко согласился седой. – Савоха!..

– Понял, шеф, – вытянулся в струнку здоровяк. – Счас… Поворотись-ка, кентуха, – обратился он ко мне все так же беззлобно. – И подними лапки кверху. Только не шебаршись, иначе могу нечаянно обидеть. А нам это не положено.

Краем глаза я увидел, как переглянулись Григор и седой, а затем дружно ухмыльнулись. Ну конечно, так я и поверил, что у вас тут все, как в английском клубе – джентльменское обхождение на первом этапе знакомства и соблюдение правил гигиены во время мордобития на втором. Меня на мякине не проведешь.

Кабаре (собственно, как и почти все остальные заведения подобного рода, а в особенности казино) явно было с криминальным душком, если не сказать больше. Вот только какой мафиозной группировке оно принадлежало?

Это вопрос…

Я не стал трепыхаться. Мне нечего было мандражировать, что засвечусь раньше времени. Для таких случаев у меня был целый набор разных документов, оставшихся от прошлой жизни – я не скопидом, но человек рачительный.

В данный момент у меня в кармане лежало изрядно потертое водительское удостоверение старого образца (как будто я не успел его поменять) на чужую фамилию, но с моей фотографией. Правда, на ней я был лет на двадцать моложе, и смахивал на французского киноактера Алена Делона в юности.

Похожими на меня нынешнего были только глаза. И уши; но лишь по счету – их насчитывалась всего одна пара. А что касается фамилии и имени, указанных в удостоверении, то их мог запомнить с первого раза лишь тренированный на такие штуки человек.

Помогать Савохе я не стал. Он сам обшмонал меня с ног до головы с удивительной сноровкой, намекающей на немалый опыт в таких делах.

В моих карманах (я был одет в недорогой, но прочный костюм и черную рубаху) охранник нашел лишь водительское удостоверение, расческу, носовой платок, кредитную карточку, ключи от квартиры и полштуки "зеленью".

– Винкельбрух Ильяс Гареевич, – прочитал рябой. – Татарин, что ли? Год рождения… – Он с сомнением посмотрел на мою физиономию и поморщился. – На крытке[8] и то лучше иконки[9] делают…

– Он? – недовольно спросил седой, забрав у Григора водительское удостоверение.

– Как будто, – ответил Григор.

– У вас тут что, ментовская "контора"!? – спросил я зло, делая вид, что завожусь. – Ну, блин, вы меня достали. Может, отпечатки пальцев откатаете?

– Надо будет – откатаем. Еще как откатаем, – многозначительно и с нажимом сказал шеф. – Отдайте ему барахло. И покажите, где находится туалет. Все! Можете быть свободны.

Он круто развернулся и пошел за перегородку. Я молча распихал свои вещи и деньги по карманам и всел за Савохой направился к выходу. Но тут мне дорогу преградил Григор.

– И все-таки, мне сдается, что ты не тот, за кого себя выдаешь, – сказал он негромко, буравя меня своими серыми свинцовыми глазами.

– Нет, у вас тут точно у всех крыша поехала, – ответил я негодующе. – Больше я в "Латинский квартал" ни ногой. И друзьям своим расскажу, как тут обходятся с клиентами. Бред! Я пришел отдыхать, музыку слушать, на девок классных смотреть, а вижу… – Я выругался сквозь зубы; не очень заковыристо, но вполне на уровне.

– Но-но, парень, не гони волну, – посоветовал Савоха. – Ошибочка вышла. С кем не бывает. Ты топай, топай.

До утра времени много, еще наверстаешь упущенное…

– И то верно, – буркнул я независимо. – Блин!

В сопровождении Савохи я вышел в коридор – и едва не сшиб с ног уже знакомого мне толстякаадминистратора, который снова одарил меня долгим взглядом; но на этот раз место любопытства в нем заняла подозрительность.

– Извините, – сказал я с отменной вежливостью, и мы вместе с Савохой пошли искать туалет…

Когда я вернулся на свое место, в кабаре негде было яблоку упасть. Видимо, подвалили полные бездельники, привыкшие коротать ночь в питейно-увеселительных заведениях. От моего столика даже увели один стул; а второй мужественно отстоял кудрявый официант.

Он встретил меня тревожным взглядом, в котором явственно читался немой вопрос: ну что, все обошлось?

– Меня заловили, – сказал я с сокрушенным видом. – Увы. А за стул спасибо.

Кудрявый херувим в одно мгновение стал бледным как гриб-поганка. Я даже испугался, что его кондрашка может хватить.

– Успокойся, дружище. – Я подмигнул ему с кислой миной на лице. – У меня есть правило – своих не сдавать.

Так что не бери дурного в голову. Я просто твой клиент. И ничего более. Со мной ты ни на какие темы не говорил. Усек?

– Ну…

– Но и сам держи язык за зубами. – Я многозначительно прищурился. – Крепко держи. Понял?

– Как не понять…

Он уже был не рад, что позарился на дармовые деньги. Учись пацан, подумал я не без злорадства – жадность фраеров всегда губит. Заруби себе на носу.

Подумал – но ничего не сказал. Если он умный, то этот вечер будет ему наукой на всю оставшуюся жизнь. Ну, а если дурак… Тогда это надолго, если не навсегда. Тут уж ничего не поделаешь. Карма. Дураков учить, что воду в ступе толочь.

– Принеси-ка мне еще сто… нет, сто пятьдесят. Да, виски. И два бутерброда с икрой. Только поторопись.

Мне недосуг.

"Потому как дяде нужно когти срочно рвать", – мысленно добавил я с тревогой.

Но я всегда придерживался правила, что нужно спешить помаленьку. И уж тем более – сейчас. Я почему-то совсем не сомневался, что одна из этих подлых заграничных штуковин – миниатюрных видеокамер, не сводит с меня своего холодного враждебного взгляда.

Так что мой поспешный уход может быть неверно истолкован. Или верно – это с какой колокольни смотреть.

А мне очень не хотелось, чтобы именно сегодня меня усадили на крюк.

Я все еще не оставлял надежды, что мне удастся побеседовать с несравненной Илоной Лисс, но в более интимной обстановке. Чтобы не путались под ногами разные толстяки-недомерки и шкафы – такие, как Савоха.

Она явно что-то знала. А иначе, с какой стати ей паниковать?

Илона, конечно же, была знакома с Ланой. Это несомненно. Но почему такая истерическая реакция на фоторобот? Неужели моя нечаянная знакомая является крупной шишкой в мафиозной иерархии города?

Чушь! Это невозможно, потому что невозможно в принципе. По-моему, Лана никак не тянет на роковую женщину, наподобие мадам Вонг, которая была предводительницей пиратов южных морей в совсем недавние времена.

Тогда что все это значит?

Мрак… Я тряхнул головой, прогоняя нескладные мысли, навязчиво жужжащие осенними мухами в пустой черепной коробке, и одним махом выпил рюмку виски. Решение вызрело само собой и мне следовало хорошо все продумать, прежде чем начать действовать.

Тем временем небольшой перерыв в эстрадной программе закончился, и на подмостках снова появилась Илона Лисс. На ней был экстравагантный костюм из разноцветных перьев, похожий на одеяния жрецов древних майя.

Зал встретил ее овацией, приветственными криками и свистом – на американский манер. Илона раскланивалась, улыбалась, но ее улыбки получались вымученными, натянутыми – словно в перерыве между выступлениями у Илоны разыгрался геморрой.

Тем не менее, очередной шлягер она спела очень даже неплохо. Я даже похлопал. Правда, без особого энтузиазма. Потому что сейчас Илона Лисс была для меня не талантливая певица и красивая девушка, а бесполый объект. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Несмотря на то, что я сидел далековато от подмостков, она каким-то шестым чувством вычленила меня из толпы жирующих господ и иже с ними. Ее взгляд пробежал по потным лицам (даже не пробежал, а проскользил) и зацепился за меня, как конькобежец за кочку.

Лицо Илоны вмиг задеревенело, а широкая "голливудская" улыбка превратилась в оскал маски из папье-маше.

Она резко повернулась и едва не бегом направилась за кулисы.

Старт! Первый акт сыгран. Разведка боев проведена. Я слегка засветился, но, как говорится, не разбив яйцо, яичницу не приготовишь.

Может, оно и к лучшему, что я неожиданно попал в закулисную историю. Эти два козла, седой и Григор, почему-то уж больно пекутся о своем драгоценном здоровье. На шибко крутых мафиози они явно не тянут, но тогда с какой стати такие предосторожности?