Олег Алякринский - Охота вслепую Страница 18

Думая о Потапове, он вдруг. вспомнил, как тот иногда при нем, как бы стесняясь, торопливо залезал в свой сейф, чем-то там шуршал и торопливо запирал. Степан напряг память и припомнил, что особенно часто лязгал сейфовый замок после посещения Потапова теми сослуживцами, которые с его помощью получали квартиры. Что-то он туда убирал, в свой сейф, что-то он там прятал… Подарки? Может, и подарки, да только вряд ли он бы так воровато кидал туда бутылки коньяка или коробки шоколадных конфет. Нет, там, похоже, не коньяк и не конфеты… Что? Наверное, держит деньги в служебном сейфе, почему бы и нет?

И неожиданно в его разгоряченном, взвинченном мозгу возник план действий. Может быть, если бы не приступ бессильного отчаяния и обиды, нанесенной ему сослуживцами и любимой женщиной, жизнь лейте^-нанта ленинградской милиции Юрьева потекла по иному; более привычному для миллионов советских людей руслу.

Может быть…

Юрьев остановил старенький «москвичок» и попросил водителя, старичка в засаленной кепке, отвезти к городскому управлению МВД. Тот только хмыкнул: мол, в такой поздний час что там тебе, мил человек, делать? Знакомый дежурный, увидев лейтенанта Юрьева, не сказал ни слова, только отдал честь и пропустил внутрь.

Здание, несмотря на полночный час, жило своей жизнью. Свет в коридорах был притушен, но во многих кабинетах шла рутинная работа. Следователи, распутывавшие особо важные дела, порой засиживались у себя до рассвета за остывшим чайком да за папками с грифом «для служебного пользования». Он поднялся к себе на этаж. Дошел до двери кабинета майора Лиховцева. Огляделся. Пусто. Потом нашел комнату жилкомиссии, в которой обитал майор Потапов. Секунду-другую он тупо смотрел на дверь. Как же туда попасть? А вот как! В голову пришла дерзкая мысль. Спустился вниз, к дежурному, под роспись взял ключ — сказал, что надо кое-какие бумаги для завтрашней жилищной комиссии пересмотреть. Дежуривший в эти сутки старший сержант, знавший Юрьева в лицо, явно не знал ни о квартирных махинациях, ни о состоявшемся сегодня днем товарищеском суде… Выдал ему ключ — «на полчасика», честно пообещал Степан. Дольше в кабинете Потапова он и не думал задерживаться…

Он бесшумно проник в кабинет жилкомиссии. Быстро прикрыл за собой дверь. Несколько секунд стоял, прислушивался: тихо. Включил настольную лампу и направился к сейфу. Низкий сейф стоял за креслом у стены. Чаще всего, припомнил Степан, майор вынимал ключи из письменного стола. Правда, уходя отсюда и запирая кабинет, он мог забирать их с собой.

Черт! Если ключа нет, как же он заглянет в потаповский сейф? Степан осторожно выдвинул верхний ящик. Он был набит какими-то бумагами с печатями и подписями. Средний ящик тоже заполняли какие-то документы. А вот в нижнем он нашел ключ на железном кольце. Но еще не факт, что это тот самый ключ, который ему нужен…

С тревожно бьющимся сердцем Степан аккуратно вставил ключ в скважину сейфового замка. Ключ мягко вошел, повернулся, и, надавив на ручку, Степан открыл дверцу. В сейфе лежал пухлый портфель и больше ничего. Он положил портфель на стол и открыл. Внутри обнаружились две бутылки «Ессентуков», три апельсина, батон сырокопченой колбасы и толстый, увесистый запечатанный конверт большого формата. Деньги, сообразил Степан. И повеселел. Ну ладно, падла, хоть на башли тебя накажу! Он закинул конверт обратно в портфель, защелкнул замки и, закрыв сейф, швырнул ключ обратно в нижний ящик.

Выйдя на улицу, Степан дошел до какого-то скверика и присел на скамейку под развесистой липой. Он вскрыл конверт и запустил руку внутрь. Пальцы нащупали мягкие бумажки. Он выудил стопку и, посмотрев на купюры, оторопел. Это были не пятидесятки и сотни с восковым профилем Ленина, как он ожидал, а зеленые банкноты с портретом важного старика в парике. В центре и по краям стояли цифры 100. Доллары… Откуда же у майора советской милиции доллары? Да еще столько. Он пересчитал бумажки: всего тут набралось четыре тысячи триста долларов. Солидная сумма.

И вдруг Степана осенило. Он даже оробел от внезапной и чем-то даже пугающей мысли. С этими деньжищами оказаться бы сейчас за кордоном… И тут в голове все завертелось вихрем, как на бешено мчащейся карусели, рваные воспоминания, как мельтешня кинокадров, сшибаясь и валясь друг на друга, замелькали перед мысленным взором: скользкая усмешечка майора Потапова, запрокинутая голова Наташи, круглые фальшивые глаза Макеева, широкоплечая фигура Кривощеина, перевязанное лицо главбуха Серегина, капризно изогнутые губы директора типографии Романова…

Да пропади оно все пропадом! Что его тут удерживает? Наташа его бросила, люди, которых он считал близкими товарищами и даже друзьями, трусливо отказались от него, его имя облито грязью, от которой теперь век не отмыться… В ГАИ служить? Да пошли вы все…

Решение пришло внезапно и опалило его сознание огнем. Сейчас или никогда. Вдалеке он заметил приближающуюся пару автомобильных фар. Он вышел на проезжую часть и поднял руку. Белая «Волга» с красным крестом на боку остановилась, и Степан плюхнулся на переднее сиденье рядом с водилой.

— В грузовой порт! — коротко бросил он.

Выйдя из машины метрах в пятистах от нужного места, он быстро нашел кое-как заложенный досками проем в бетонном заборе. Втянув живот и съежившись, Степан втиснулся в щель и благополучно пролез внутрь.

Порт не спал. Казалось, интенсивность трудовой деятельности в ночное время здесь только возрастала. Мостовые и башенные краны споро переносили рифленые многотонные контейнеры с причалов на палубы сухогрузов и обратно, лучи прожекторов чертили яркими лучами кромешную тьму над _водой, из далеких матюгальников неслись отрывочные команды невидимым рабочим.

Спрятавшись в тени за бетонной постройкой неопределенного назначения, откуда просматривался ближайший причал с пришвартованным судном — длинным, похожим на гигантского черного аллигатора, сухогрузом с темной птицей палубного крана, Юрьев стал спокойно оценивать обстановку. Яркий сноп света падал на борт и высвечивал надпись на немецком языке: «Morgenstem». Под названием судна более мелкими буквами стояло «Hamburg». Скосив глаза вправо, он сразу же обнаружил стайку таможенников, роившуюся у сходней, скинутых с палубы сухогруза-иностранца. Сразу за немцем темнело вытянутое тело другого сухогруза. По нему тоже шарили лучи прожекторов, но там погрузочно-разгрузочные работы еще, похоже, не начались. Да и суеты вокруг не наблюдалось.

Степан раздумывал недолго. Ему показалось, что на «аллигаторе» погрузка уже закончена. Во всяком случае, таможенные инспекторы явно не собирались подниматься на борт. Скорее всего, они уже его осмотрели. Возле трапа стояли два солдата с автоматами, они пропускали на сухогруз моряков из команды. Внимательно приглядевшись к судну, Юрьев подумал, что можно было бы легко влезть на палубу по кормовому швартовому канату. Вот разве что пограничники легко могли бы его обнаружить. Если только отвлечь их внимание. Но как?

Решение пришло быстро. Держась в тени портовых построек, Юрьев крадучись направился к складу бочек с бензином под открытым небом. Несколько десятков бочек были сложены пирамидой. Юрьев надеялся, что огонь не перекинется в открытые ворота складского бокса. А впрочем, ему теперь и на это было наплевать. Оглядевшись, он увидел на стойке пожарного щита красное ведро. В этот момент из ворот складского бокса вышла группка шумно переговаривавшихся рабочих. Степан едва успел присесть за пирамиду бочек. Рабочие топали прямо на него… Он задержал дыхание, готовясь к самому худшему. Рука автоматически потянулась к карману, где лежал табельный ТТ. Если они заметят его, сразу поднимут шум — и тут же сбегутся погранцы, портовая охрана и… Нет, рабочие прошли мимо, не заметив спрятавшегося диверсанта.

Один из рабочих громко посетовал, что сегодня здесь особенно сильно воняет бензином. Ему ответил другой, судя по голосу — постарше, и предложил пойти глянуть, нет ли где течи. На него хором прикрикнула молодежь: мол, утром придет завтрашняя смена, пускай они и проверяют, а им по домам пора.

Дождавшись, когда работяги ушли, Юрьев взял ведро и наполнил его до половины бензином из самой верхней бочки, предварительно открутив пробку. Потом, стараясь сам не облиться, стал выливать на бетон тонкую струйку горючего от упавшего на асфальт конца веревки, насквозь пропитанной бензином. Содержимого ведра хватило метров на тридцать. Подобрав с асфальта валяющийся обрывок веревки, он с усилием отвернул пробку на нижней бочке, засунул внутрь веревку, потом вытащил, оставив в бочке только самый конец.

Веревка пропиталась легковоспламеняющейся вонючей жидкостью. Теперь последнее… В длину этот веревочный «запал» был около двух метров. Очень мало, он и отбежать толком не успеет. Ну да ладно. Чиркнув спичкой и бросив горящую палочку в бензиновый ручеек, он нырнул в тень и сделал спринтерский рывок к ближайшему складу. Завернув за угол, остановился. Сердце билось в горле, дыхание перехватывало, пот градом катил по лбу. Да, бегун из него никакой, тренироваться надо…