Анатолий Гончар - Пепел победы Страница 19

Камень, попавший под стопу, вмиг развеял нарастающую эйфорию. Боль, хотя и не сильная, пронзила щиколотку и невольно заставила Сергея замедлить скорость.

«А ведь мог бы и подвернуть! — Прислушавшись к ощущениям, Ефимов понял, что ничего серьезного не случилось, болезненные ощущения постепенно отступали. — Идиот! — ругнул он самого себя, понимая, что от серьезных проблем его отделяла лишь тонкая грань. — И чего, спрашивается, летел как угорелый? Почти всех обогнал… придурок!»

Ему вспомнилась фраза, часто повторяемая одним хорошим знакомым: «Михалыч, ты иногда в свидетельство о рождении свое заглядывай…» На лице Ефимова появилась улыбка, он еще сильнее сбавил скорость и наконец перешел на шаг.

— Тяжко! — Рядом остановился запыхавшийся ротный.

— Угу, — согласился Ефимов и поднял взгляд.

Из-за горы медленно выползало солнце.

— Закончить зарядку, всем умываться! — вынес вердикт капитан Кречетов, смахнул с лица пот и направился в командирскую палатку. Через пару минут он выбрался оттуда и двинулся в сторону умывальника. В это время капитан Молотов занимался не менее важными делами. Сидя за столом, он пристально всматривался в экран ноутбука. Миссия сталкера была в самом разгаре…

Первый учебный день в пункте временного пребывания начинался без происшествий.

Ближе к обеду выяснилось, что душевые, имеющиеся на территории учебного центра, не работают, только умывальник.

— А где мыться? Мы что, свиньи? — Кто бы сомневался в том, что первым подал голос протеста все тот же Прошкин.

Но на этот раз в его словах было достаточно резона.

— Ты еще чистый, и вообще, до сантиметра не грязь, а после она сама отваливается! — Башмаков усмехнулся и, словно издеваясь, начал яростно почесываться.

— Да пошел ты, козел вонючий! — Витька махнул ногой в сторону сапера, но тот с легкостью увернулся.

— Блеет да еще и бодается! — сострив так, Вовка, не дожидаясь ответной реакции, выскочил из палатки.

— Удрал! — констатировал Прошкин, но пускаться в погоню не стал.

Ефимов, находившийся тут же, в палатке и с улыбкой слушавший всю эту дружескую перебранку, глубоко задумался. Шутки шутками, а мыться после напряженных занятий необходимо было каждый день. Мочить под умывальником торс — не выход. Конечно, о горячей воде мечтать смысла не имелось, но ведь оставался еще ручей. Маленький, не более трех десятков сантиметров в ширину, он, тем не менее, был стремительным, нес в себе не менее полуведра воды в секунду. Что с того, что ручей стекал со склона горы и имел ледяную температуру. Главное, он был мокрым, а значит, способным смывать пыль и пот.

Сняв с гвоздя полотенце, Сергей вытащил из рюкзака пакет с шампунем и мылом, достал оттуда же мочалку, втиснул ноги в тапочки и направился к выходу. Он подхватил стоявшее там новое оцинкованное ведро, предназначенное для стирки одежды, и выбрался на солнечный свет.

Спуск, переход через дорогу, небольшой подъем, семьдесят метров по прямой. Во всех смыслах удобное, скрытое от посторонних глаз возвышенными берегами место нашлось сразу же за хранилищем ракетно-артиллерийского вооружения. Небольшая, почти ровная площадка, кустики, растущие по одной стороне. Кстати, на них вполне можно развешивать белье после стирки.

Сергей поставил ведро на землю и ступил в прозрачные струи. Вода оказалась холодна, даже очень. Ефимов непроизвольно поежился и начал раздеваться. Потом он присел, зачерпнул воду ладонью, брызнул себе на грудь и едва не завопил.

— Не надо спешить, все потихоньку! — пробормотал себе под нос Ефимов.

Черпая пригоршнями воду, он омыл сперва ноги, руки, плечи, потом снова плеснул на грудь. Сергей подставил в поток воды ведро, и оно тут же наполнилось. Он несколько раз выдохнул, настраиваясь, и резким движением опрокинул на себя освежающую влагу. Именно освежающую, манипуляции с постепенным привыканием к ручьевой воде не прошли даром, и сейчас соприкосновение с ней было скорее приятным, бодрящим.

Мылся Сергей не спеша. Когда с купанием было покончено, он во всем теле почувствовал подъем, словно в мышцы, уставшие на занятиях, кто-то внезапно влил новые силы. Подхватив ведро, Ефимов двинулся в обратный путь. Эксперимент с местом помывки личного состава можно было считать удачным.

Глава 5

Потянулись обычные, вполне рутинные дни боевой учебы. Быт не радовал, мало того что вышестоящему начальству было совершенно все по фигу, так и сам здешний ландшафт не давал ни малейшей возможности расслабиться. Больше всех сетовал по этому поводу все тот же Прошкин.

— Любое передвижение в напряг, — со страдальческими нотками в голосе вопил он. — В туалет в гору и с горы, на обед с горы и в гору, помыться опять вверх-вниз. Неужели лучше места найти нельзя? — Непонятно было, кому он адресовал свой упрек, но ответа так и не дождался. — Да еще говорят ходить строем! Да чихал я! Как ходил, так и буду…

Он говорил еще долго, но его свободолюбивые заявления всерьез не воспринимались никем, даже, наверное, им самим. Так, разговор ради разговора.

«Ну, любит человек потрепать языком! Когда ему за это ничего не будет, пусть треплется, релаксирует, — в свою очередь, рассуждал Ефимов. — Когда начнет всерьез доставать, можно будет и одернуть».

Так дни бежали за днями. Начальство вводило новые ограничения, все больше сужавшие рамки свободы личного состава. Но больше раздражало не это, а упорное нежелание, возможно, и неумение командования сделать хоть что-то по улучшению быта собственных подчиненных. У командиров рот, непосредственно работающих с людьми, для этого недоставало власти, а все остальные своим видом показывали, что плевать на это хотели. И впрямь, что им контрактники? Это не они с утра до ночи надрывают с ними глотку на занятиях, спят с ними в одних палатках. Это не они, в конце концов, пойдут с личным составом на выполнение задания. Ванька-взводный да командир роты — все на них и все против них.

До учений оставалось около месяца. Ежедневные занятия с инструкторами приелись бойцам и уже не вызывали у них ничего, кроме скуки. Видимо, чтобы хоть как-то занять личный состав, от высшего командования поступило боевое распоряжение. Конкретное место его выполнения офицерам отряда не было знакомо. Кроме комбата, тому уже как-то доводилось бывать в тех местах.

За сутки до выхода командир отряда подполковник Мелихов решил поговорить с уходящими на задачу разведчиками по душам. В назначенное время личный состав построился там же, где обычно проходила утренняя физическая зарядка.

Комбат начал разговор, не размениваясь на предисловия:

— Минная обстановка там сложная. — Подполковник обвел взглядом притихший строй. — Это мягко говоря. Кроме того, имеются достоверные сведения о наличии в районе нескольких бандгрупп численностью от десяти до тридцати человек каждая. Но все же главное — мины. Мне приходилось здесь работать. В две тысячи пятом этот район входил в зону ответственности нашего отряда. Наибольшие потери случились именно тут. Не обходилось без боестолкновений, но опять же основная опасность исходила от мин. Подрывы случились практически в каждой группе. В одной подорвались четверо за одни сутки. Отнеситесь к моим словам со всей серьезностью. Для предотвращения ранений и гибели людей приказываю движение осуществлять только с миноискателем…

«Он прекрасно знает, что постоянно вести поиск с использованием миноискателя невозможно, — размышлял Ефимов. — Темп не тот, да и не везде с миноискателем можно пройти. Наверное, подозревают об этом и наверху, но продолжают слать телеграммы о постоянном использовании миноискателей при передвижении. Задницы прикрывают и тут же двигают фигурки. Мол, дойти до рубежа к… осуществить переход до… организовать засаду не позднее… Какой тут на фиг миноискатель?» — возмущался прапорщик, а комбат продолжал расписывать все прелести предстоящего выхода.

Личный состав взгрустнул. Если до сегодняшнего дня среди бойцов и оставались оптимисты, надеявшиеся всего-то поучаствовать в учениях и благополучно вернуться на зимние квартиры, то теперь таковых не осталось. Скептики торжествовали и откровенно злорадствовали.

Особого страха на личный состав комбат не нагнал. Полное осознание предстоящего придет к людям несколько позже, через часик-другой, а то и после первых потерь. Но настроение Мелихов подпортил даже видавшим виды офицерам и тому же старшему прапорщику Ефимову.

Казалось бы, ему до всех таких вот напоминаний и дела нет, он и без них все помнит и знает. Ан нет, длительный перерыв накладывает свои отпечатки… По спине старшего прапорщика побежал холодок предвкушения, легкий, едва заметный, но все равно неприятный. Гарантии в том, что при всей своей опытности он не взлетит на мине, не мог бы дать никто. Не существовало такого опыта, чтобы предусмотреть все.