Сергей Алтынов - Десантура разминается Страница 19

– Ой, ужас какой! – всплеснула руками Люба. – А у меня ведь в Волгоградской школе МВД по физо была тройка. И вообще я не очень-то спортивная! – смущенно проговорила она.

– Вы себя недооцениваете. Приходите к нам в спортзал.

Тем временем закованных в наручники рэкетиров в скором порядке распихали по камерам изолятора временного содержания. А спустя час к майору, сидевшему с забинтованной головой в своем кабинете, без стука вошли два прилично одетых гражданина. Они с ходу предложили майору деньги и даже принесли некоторые скромные извинения, взамен же попросили немедленно освободить всех задержанных. Майор указал гражданам на дверь. После чего перевел все отделение на осадное положение. Девушку-следователя он отпустил домой, но та осталась вместе со всеми остальными, вооружившись пистолетом Макарова. Рэкетиров той же ночью доставили под усиленным конвоем на Петровку.

Так произошла первая встреча Гриши Мартынова с Любой Дмитриевой. С той поры он почти догнал ее в звании. Впрочем, «почти» не считается.

С той поры минуло много лет, случалось в Гришиной службе всякое. Он успел стать офицером, оперативником легендарного МУРа. С Любой же... Эх, чего говорить – что было, то было и прошло. И уже, судя по всему, не вернешь. Часы показывали без пятнадцати одиннадцать, на улице уже была темень.

Григорий отхлебнул заваренный чай, и в этот момент в коридоре послышался шум и громкие голоса. Майор осторожно выглянул из кабинета и увидел в коридоре пять человек, одетых в милицейскую форму и камуфляж ОМОНа. Никого из них Гриша в лицо не знал.

– Давайте по-быстрому! – скомандовал находившимся в дежурной части милиционерам незнакомый Грише майор ОМОНа. – Толпа скинхедов двигается к таджикскому общежитию. Сколько у вас машин?

– На ходу две, – ответил дежурный капитан. – Садимся, едем к общежитию! Силы ОМОНа подтянутся через пятнадцать минут.

Действительно, в их районе было несколько общежитий, в том числе для таджикских гастарбайтеров. И местные бритоголовые, разумеется, пошаливали. Правда, до откровенных погромов дело еще ни разу не доходило. Милиционеры поспешно засобирались к двум «уазикам». Вскоре все милиционеры райотдела, кроме дежурного и постового ИВС, покинули здание. Однако чужаки по какой-то причине мешкали.

– Вы откуда, бойцы? – выйдя в коридор, поинтересовался Мартынов у одного из них.

– А ты? – вопросом на вопрос отозвался омоновский майор. – Никак Мартынов из МУРа? – неожиданно узнал он Григория.

У Гриши была отличная память на лица. Этого омоновца он точно ни разу в жизни не видел. Он заподозрил что-то неладное, и в ту же секунду ему в грудь уперлось черное дуло пистолета Стечкина с навинченным на него глушителем. Мартынова спасла отработанная реакция. Ребром ладони он ударил по пистолету Стечкина, и первая пуля ушла в потолок. При этом Григорий успел выхватить собственное оружие и выстрелить в омоновца. Тот, матерясь, отлетел в сторону дежурки. Видимо, пули ударили в бронежилет, надетый под камуфляжем, и выстрел лишь сбил омоновца с ног. Раздались новые хлопки, над головой Григория посыпалась штукатурка. Это остальные «менты» открыли по нему огонь. Неприцельно пальнув в ответ, Мартынов укрылся в своем кабинете. Последнее, что он успел увидеть, это распластанное тело дежурного капитана в начале коридора. После пары хлопков дверь кабинета закачалась, а потом Григорий почувствовал сильный удар в грудь, после которого выронил пистолет.

4

Слух у Николая Водорезова был отменный. В коридоре, за крепко запертой дверью камеры изолятора явно творилось что-то серьезное. Сперва громкая возня, голоса. Затем отчетливый мат и хлопки. Такие обычно бывают, когда стреляют из оружия с глушителем.

– Водорезов, ты здесь? – спросил кто-то невидимый, распахнув «кормушку» камеры.

С ответом Николай не торопился.

– Держи ключи! – послышался другой голос. – Сейчас узнаем!

Через секунды четыре в камеру вошел некто в форме ОМОНа, держа на изготовку пистолет с глушителем. Его взору предстал маленький, скрюченный в три погибели человечек, лежащий в безжизненной позе прямо на полу, рядом со шконкой.

– Эй, ну-ка вставай! – грубо окликнул омоновец. – Ты Водорезов?

Ответа не последовало. Прежде чем выстрелить (а именно такое задание было дано начальством в лице Игоря Казакова), омоновец ткнул лежащего на полу своим тяжелым ботинком по макушке. Может, очнется, хоть лицо разглядеть. И в ту же секунду Водорезов схватил омоновца за ботинок и резко рванул на себя. Затем Николай отключил рухнувшего несостоявшегося убийцу ногой в голову и подобрал его пистолет.

– Чего здесь? – послышался у двери голос второго «омоновца», которому тут же тяжелый ствол пистолетного глушителя сломал переносицу.

Оказавшись в коридоре, Водорезов увидел под стендом наглядной агитации окровавленное тело постового ИВС. В эту минуту в конце коридора появился еще один чужак в омоновском камуфляже с пистолетами в обеих руках. Николай успел выстрелить первым, после чего «омоновец» рухнул на безжизненное тело постового. Водорезов вжался в стену, затем нырнул в полураспахнутую дверь одного из кабинетов. Там его взору предстала следующая картина: очередной «омоновец» наставил свой «стечкин» с глушителем к голове майора Мартынова из МУРа. Увидев Водорезова, «омоновец» повернул ствол в его сторону, но Николаю вновь удалось опередить противника.

– Не шевелись, Мартынов, ранение в грудь. Жить будешь, – твердо произнес Николай и тут же уточнил: – Дышать тяжело?

– Т-терпимо, – ответил Григорий, наблюдая, как Водорезов рвет собственную рубаху на лоскуты и пытается остановить кровь.

– Чего произошло, понял? – спросил Николай.

– Вас реш-шили отб-ить...

– Кого отбить, а кого и убить.

– Г-Гнеди-ча ув-вели, – сообщил Григорий.

Со стороны коридора послышались быстрые тяжелые шаги и мат. Дверь Николай успешно забаррикадировал с помощью шкафа, стола и двух стульев.

– Выживешь – меня благодари, – произнес Николай, отметив, что за дверью все стихло. – Поверь мне, Мартынов, я к этой «зондеркоманде», к карателям этим, никакого отношения не имею.

Поверил Григорий или нет, Водорезов не узнал, так как муровец потерял сознание. Николай прощупал пульс. Бьется сердце, бьется. Видимо, сказалась кровопотеря. Между тем за дверью вновь послышался шум и возбужденные голоса. Не прошло и пары минут, как в забаррикадированную дверь застучали.

– Эй, открывай! Григорий Петрович, вы живы? – послышалось со стороны коридора.

– Живы, живы! – разбирая баррикаду, успокоительно произнес Водорезов.

Вошедшие в кабинет милиционеры первым делом осмотрели Гришу, самостоятельно понесли его к машине «Скорой помощи», на редкость, кстати, быстро подъехавшей. На Николая в суматохе поначалу не обратили внимания. Видимо, никому не приходило в голову, что узник ИВС способен оказать помощь и спасти опера, который несколько часов назад его арестовал. Он даже сумел незамеченным выйти в коридор и дойти до дежурной части, рядом с которой лежало накрытое темной тканью тело застреленного капитана-дежурного.

– А вы кто такой? – окликнул Николая молодой лейтенант, только что прибывший в отделение и не знавший в лицо сидельцев изолятора, задержанных накануне.

– Я с Житной[15] , – коротко ответил Николай.

Лейтенант по стойке смирно вытягиваться не стал, но вопросов более задавать не решился. Водорезов попросил у него сигарету и как ни в чем не бывало вышел из отделения. Рядом с входом теснилась «Скорая помощь», милицейские «уазики»... Николай поправил за поясом трофейный «стечкин» с глушителем, сделал вид, что прикуривает, и неторопливо зашагал прочь с милицейского двора.

Свернув в соседний переулок, Николай ускорил шаг и вскоре был уже около метро, до которого от злосчастного отделения было как минимум минут тридцать ходьбы.

5

Николай прекрасно осознавал, что в самое ближайшее время его объявят в розыск. Однако возвращаться к доблестным стражам порядка он не видел никакого смысла. Именно в стенах родной милиции его только что чуть не убили. Придется действовать в привычном режиме и в привычной роли офицера специальной разведки ВДВ, выполняющего задание на территории, занятой противником. Водорезов очень надеялся, что территория занята временно и время это скоро истечет.

Что имел Водорезов на сегодняшний будничный военный день? То, что некие крутые ребятишки не побоялись атаковать отделение милиции и сумели утащить с собой полковника Гнедича...

Командира «зондеркоманды»...

Поймав такси, Николай назвал водителю адрес в Центральном округе столицы. Как только машина тронулась, перекрестился, чтобы такси не остановили поднятые по тревоге менты. Впрочем, в центре такие проверки устраивали редко.

Полковник Гнедич не торопился с вопросами. Молчали и его новоявленные «попутчики». Валерий Арнольдович сидел между двумя здоровенными амбалами на заднем сиденье иномарки с затемненными стеклами. Руки были закованы в наручники. За все время событий с налетом на отделение милиции и стрельбой Гнедичу была сказана всего одна фраза: