Евгений Сухов - Трактир на Мясницкой Страница 20

– Простите, э-э-э, а с кем имею честь?

С этими словами я засунул мизинец в ухо и немного поковырял в нем, потом важно, вопросительно и выжидающе уставился на человека из Администрации Президента.

Голубев задохнулся. Кажется, он что-то хотел сказать, но, похоже, не находил слов.

– Вы, товарищ, спросили, кто я такой? – открыто глядя в глаза важного человека из Администрации Президента, произнес я. – Но вежливый человек, а я сам читал про это в третьем издании замечательной книги «Правила светской жизни и этикета», выпущенной в Санкт-Петербурге в одна тысяча восемьсот девяносто шестом году, вначале представляется сам, а уж потом спрашивает другого человека, как его зовут, не так ли, сударь? Кстати, рекомендую эту книгу всем присутствующим, – я обвел взглядом генералов и полковников. – Сто рисунков и виньеток замечательного художника и графика Штейна. А он иллюстрировал книги Пушкина, Лермонтова и Гоголя, между прочим. Так вот, в этой замечательной книге собраны советы, правила и наставления на разные случаи жизни. В том числе упоминается и о том, как надлежит знакомиться и держать себя с незнакомыми и прочими людьми на крестинах, юбилеях, свадьбах, именинах, обедах, вечерах, балах, раутах, журфиксах. А еще на прогулках, в театрах, мистериях, маскарадах, кондитерских и ресторациях. А банкетный зал «Бонапарт» – самая что ни на есть ресторация, господа…

Голубев молча лицезрел меня словно видел перед собой эльфа с перебитым крылом или, на худой конец, синеватого одноглазого и однорукого гоблина. То есть он смотрел на меня как на невиданную зверушку. Генералы притихли, а уж полковники и вовсе со страха языки проглотили. Двое в штатском так же молча, но с большим любопытством (и даже с какой-то затаенной хитрецой) рассматривали меня.

– Ну, что вы молчите, сударь? Не хотите быть вежливым? – мягко и дружелюбно улыбнулся я Голубеву. – Напрасно.

– Это не наш человек, – наконец, шепнул генерал-лейтенанту Заяковенко один из полковников.

– Этот человек не наш, – наклонился к уху генерал-полковника генерал-лейтенант.

– Уверяю вас, это не наш человек, Вадим Сергеевич, – сказал генерал-полковник, скорее всего, один из замов Председателя Следственного комитета России.

– А чей? – жестко спросил Голубев, не сводя с меня испепеляющего взора. Будь я одет в хлопчатобумажную одежду, так она непременно бы истлела. – Кто он? И что здесь делает этот шут гороховый?!

– Я, товарищ, не желающий представляться, не шут гороховый, как вы изволили выразиться, а российский гражданин, – произнес я, чеканя слова. – Впрочем, это одно и то же… – добавил я так же внятно и четко, селезенками осознавая, что наживаю себе очередные крупные неприятности. Даже почувствовал, как закололо в левой верхней части брюшной полости. – Нахожусь я здесь по долгу службы, поскольку работаю ведущим корреспондентом телеканала «Авокадо» и прислан сюда руководством телекомпании освещать события финального состязания шеф-поваров Москвы «Кулинар две тысячи тринадцать». Меня зовут…

– Мне наплевать, как тебя зовут! – взорвался Голубев. – Вон отсюда! Немедленно! И чтобы ноги твоей больше…

– Так мы уже на «ты», товарищ? – я как можно доброжелательнее посмотрел на важного человека из Администрации Президента. – Ладно. Как скажешь, братец. Только не кричи так громко, дружище, а то голосовые связки надорвешь. А потом здесь такая акустика…

Я покачал головой и повернулся к господам спиной. Почему-то промелькнула мысль: сейчас возьмут, да и выстрелят мне в спину. Даже не успею пожалеть о том, что так жизнь прожита никчемно: дома не построил (живу в какой-то старой халупе), сына не родил (вроде бы никто не залетал), сирень посадил было перед подъездом, так ее какие-то кретины на букеты порвали…

По шее и лопаткам побежали холодные мурашки. Я поежился и, стремясь сохранить достоинство, чуток распрямил спину и потопал к Степе и Ирине, с вытаращенными глазами наблюдавшими за моим спектаклем. А то, что он удался в полной мере, у меня не было никаких сомнений.

– Сворачиваемся и сваливаем, – сказал я негромко. – Нам здесь больше делать нечего.

И правда. Все, что нужно было снять о конкурсе, мы уже сняли. Продолжения его не будет. Что высокое начальство скажет Коробову – тоже было ясно: найти убийцу в самые кратчайшие сроки, а помощь для этого будет оказана любая. А потом Голубев, отведя в сторонку следователя по особо важным делам, скажет ему, разбавив начальнические нотки просительной интонацией:

– Делайте что угодно, но найдите убийцу моего брата.

И Володя ответит с серьезным лицом:

– Постараемся, Вадим Сергеевич… сделаем все возможное… – а потом подумает и добавит: – И даже невозможное!

Глава 5

Баночка с белым соусом, или Вот тебе, бабушка, и Юрьев день

– Не знаю, что тебе и сказать, Старый… – Голос Володи был явно с нотками недовольства. – Вот скажи мне откровенно, на хрена ты так повел себя с ним?

– А на хрена он так повел себя со мной? – резонно, на мой взгляд, спросил я в трубку.

– Ну, ты что, только родился? – начал урезонивать меня Володя. – Не знаешь разве, что «у них у всех» такая привычка разговаривать с людьми, кто мельче их рангом.

– Знаю, – ответил я, отмахнувшись. – Но мне на их привычки – начихать. В первую очередь людьми нужно оставаться. У меня свои привычки имеются, как разговаривать с такими господами. И ты об этом тоже прекрасно знаешь.

– Знаю, – сказал Володька. – Но на сей раз ты явно переборщил. И это был не тот случай.

– Это был тот самый случай, – не согласился я. – Ставить подобных господ на место – всегда «тот самый случай». Вот он придет домой, тяпнет стакан водки и подумает о своем неправильном поведении.

– Даже не обольщайся, – усмехнулся Коробов. – Вот он придет домой, нальет себе стопочку шикарного «Хеннесси» шестьдесят тысяч баксов за бутылку. Махнет разом, да и под бок к молодой жене подкатится. А о тебе даже и не вспомнит. Он о тебе уже через минуту забыл, поверь мне. Ты для него никто, пыль под ногами.

Володя умел быть циничным, не иначе как издержки профессии, но сдаваться я не собирался:

– Это как посмотреть, я тоже могу ему неприятности устроить.

– Да тебя к нему даже за сто метров не подпустят. Прежде чем к нему подойти, нужно восемь рамок металлоискателей пройти. А потом тебя еще и обыщут основательно, все карманы вытряхнут, и нет гарантии, что ты его увидишь. Это сейчас тебе повезло. Такие люди просто так по улице не ходят. – Досадно то, что крыть мне нечем, и я промолчал. – Ладно, – примирительно произнес майор юстиции. – Тебе там, на работе, не влетело?

– Нет, – ответил я. – А что, должно было?

– По моим агентурным данным – да.

– Ну, тогда шеф принял удар на себя. По крайней мере, мне он ничего не сказал. Не пожурил даже по-отечески.

– Повезло тебе с начальством, – констатировал Володя с нотками зависти в голосе.

– Это точно. Повезло… Фактура у него подходящая, любой удар выдержит. А тебе что, высокое начальство накрутило хвост?

– Еще как. Дали три дня, чтобы раскрыть оба дела. Но теперь убийство Максимова и убийство Голубева объединены в одно делопроизводство.

– Это-то понятно, – уверенно сказал я. – Ведь убил их обоих один и тот же человек.

– Я тоже так думаю, – согласился Володя. – В крови Голубева, как и в первом случае с Максимовым, обнаружен рицин.

– Кто бы в этом сомневался.

– Но яда опять нигде на кухне не найдено.

– Ну, это как сказать, – загадочно промолвил я.

– То есть? – не понял подвоха Володька.

– Я тут прихватил кое-что из кухни. Со стола шеф-повара Голубева… – осторожно произнес я.

– Что?!

Мне показалось, что на том конце беспроводной линии Володя аж подпрыгнул от возмущения:

– Ты скрыл от следствия улику? Да ты, Старый, знаешь, что за это тебе полагается?!

– Ну, во-первых, не факт, что это улика, – хмыкнул я. – А вдруг эта вещь, что ты называешь уликой, не содержит яда? Тогда она перестает быть уликой и остается просто баночкой с белым соусом. А во-вторых, вполне возможно, что я не украл или сокрыл важную улику, а, напротив, спас ее, не дав преступнику забрать ее из кухни, после чего она бы пропала для тебя навсегда.

– Значит, ты… прихватил со стола Голубева банку с соусом? – после короткой паузы спросил Коробов.

– Ага, с белым соусом, – поправил его я. – И случилось это совершенно машинально.

– Машинально? – переспросил Володька.

– Ну, да. Машинально, – ответил я.

– Как Шура Балаганов машинально вытащил у гражданки в трамвае кошелек? – с иронией уточнил мой друг.

– Ну, примерно так, – не очень твердо ответил я.

– Тогда ты прирожденный вор, – голос Володи потеплел. – Наверняка в недалеком будущем тобой заинтересуются следственные органы.

Почему мой друг был рад, что я, по его мнению, прирожденный вор, я так и не понял. Но возражать не стал…