Виталий Гладкий - Невидимая угроза Страница 21

Значит, за домом ведется слежка. Я не мог бы поручиться, что следят за мной, – кандидатов на пристальное внимание со стороны правоохранительных органов в нашем доме хватало – но лучше держаться от греха подальше.

Приняв такое мудрое решение, я поторопился покинуть арку. И куда теперь? Мне срочно нужна была надежная конспиративная квартира, откуда я мог бы продолжить свое расследование.

Но где ее искать? И кто приютит изгоя, на которого – я в этом был уверен – ведется облавная охота?

Дейзик… Дейзик? А почему бы и нет? В его нору чужие захаживают редко. Им никто не интересуется, он ведет тихий образ жизни. Рядовой гражданин, каких много. Это идея.

И решительно взял курс на офис Дейзика Шеболдаева…

Мне пришлось пинать ногой металлическую дверь офиса Дейзика минут пять. Электрический звонок, насколько мне помнится, перестал работать на второй день после установки.

Дейзик взялся его чинить, даже разобрал, но тут пришел я (уж не помню по какой надобности), и мы до вечера воздавали дань Бахусу, начав с баварского пива и закончив чем-то совсем непотребным, кажется, скверным вермутом.

После этого я посещал Дейзика еще несколько раз, и моим глазам всегда представала одна и та же картина – разобранный на части электрический звонок на тумбочке и голые, не заизолированные концы проводки.

По истечению какого-то времени количество деталей значительно уменьшилось (нужно сказать, что звонок был какой-то заковыристый, импортный, с музыкой, и имел сложную конструкцию).

И Дейзик, озадаченный такой метаморфозой, в конце концов бросил останки звонка в одну из своих знаменитых коробок, где можно было найти что угодно – от дискеты с первой в мире компьютерной игрой до обломка берлинской стены или древней статуэтки Будды, которую Шеболдаев стибрил на развалинах кхмерской святыни.

Наконец за дверью раздалось утробное урчание, и хриплый голос Дейзика спросил:

– Какая сволочь в такую рань приперлась!?

– Подайте, Христа ради, бедному скитальцу Иво, – загнусавил я жалобно.

– Иво!? Извини, брат, не узнал…

Звякнул засов и на пороге полуподвального помещения, где располагался офис, появился заспанный Дейзик в застиранных до дыр спортивных шароварах. Похоже, вчера он здорово нагрузился, потому что от него разило как от бочки с прокисшим пивом.

– Ну ты, блин, даешь, – удивленно сказал Дейзик и звучно рыгнул. – Пардон, изжога…

– Войти можно?

– А куда тебя денешь? Заходи…

В офисе царил полумрак, потому что небольшие окна почти под потолком давали мало света, а солнце еще только думало оторваться от горизонта и разорвать пелену туч.

Но даже при таком скудном освещении я увидел на диване обнаженную брюнетку; она лежала в классической позе, которую так любили художники эпохи Возрождения.

– Извини, я не знал, что у тебя гостья, – сказал я, сделав вид, что засмущался.

Но не отвернулся, а продолжал разглядывать и впрямь великолепные формы спящей весталки.

Нет, что ни говори, а Бог точно сделал женщину в порыве вдохновения. Даже у самой некрасивой и вульгарной всегда найдется масса достоинств. Женщина излучает какой-то внутренний, невидимый глазу свет, который даже самого тупого и примитивного мужлана заставляет почувствовать красоту и неповторимость земного бытия.

– Брось… – поморщился Дейзик. – Здесь все свои. У меня чужих не бывает. Кисуля! Прикройся. И не изображай из себя спящую красавицу. Совратить Иво невозможно.

– А-ах… – Девушка томно потянулась, доигрывая свою роль. – Дейз, не опошляй момент…

Она открыла совсем не сонные глаза и весело взглянула на меня. И только тогда неторопливо натянула на себя простыню.

Теперь я узнал ее. Девушку звали Соня. Она, как и Дейзик, подвизалась в довольно узком мирке профессиональных хакеров. И даже, как говорил Шеболдаев, могла дать фору самому Чаку, который считался чем-то вроде гуру[10] в компьютерном мире.

– Привет, Софья, – сказал я доброжелательно и уселся в кресло.

– Кто же так здоровается? – Соня протянула ко мне свои точеные руки. – Иво, поцелуй меня… – Она бросила хитрый взгляд на Дейзика, который делал вид, что его не касаются ее шалости. – В щечку. Ну пожалуйста…

– Нет проблем…

Я подошел и поцеловал ее в губы, которые эта хитрая бестия подставила вместо щеки. На удивление, они пахли спелой вишней. Может, мне почудилось? Я почему-то не думал, что Соня пила только одни прохладительные напитки. Это на нее не похоже.

– Хватит вам лобызаться, – недовольно буркнул Дейзик. – А ты, подруга, вставай и готовь завтрак.

– Было бы с чего, – независимо ответила Соня.

– Как это?

– Так ведь мы вчера доели последний плавленый сырок. Ты что, забыл?

– Да? – удивился Дейзик. – Вот те раз. А я думал…

– Мыслитель… – Соня хихикнула. – Он, видите ли, иногда думает. Топай в круглосуточный магазин. У нас гость.

– Это мысль…

Дейзик принялся шарить в карманах своей одежды. Она висела в небольшом шкафу у входа. По его удрученному виду я понял, что там даже рубль не ночевал.

– Держи… – Я ткнул ему в руки сто долларов. – Покупай на все и что душа пожелает.

– Ты не шутишь? – У Дейзика от удивления глаза полезли на лоб.

– Я сегодня серьезен, как никогда прежде.

– Понял…

– Ничего он не понял, – сказала Соня и решительно встала. – Я пойду вместе с тобой, Дейз. Иначе ты наберешь на все деньги одной водки. Я тебя знаю. Мальчики, я не надолго…

И она скрылась в туалете, совмещенном с ванной. Пользуясь моментом, я сказал:

– Дейз, мне нужно где-то перекантоваться некоторое время.

– Что, сильно припекло? – сразу врубился Дейзик.

– Не то слово…

– Живи у меня, раз пришел. Здесь. Дома маманя, соседки… базар-вокзал. Вариант устраивает?

– Вполне. Спасибо, Дейз. Все расходы я беру на себя.

– Клево! – не стал скрывать своей радости Дейзик. – А то я получу бабки не раньше, чем через неделю. Хоть на паперть иди…

– На паперть не нужно. Только у меня есть одна просьба…

– Готов выполнить любую, – бодро сказал Дейзик; и тут же поторопился добавить: – Конечно, если это в моих силах.

Прагматик хренов…

– В твоих, – успокоил я Дейзика. – О том, что я здесь поселился, никто не должен знать. Никто!

– Даже Соня?

– Она тем более. У женщин язык всегда чешется. Это простительная слабость, но не в моем случае.

– Все, заметано. Я буду нем, как могила.

– Вот и ладушки…

Хлопнула дверь ванной и перед нами во всей своей красе предстала Соня. Интересно, как она умудрилась за пять минут справить нужду, принять душ, сделать прическу и накраситься? Обалдеть…

– Я готова, – заявила Соня и крутанулась юлой.

Расклешенная юбка сначала раздулась, как купол парашюта, а затем обвила ее стройные ноги, подчеркнув точеную фигурку.

– Дейз! – воскликнула она с негодованием. – Ты еще не одет!?

– Я не муха! – огрызнулся Дейзик. – Жди…

Теперь он закрылся в ванной. Соня критически оглядела меня с головы до ног и категорически сказала:

– Иво, ты плохо выглядишь.

– Возможно, – ответил я кратко.

– Не возможно, а точно, – не отставала Соня. – Неужто твоя жена ушла к другому?

– Разве я похож на мужчину, которого может бросить женщина?

– Ой-ой, какие мы самоуверенные!

– А ты ушла бы от меня?

– Никогда! – категорически заявила Соня. – Иво, ты мужчина моей мечты.

– Софья, не кидай мне леща. Во-первых, я для тебя уже староват, а во-вторых, женские мечты сродни флюгеру – куда ветер дует, туда он и направлен.

– Не поняла… Это как?

– Соня, не приставай к человеку! – сердито сказал Дейзик, причесывая мокрые волосы. – Пойдем.

Соня хотела что-то возразить, но неумолимый Дейзик схватил ее за руку и потащил к входной двери.

– Ты отдыхай… – Дейзик вставил ключ в замочную скважину. – Мы вернемся не скоро. Дверь я открою сам.

Они ушли. Я сел на диван и механически попробовал упругость пружин. Они тихо и уютно скрипнули, словно приглашая меня прилечь. Только сейчас я понял, как умаялся. Каждая частичка моего тела просила – нет, умоляла – об отдыхе.

И я сдался. Меня вдруг охватило полное безразличие. Плевать, подумал я вяло, укладываясь на диван. Плевать на все. Чего мне бояться? Я ни в чем не виновен. Значит, моя совесть чиста. А это главное.

Что касается угрозы для моей жизни… Ну и что тут необычного? Знакомая ситуация. Было бы из-за чего икру метать…

С этой мыслью я и уснул. Даже не уснул, а провалился в тартар, черный, гремящий и страшный. Мне кажется, что я даже заорал с испугу дурным голосом, когда летел в бездонную пропасть.

И успокоился только на самом ее дне, зарывшись с головой в мягкий шелковистый пух. Я еще успел удивиться, откуда он здесь взялся, а затем в голове что-то щелкнуло, и я отрубился полностью, превратившись в мумию без мозгов и подсознательных эмоций, проявляющихся в снах…