Евгений Сухов - Уловка медвежатника Страница 23

Напрягшись, Краюшкин попытался вспомнить подробности прошедшего вечера, но в памяти всплывали только расплывчатые образы – ярко накрашенные губы и черные босоножки, отплясывающие веселую чечетку на столе между расставленными салатами.

Судя по тому, как плотно женщины сгрудились вокруг его тела, Краюшкин смел предположить, что он был на высоте, однако не мог вспомнить даже малейшей интимной подробности из прошедшего вечера.

Голова от выпитого шампанского неприятно гудела, самое время полечить ее ядреным рассольчиком. Да где ж его взять-то, проклятущего?

Освободившись от женских объятий, Краюшкин поставил ноги на пол. Не без удивления отметил, что на голые ноги надеты сапоги. Порывшись в памяти, он так и не вспомнил, в какой именно отрезок своей жизни избавился от портов и надел сапоги. Под подошвами что-то звякнуло и откатилось с ритмичным постукиванием. Глянув вниз, он увидел, что это опорожненная бутылка шампанского. А вон там еще одна, и еще… «Да сколько же их тут будет?! – не без удивления осмотрел Краюшкин паркетный пол, на котором среди осколков побитой посуды лежали пустые бутылки из-под шампанского, вина, водки. – А жизнь миллионщиков не так уж и плоха, как это может показаться неискушенному. Это какое же нужно иметь здоровье, чтобы так кутить!»

Девки лежали не шелохнувшись, будто бы убитые. Судя по тому, как они по-свойски раскинулись на кровати, было похоже, что расположились они тут надолго. Следовало что-то предпринять. Так никаких казенных денег не хватит!

Вспомнив о деньгах, Краюшкин невольно похолодел. «Где они, мать твою!» – застучал он ладонями по карманам и, отыскав бумажник, облегченно вздохнул. Открыв его, тщательно пересчитал наличность. Судя по тому, сколько он уже потратил, можно было предположить, что он пребывает в месячном загуле, хотя в действительности пошел всего лишь третий день.

Из соседней комнаты, угодливо улыбаясь, с банкой в руке к нему вышел молодой человек с прилизанными волосами и пробором на середине головы.

– Ты кто такой? – удивленно буркнул Виктор Краюшкин, осматривая его с головы до ног.

– Да как же вы меня не помните, ваша милость? – делано удивился незнакомец. – Вы меня сами к себе позвали, другом называли, а опосля шампанским угощали.

– Вот оно что… Кхм… Что-то припоминаю, – на всякий случай произнес Краюшкин, пытаясь вытащить из черноты сознания хотя бы нечто похожее на тот образ, что стоял перед ним и угодливо улыбался. Определенно ничего похожего!

– Вот и славненько! – облегченно выдохнул незнакомец. – А я-то уж было…

– Так чего ты хотел-то? – произнес Виктор Краюшкин, пытаясь отыскать взглядом порты.

К его удивлению, портов было трое: одни лежали на спинке стула недалеко от окна; другие валялись на полу на значительном отдалении, а вот третьи висели на дверце шкафа. Но что самое скверное, он не мог вспомнить, какие именно принадлежали ему. И что здесь делают остальные порты? Не могли же гости убраться без штанов!

Наверняка его панталоны те, что находились от него ближе всех. Приподнявшись, он едва не упал. Поверхность неожиданно колыхнулась, а стена, находившаяся в метре от него, вдруг отчего-то обозлившись, едва не стукнула его по самому темечку. Проявив необычайную расторопность, Краюшкин без существенных потерь, не считая порванных трусов, зацепившихся за край стола, дотопал до стула.

Теперь важно отыскать опору. А уж там несложно вдеть ноги в порты. Плюхнувшись на стул, Краюшкин попытался надеть штанины, что оказалось весьма непростой задачей (видел бы его сейчас господин Виноградов!).

– Серафим Родионович! – нежно пропел незнакомец. – Это же бабьи рейтузы. А ваши портки… вот они! – извлек он из-под стола какой-то перепачканный и весьма неприглядного вида комок материи. – Вы спросонья-то не разобравши! – радостным голосом произнес новый знакомый.

– Как, ты говоришь, тебя зовут? – не без брезгливости взял Краюшкин протянутые панталоны.

– Нестор Сидорович! – охотно отозвался гость.

– Ишь ты, – небрежным жестом отряхнул Краюшкин налипший на штаны сор. – Складное имечко.

– Батюшка так нарек, – расплылся в довольной улыбке Нестор. – Вы, Серафим Родионович, после вчерашнего в тоске. Оно рассольчику надо, помогает! – заботливо протянул он банку с мутноватой жидкостью.

Краюшкин взял рассол. Вдохнул аромат. Пряный. Наверняка и на вкус приятен. Не так уж и плохо быть сибирским миллионщиком.

Выпив с литр, Краюшкин удовлетворенно крякнул. Мысли приобретали стройность, картина прошедшего дня понемногу прояснялась. До полной панорамы еще далековато, надо признать, но вот кое-что из разговоров он теперь мог припомнить.

– И чего же ты хотел, милок?

Краюшкин поймал себя на том, что разговаривает с новым знакомым интонациями Виноградова, даже его любимое словечко ввернул.

– Так как же, Серафим Родионович, неужто запамятовали? – обиженно протянул Нестор. – Вы же меня обещали управляющим на золотых приисках сделать. Оклад десять тысяч рублев обещали.

– Кхм… Кхм… – невольно поперхнулся рассолом Виктор Краюшкин. Чего только спьяну не наговоришь.

– Ну, коли обещал, стало быть, сделаю, – веско объявил новоявленный миллионер. – Я своим купеческим словом дорожу. А барышень-то как зовут? – кивнул он в сторону посапывающих девиц. – Уж как-то неудобно мне им тыкать, воспитание не позволяет.

– Оно, конечно, да, – охотно подхватил Нестор Сидорович. – Воспитание – вещь первейшая! Те, что рядышком лежат, две сестрички…

– А я-то уж смотрю, больно похожи, – пригляделся Краюшкин. – Поначалу думал, спьяну показалось.

– А вот та, что в ногах, Валентиной кличут.

– Хороша! – Краюшкин даже наклонил голову, разглядывая ее красивое, слегка смугловатое личико. – Пусть она и завтра ко мне приходит, уж больно хороша!

– Посодействую, Сергей Родионович! – горячо пообещал Нестер. – А с сестричками что делать?

– Пусть покудова лежат, а далее разберемся. А сейчас ты бы, милок, сбегал за шампанским. Негоже как-то дам рассолом отпаивать.

– Это я мигом, Серафим Родионович… Только бы того, – замялся будущий управляющий. – Нынче у меня с деньгами туговато. Потратился!

– Держи! – протянул Краюшкин сотенную.

– Я мигом! – обрадованно объявил Нестор Сидорович, исчезая за дверью.

Краюшкин сладенько потянулся, расправляя конечности. Глянул на распластанных на кровати девок и невольно подумал о том, что не так уж и плохо быть сибирским миллионщиком. Впереди его ожидал столь же насыщенный и богатый на события день.

Глава 16

КАК ТАМ НАШ МИЛЛИОНЩИК?

Анна с приходом Евдокимова предупредительно ушла в свою комнату, бросив короткий взгляд на Макарцева, продолжавшего сидеть с газетой в руках. Евдокимов едва успел погладить свою возлюбленную ниже талии и что-то шепнуть на ухо. Макарцев вдумчиво рассматривал газету, стараясь выглядеть при этом беспристрастным. О себе Тимофей не переживал, имея немалый опыт, он прекрасно знал, как следует держаться в подобной ситуации. Опасался лишь за Анну, которой посоветовал не бросать в его сторону столь запоминающихся взглядов. Ираклий Евдокимов от своей невесты был без ума и вряд ли способен заподозрить в столь откровенном коварстве, но если сюда добавить и то, что они весьма длительное время пребывают в одной квартире, то отношения между компаньонами могут испортиться.

Даже у самого святого голова будет переполнена разного рода подозрениями и гнусностями. Так что ситуацию, и без того непростую, не стоило усложнять. Неизвестно, как может повести себя ревнивец. Отложив газету, Макарцев спросил:

– Как там наш миллионщик?

Широко улыбнувшись, Евдокимов произнес:

– Кутит уже два дня. Малый очень загульный! Как и предупреждал нас Епифанцев. Пока не выпьет ванну шампанского, к нему лучше не подходить.

– Сколько же ему осталось? – с сарказмом спросил Тимофей Макарцев.

– Думаю, что четверть ванны будет, – с тем же коротким смешком отвечал Евдокимов.

– Не страшно. Судя по тому, как он пьет, можно быть уверенным, что с таким количеством он справится очень быстро.

Однако Макарцева продолжало преследовать смутное чувство тревожности, к которому он всерьез прислушивался.

– Ничего подозрительного за ним не заметил?

– Как будто бы ничего особенного, – пожал плечами Евдокимов. – Насмотрелся я на этих миллионщиков, так что он не хуже и не лучше других будет.

– Как он себя ведет?

– Как и подобает всякому промышленнику, – живо отвечал Ираклий Евдокимов. – Очень значимо. Прислуга его просто обожает, а коридорные души в нем не чают. Всюду, где бы он ни появлялся, оставляет щедрые чаевые.

– Что он делает сегодня?

– Еще с вечера наприглашал в номер барышень и, заперевшись с ними, провел весь день.

– Весьма традиционный распорядок дня каждого миллионщика, вырвавшегося из заснеженной тайги. Впрочем, в ассортименте не хватает еще нескольких разбитых зеркал и парочки витрин. Но, судя по тому, как проходит отдых, эту часть развлечения он оставил на десерт. Наш гость опохмеляется?