Андрей Воронин - Комбат в западне Страница 23

— Проститутки… — протянул Свиридов. — Не люблю грязных баб, не люблю пить из чужих стаканов и мыться в гостиницах. Все пользованное. Иногда мне начинает казаться, что даже теплая вода из крана в отелях — это чьи-то испражнения, чуть очищенные.

— Вся вода — это в прошлом чьи-то испражнения.

— Круговорот воды в природе. В школе проходили.

Бородин настороженно посмотрел на напарника.

— Странные у тебя фантазии, Паша. Но не расстраивайся, спирт все дезинфицирует. А если баба попадется грязная, ее всегда можно помыть.

— В той же теплой воде! — с раздражением добавил Свиридов.

И хоть было еще около десяти часов вечера, а значит рано для того, чтобы ложиться спать, Паша снял покрывало с тахты, разделся, улегся поверх одеяла, заправленного в белоснежный пододеяльник, и взял в руки вчерашнюю газету. Включил настольную лампу, стоявшую на тумбочке.

— Свет выключи. В глазах уже от него рябит.

Лампа дневного света под потолком и впрямь моргала, готовая вот-вот перегореть. Когда верхний свет погас, в номере стало непривычно тихо.

Бородин вышел в прихожую, закрыл входную дверь на ключ и вернувшись к столу, принялся разбирать пистолет. Он делал это не спеша, со знанием дела, хотя при желании мог проделать эту операцию за считанные секунды. Маленьким ершиком он вычищал пыль из пазов, затем капал на металлические детали оружейное масло из микроскопической жестяной масленки, потом протирал оружие фланелевой салфеткой.

Через полчаса и Свиридов, и Бородин уже спали.

И несмотря на то, что на их совести сегодня было уже три трупа, кошмары их не мучили. Они воспринимали мир так, как должны воспринимать его настоящие профессионалы. Дело само по себе, эмоции сами по себе.

Нельзя смешивать и то, и другое, иначе невозможно жить и наслаждаться жизнью. Эта нехитрая философия позволяла им сохранять душевное равновесие и иметь крепкий сон.

А в это время по телевизору в выпуске новостей показывали взорванный темно-синий «Опель». Женщина, свидетельница событий, взволнованно говорила о том, как именно взорвалась машина.

Работал телевизор в холле. Дежурная по этажу сидела на диване, умудрялась одновременно смотреть на экран и вязать свитер на спицах. Ей и в голову не могло прийти, что люди, убившие двух бандитов посреди белого дня на улице, живут в одном из номеров на ее этаже.

И хоть она знала, что показанное — правда, ей все равно казалось, взрывы, убийства происходят в каком-то совсем другом мире, в ином городе, который пусть и носит название Петербург, но это совсем не тот город, в котором она живет.

В чем-то женщина была права. Если у тебя нет больших денег, нет крупной недвижимости, то максимум что тебе грозит, так это стать случайной жертвой подвыпившего хулигана. Все же «крутые» разборки касаются тех, у кого есть деньги — тех, у кого есть что отнять. И жизнь-смерть — тоже товар, который имеет хождение на рынке, пусть не самый дорогой, но зато пользующийся постоянным спросом. Никогда не прогорают торговцы хлебом, потому что едят люди во все времена при всех режимах. Точно так же и наемные убийцы. Иногда они находятся на государственной службе, иногда служат частным интересам, но спрос на их услуги будет всегда.

Вот поэтому так спокойно и спали Свиридов с Бородиным.

Глава 7

Известный французский коллекционер Жак Бабек прилетел в Москву для многих своих знакомых абсолютно неожиданно. И прибыл он как всегда не один, а со своей неизменной секретаршей, молодой длинноногой двадцатисемилетней Жаклин и помощником, сорокалетним Полем. Как всегда Жак Бабек поселился в «Метрополе» на третьем этаже.

Даже для его помощников эта поездка в Москву оказалась сюрпризом. Хозяин ничего не объяснял ни Жаклин, ни Полю. И они оставались в неведении. Уже в Москве, в шикарном номере «Метрополя» Жак пригласил Жаклин и Поля и широко расставив ноги, опираясь на подоконник, глядя на Москву негромкой объяснил:

— Вы знаете зачем мы здесь?

— Нет, месье Бабек, — ответила девушка.

— Нет, хозяин, — сказал Поль.

— Если кто-то заинтересуется целью нашего приезда, скажите что я хочу встретиться с кое-какими московскими живописцами и приобрести у них несколько картин для своей галереи в Париже.

— Хорошо, хозяин, — сказал Поль, прикасаясь тонкими пальцами к седым вискам.

— А на самом деле, зачем мы здесь? — поинтересовалась секретарша.

— Вскоре все узнаете, дорогие мои помощники. А пока я буду занят, не беспокойте, — и месье Бабек, отправив своих людей, сел в мягкий диван, подвинул к себе телефон и стал звонить.

Но никто на его звонки не ответил.

«Чертовщина какая-то! — подумал тучный француз-коллекционер. — Ведь договаривались же, Шеришевский должен быть на месте. А его нет. Неужели кто-нибудь перехватил?»

Месье Бабек волновался. Он вскочил с кресла и принялся расхаживать по огромной гостиной. Его вещи все еще оставались нераспакованными.

Затем он позвонил помощнику:

— Поль, приготовь машину. Мы через тридцать минут уедем. Она понадобится нам на целый день.

— Куда едем? — поинтересовался помощник.

— Потом узнаешь.

Месье Бабек не хотел раскрывать свои карты прежде времени. Ведь дело, если выгорит, принесет ему огромные деньги. О подобной удаче мечтает любой уважающий себя коллекционер. И вот кажется, эта удача совсем уже близка, она уже почти в руках. У господина Шеришевского, который давным-давно поддерживал отношения с Бабеком, денег, естественно, на такую покупку не было. А вот у него, у Бабека, деньги имелись.

Господин Шеришевский встретился с Жаком Бабеком в Варшаве. И там, сидя в номере отеля, Шеришевский рассказал о той удаче, которая подвернулась ему.

— Не может быть! — сказал Бабек.

Но по тому, как покраснело одутловатое лицо француза, как заблестели глаза и задрожали толстые пальцы с массивными перстнями, Станислав Борисович Шеришевский понял: Бабек уже загорелся и не отступит, пойдет до конца. А предложил Шеришевский французскому коллекционеру не что иное, как «Янтарную комнату».

На первый взгляд все это выглядело абсолютно не правдоподобно или фантастично. Но то, что «Янтарная комната» существует, знали все коллекционеры. Только где она, кому принадлежит — оставалось загадкой. И вот она всплыла, вернее, всплыла не комната, а лишь небольшой фрагмент — одна панель размерами пятьдесят на тридцать сантиметров. И эту панель с янтарными цветами и узорами показал Шеришевскому абсолютно незнакомый ему человек и сказал, что он знает где находится комната и может ее продать за очень большие деньги.

Станислав Шеришевский был опытным коллекционером и хорошо разбирался в подобных вещах. Но на всякий случай вызвал одного из своих старых приятелей, опытнейшего эксперта, и тот, провозившись часа два с панелью с лупой и всевозможными бутылочками, наполненными разноцветными кислотами, дал утвердительный ответ. Абсолютно утвердительный — это действительно часть «Янтарной комнаты» и не подделка, а подлинник. Правда, цена звучала странно: за «Янтарную комнату», за все ящики со всеми панелями хотели «всего-навсего» полтора миллиона долларов.

У Шеришевского таких денег не было. Но он прекрасно понимал, что сможет заработать, если найдет нужного покупателя с деньгами. И даже не задумываясь, Станислав Шеришевский решил, что предложит эту вещь французу Бабеку. Он показал в Варшавской гостинице фотографии панели, показал заключение эксперта.

Бабек ходил по номеру и потирал руки:

— Вы уверены, господин Шеришевский, — то и дело подходил к антиквару и заглядывал в глаза Жак Бабек, — что это не заурядный обман?

— Нет, это не обман, — отвечал Шеришевский.

— И сколько хотят? — Бабек ожидал услышать какую-нибудь вообще астрономическую сумму.

А когда он услышал сумму в два миллиона долларов, чуть не подпрыгнул к потолку. Для подобного приобретения это была не цена. Бабек прекрасно понимал, что «Янтарная комната» стоит раз в десять больше. Но кроме того, что ее нашли, ее еще надо будет умудриться вывезти, а за это запросят тоже немалые деньги. Ведь это не дипломат с иконами, а десятки больших ящиков.

«Но ничего, главное, что она нашлась».

Через два дня после встречи с Шеришевским в Варшаве Бабек вылетал в Москву, но уже из Никозии. Он договорился со своими друзьями, что такую сумму он сможет взять в Москве в одном из банков. А банк получит эти деньги в Париже.

И вот теперь Бабек в Москве, а Станислава Шеришевского нет. Бабек вновь набрал его телефонный номер. Но и на этот раз телефон не ответил.

— Ладно, поехали, — решил Жак Бабек.

Он надел плащ, шляпу. В дверях его номера появился Поль:

— Хозяин, что берем? — спросил мужчина.

— Ничего не берем.

— Машина внизу.

— Это прекрасно.

Лифт спустил французского коллекционера и помощника вниз. Они прошли через шикарный холл. Прислуга вежливо улыбалась господину Бабеку, прекрасно его знала. Только за последний год он приезжал в Москву по меньшей мере раз десять и неизменно останавливался в «Метрополе», никогда не скупясь на чаевые.